— Ты меня отвезешь к маме? — и ресницами хлоп-хлоп.

Цербер как-то странно усмехается, когда я киваю. Они прощаются, и мы с малышней перемещаемся в соседнюю квартиру. Надо хоть вещи с собой какие-то взять, в том числе и для неудачливой клофелинщицы.

Я чуть не врезаюсь в маленькое тельце и не сшибаю его с ног, потому что девчонка внезапно застывает на месте, повернувшись ко мне и задрав голову. Рассматривает меня внимательно, а потом из бокового кармана своего рюкзачка достает конфету и протягивает вверх, вытягиваясь на носочках.

— Она вишневая. Последняя, — выдыхает немного с грустью.

— Тогда сама съешь потом.

— Я уже ела сегодня. А ты нет, поэтому бери. Вкусная.

Ну не спорить же с ребенком из-за конфеты.

— Спасибо. Ты знаешь, что твоей маме может понадобиться? Поможешь мне собрать?

— Ага. А друзей мне можно будет с собой взять?

Тут я конкретно подвисаю. Медленно, но до моего старческого мозга все же доходит, что ребенок, скорее всего, имеет в виду игрушки. Одобряю эту затею, и Стася со счастливым визгом уносится вглубь квартиры.

Сначала она притаскивает мне дорожную сумку, а потом начинает наполнять ее содержимым. Я не уверен, что Асе в ближайшее время пригодятся маленькие гантели, но во избежание истерик оставляю их лежать на дне.

— Все, — с гордостью заявляет ребенок спустя минут пятнадцать таких забегов и пытается застегнуть сумку.

— Подожди, теперь твоя очередь. Возьми какой-нибудь одежды на пару дней.

Мне кажется, того, что у нее в рюкзаке, явно будет недостаточно.

В следующий момент пчелка притаскивает мне какую-то странную инструкцию и велит не пугать ее друзей.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не заржать, потому что теперь у меня будут жить еще и муравьи.

— Слушай, малявка, а ты есть не хочешь? — спрашиваю, когда она притаскивает мне еще одну футболку с бабочками.

Если дело так и дальше пойдет, придется расчехлять еще какой-нибудь чемодан. Истинная маленькая женщина — если сказали собраться, значит с собой надо взять весь шкаф.

— Меня поколмили. Р-р-р, — останавливается и внезапно начинает рычать. — Р-р-р-р.

— Ты чего?

— Я учусь выговар-ривать, — с умным видом объясняет мне, поглядывая на муравьиную ферму. — Ты только крепко держи. Иначе придется вызывать дединсерота.

— Дезинсектора?

Тут и взрослому сложно не ошибиться в порядке букв.

Мелочь кивает и, притащив какого-то слона, с гордостью заявляет, что больше ей точно ничего не пригодится.

В машине я усаживаю ее в детское кресло, которое стрельнул у соседа. Пристегиваю, рядом ставлю несчастных муравьев в пластике.

— Жарко, — дите морщится. — Можно мне мороженое?

— А мама тебе разрешает его есть на улице?

— Ася разрешает, — кивает, так и не посмотрев на меня, когда я оборачиваюсь с водительского. — Хочу фруктовый лед.

Странно, что ребенок называет мать по имени. Впрочем, меня это не особо касается. Мало ли какие у них отношения.

В кафе, куда я заезжаю по пути, у Стаси натуральным образом разбегаются глаза. Я приподнимаю ее так, чтобы можно было увидеть витрину, и она прилипает к ней носом и ладошками. Счастье, что облизывать не пытается.

— А сколько мне шариков можно?

— Давай сойдемся на трех. Больше в тебя все равно не влезет, — наклоняю голову, чтобы ответить.

— Тогда с малиной, манго и вишней. И шоколадом полить. Можно?

Кажется, я теперь знаю ее любимое слово.

— У тебя нигде не слипнется?

Дите запрокидывает голову и делает такие глаза, что я не могу ей отказать. Девушка за прилавком, когда мы подходим к кассе, все же уговаривает Стасю заменить шоколад на каких-то мармеладных червей, уверяя, что так с сорбетом будет все же вкуснее.

Из тачки, припарковавшись возле дома, я достаю полностью перепачканного и липкого ребенка со счастливыми глазами. Обычно собак после прогулки несут сразу в ванную, но Стая похоже мало чем от них отличается.

Затаскиваю в квартиру муравьев, нечаянно устроив им землетрясение, и сумку, краем глаза слежу за любознательным ребенком, который с удивлением рассматривает подъезд.

В прихожую выползает уже заметно порозовевшая Ася. Хватается за стену и смотрит на меня так, будто ожидает, что я сейчас изо рта достану маленькую обглоданную косточку.

— Да не съел я твою мелюзгу, успокойся. Вон, за дверью ползает. Сравнивает обстановку с вашим бомжатским подъездом.

— У нас нормальный подъезд, — Офелия дует губы, но больше ничего не говорит.

Ее дочь, хотя это теперь в моей голове поставлено под сомнения, влетает в квартиру с визгом и едва не сносит с ног свою непутевую «мамашу». Ася опускается на корточки, и пчелка тут же обвивает ее шею руками, прижимаясь с таким рвением, что можно подумать о слишком долгой разлуке.

— Поздравляю, теперь ты тоже липкая, — усмехаюсь, пристраивая муравьев на комод.

Интересный, конечно, выбор домашних животных. Я в детстве их обычно давил, а не выращивал.

— Мы ели мороженое, — смешно заявляет мелкий вихрь.

— Не мы, а ты, — сдаю ее с потрохами. — Дуй в ванную, мелочь, если не хочешь, чтобы я тебя засунул в стиральную машинку. Ася покажет дорогу.

Офелия как-то странно дергается, бросив на меня быстрый взгляд, но девочку умываться уводит. Мне за это время успевает позвонить Алекс и предупредить, что они только выдвигаются за город.

— Без понятия, — отвечаю на вопрос, нужно ли купить что-то еще. — Я все еще на квартире.

План в голове рождается моментально. Ася может поумирать и в доме, а мелкой побегать на природе будет только в радость. Тем более вместе со щенком. Всяко лучше, чем сидеть и пялиться на осужденную и запертую в тюрьме муравьиную колонию.

— Больше не тошнит? — спрашиваю у Аси, как только она появляется в поле моего зрения.

— Капельница очень хорошо помогла, спасибо. Если вы не будете вызывать полицию…

— Дай угадаю, сейчас ты попросишься сбежать из моей квартиры? Нет уж. Экзюпери читала? Мы в ответе за тех, кого приручили. Не хочу, чтобы ты кони двинула рядом с дочерью. Все-таки я в какой-то степени чувствую ответственность за твое состояние. На природу поедем. Ты там отлежишься и быстро восстановишься, а малышня твоя хоть от пыльного города отдохнет.

— Что это такое?

Нас друг от друга отвлекает Стася, появившаяся в гостиной с зажатой в руке пачкой презервативов. Офелия покрывается слоем красного цвета до самых кончиков ушей, а мне приходится взять на себя удар и объяснить любопытному ребенку кое-что про игрушки для взрослых.

— У тебя потом тоже такие будут, — щелкаю ее по носу. — Муравьев иди своих проверь, им там страшно, наверное, на новом месте.

Гондоны на этот раз я прячу повыше, чтобы детские шаловливые ручки не смогли до них добраться. Ася следит внимательно за каждым моим шагом, в глазах по-прежнему одна сплошная растерянность и непонимание происходящего.

— Переоденешься или так поедешь? — стягиваю с себя футболку, заметив на ткани цветные отпечатки пальцев. Пчелка успела меня зацепить, когда я помогал ей выбраться из машины.

— Вас вообще ничего не смущает? — едва выдавливает из себя Офелия.

— Меня-то? Нет.

Я сам не знаю, зачем это все делаю. Может, слишком устал от однообразия жизни. Не каждый день в ней появляется такая вот Ася с клофелином.

Глава 5

— Не думала, что здесь будет так много людей, — тихо говорит Ася, пока мы вдвоем торчим в коридоре за дверью и ждем пчелку.

По дороге в поселок мы почти не разговаривали, только Стася иногда задавала какие-то детские вопросы, и я изредка мог слышать голос Офелии.

— Тебя это смущает?

— Да. В качестве кого я здесь? Ваши сыновья, кажется, приняли меня за любовницу.

— Алекс, тот, что помладше, мой родной, с матерью Ника мы были вместе какое-то время, но потом разошлись. Люблю я этих оболтусов одинаково. Одну из девушек зовут Леся, имя второй я пока не знаю, так что сама как-нибудь разберешься, — провожу краткий экскурс по всем присутствующим. — Где-то там еще собака была. Кстати, почему твоя девчонка всюду таскает муравьев с собой?