— У нее первая ферма разбилась, — со вздохом произносит Офелия. — Я потом еще две недели спала с ощущением, будто по мне ползает кто-то. Вторую купили, Стася первое время с ней даже в туалет ходила.

— Я ни на что не намекаю, но обычно нормальные дети просят каких-нибудь котят.

— Это ей брат принес.

Ася бросает на меня быстрый взгляд, закусывая нижнюю губу. Не хотела посвящать меня в такие подробности? Как будто наличие у нее брата сможет повлиять на все, что между нами происходит.

— Я все, — с гордостью заявляет пчелка, вытирая влажные ладошки о собственную футболку. — Только у меня там кран закрыть не получается…

— А открыла ты его как? — отталкиваюсь спиной от стены и захожу в ванную.

— Подпрыгнула.

Я не отношусь к тому типу людей, которые находят поведение абсолютно всех детей умилительным зрелищем, но Стаська реально забавная.

Воспитанная, истерики не закатывает. Я видел, как она растянулась на животе на газоне. Процентов девяносто на ее месте начали бы рыдать, размазывая сопли по лицу, а этой хоть бы что. Коленки отряхнула и дальше своим делом заниматься.

— Пить хочу, — выдает ребенок, когда я устраняю потоп за ней.

— Видела там внизу парней? Иди к ним, пусть за тобой поухаживают. А нам с Асей еще нужно кое-что обсудить.

Пчелка нахмуривает брови и пальчиком манит меня опуститься на ее уровень.

— Только не обижай Асю. Она хорошая, — шепчет быстро и убегает к лестнице.

Не стану разрушать образ Офелии в глазах ребенка и говорить, что вообще-то меня здесь хотели обидеть. Причем не просто конфету отобрать, а вполне себе нанести вред здоровью.

— Ну что, неудавшаяся эскортница, рассказывай, что вы там хотели намудить со своей подружкой, — плечом подпираю дверной проем, разглядывая Асины ноги в коротких шортах.

— А это обязательно?

— Ты сейчас играешь по моим правилам, если еще не поняла. Пока существует запись того вечера, ты практически безоговорочно находишься в моих руках.

— Та жидкость в пузырьке не смогла бы вас убить, — начинает она свою исповедь. — Мне ее дала одна девушка…

— Рыжая?

— Нет, — быстро мотает головой. Ася отводит взгляд, и это очень явный показатель ее вранья. Выгораживает, все понятно. — Я знаю, что хотела поступить очень плохо. Меня уволили, и кредит… Через какое-то время я хотела найти вас и все вернуть. И извиниться тоже…

— Зачем права показала? Считала, что я настолько пьяный?

— Растерялась. Меня уже за это отругали, — опускает голову, как маленькая девочка, которую отчитывают за рисунки на обоях. — Я вообще не думала, что вы начнете спрашивать у меня документы. Обычно мужчин в таких заведениях это не особо интересует.

— Не пытайся больше думать, Ася, это не твое.

Преступница недоделанная, блин. Вернуть она хотела. Стараюсь погасить злость в себе, чтобы не наговорить Офелии много лишнего. Я знаю, что она не сама придумала схему. И про появление у нее пузырька тоже все предельно ясно.

Надо бы узнать у Амира, как он там. Если рыжуле все же удалось раскрутить его на секс, он вполне может прямо сейчас валяться в отключке с обчищенным бумажником где-нибудь в номере отеле. Домой Гаджиев таких потаскушек точно не таскает.

— Никогда больше так не делай, — стопорю себе, чтобы еще и пальцем ей не погрозить. Нашелся папочка, блядь. — Что с работой?

— У меня не получалось. Владелице не понравилось, что я не пристаю к покупателям и не навязываю им лишний товар. Попросила написать заявление по собственному, иначе уволила бы по статье.

— Тебе подружка успела до нашего знакомства нашептать, что тот клуб принадлежит мне? — дожидаюсь кивка и продолжаю. — Свободно место официантки. Пойдешь? Предупреждаю сразу, если увижу, что ты снова проворачиваешь что-то подобное с гостями, вылетишь с последствиями для своего будущего.

— А можно? — у нее загораются глаза.

Усмехаюсь, потому что теперь я знаю, у кого малышня подцепила привычку с этим словом.

— Если осторожно. Ко вторнику оклемаешься, надеюсь. Сейчас сама решай, или ляжешь, или все же попробуешь раскачаться. За Стасей здесь есть кому присмотреть.

— Я…попробую. Спасибо вам за все.

— В клубе можешь выкать, а здесь давай-ка на «ты» и по имени. Иначе мне точно сыновья припишут что-нибудь не то. Егор. Ты, походу, забыла.

Ее красные щеки отлично доказывают, что я оказываюсь прав.

— Мне нравится правда, Ася. Хочу знать, почему твоя же дочь постоянно путается в показаниях. То мамой тебя называет, то по имени.

— Стася называла меня при вас по имени? — слегка растерянно переспрашивает Офелия.

— Пару раз.

— Обычно она так не делает. Я научила ее называть себя мамой, чтобы люди не задавали лишних вопросов. Она моя племянница, дочка брата.

— А сам папаша где?

Пожимает плечами, но глаза выдают, что ей эта тема неприятна.

— Ей не хватает внимания. Мужского. Поэтому она так сразу ко мне и потянулась, — объясняю девчонке все.

Самое смешное, что это отлично доказывает отсутствие у Офелии в жизни кого-то противоположного пола. А вот эта информация мне уже нравится.

Снизу раздается грохот. Мы с Асей синхронно дергаемся к ступеням, спускаемся на первый этаж.

Картина маслом.

Стася рыдает, ферма вдребезги.

Блять, я еще долго буду избегать этот дом после выходных. Не хочу проснуться и обнаружить на себе стаю муравьев, разбивающих гнездо где-нибудь в волосах.

— Хочешь на рыбок посмотреть? — присаживаюсь на корточки перед заходящимся в истерике дитем и дожидаюсь нерешительного кивка. — Хватайся, пчелка. Прогуляемся.

Даю знак Асе, чтобы оставалась в доме. Знаю, что она сейчас кудахтать начнет вокруг девочки, и эта истерика затянется.

Я отношу Стасю к своему соседу, чья жена недавно разбила пруд во дворе. Не сама конечно же, с помощью специальной бригады и дизайнера.

Захар часто не запирает ворота, поэтому войти на участок удается без труда. Пчелка к этому времени перестает так истошно выть и только иногда всхлипывает, растирая красные глаза кулачками.

— Какие люди, — присвистывает Хмельницкий.

— У вас есть рыбки? — опережает меня очнувшаяся Стася.

Сосед кивает в сторону, и я отпускаю пчелку с рук. Подхожу к Захару, не сводя взгляда с племянницы Аси.

— На тебя похожа. Прям и нос, и уши…

— Можешь не стараться, — обрываю. — Это не моя дочь.

— А я уж думал, ты ослеп, — посмеивается Захар. — Так и где ребенка взял, Демидов? В тебе проснулись цыганские корни?

— Если бы я ее украл, думаешь, стал бы так просто к тебе приводить? Мои оболтусы грохнули ей муравьиную ферму, девчонка ревела белугой, надо было как-то отвлечь.

— Всегда пожалуйста. Хоть польза от этих мальков. Ты прикинь, мне Настя тут заявила, что зимой они будут жить подо льдом. Зачем, мол, нам аквариум?

— Ты ей сиськи новые недавно сделал, да?

Хмельницкий расплывается в улыбке, рожа довольная.

— Ну и не парься. В следующий раз найдешь себе какую-нибудь Настю поумнее.

Стоим и наблюдаем, как пчелка сует пальцы под воду, а потом резко выдергивает, заливаясь хохотом. Хмельницкий рассказывает что-то о своих делах, я тоже вставляю в разговор пару слов.

Он старше меня года на три, был женат, но развелся, когда бывшая Хмельницкая начала выедать мозги чайной ложкой. Дети у них взрослые, новость приняли спокойно. Лиза пыталась как-то достучаться до него, пару интервью дала, но на прожженного циника это не подействовало.

Так что теперь он периодически знакомит меня с новой блондинкой, а та в свою очередь пытается подогнать мне какую-то свою подружку.

Настя тоже пыталась, мы даже трахнулись пару раз с ее этой «правильной и домашней девочкой». Чуть позже Кира устроила мне истерику на предмет того, что я ее использовал. Получила от меня брюлики, небольшую угрозу, и закрыла рот.

— Она сейчас хлопнется в этот пруд, — спокойно оповещает меня Захар. — Смотри, на самый край подползла.

— Выловлю.