Кое-кто пытается утверждать, что американские самолеты не разрушают дамб и плотин. Это — ложь! Но пусть пираты разрушат дамбы, плотины, даже мелкие каналы, мы все равно будем жить и бить врага.

Несколько дней назад ячейка Союза молодежи провела выборочную уборку на склонах горы Ниенг, засеянных суходольным, не требующим полива рисом, который когда-то вывезли из южных провинций Китая. Сорт этот также впервые высевался здесь, в провинции Куанг-Бпнь. Урожай оказался неплохим. Молодежь решила сжать суходольный рис как можно быстрее. Но по хутору пошли слухи, будто рис этот невкусный и непригоден для еды. Но ведь вкус это все равно что красота: каждый воспринимает по-своему. Сама же Соа считала, что если этот неизвестный здешним жителям рис дает им силу для борьбы с агрессором, значит, он вкусный и нечего тут рассуждать.

Ну, завтра надо начинать жатву. Вот обрадуются ребята и девушки из ячейки. Скоро можно будет рапортовать президенту Хо Ши Мину, что жители Куанг-Биня, в том числе и молодежь этой провинции, единодушно решили бороться до полной победы над врагом, если даже для этого понадобится пять, десять, двадцать или более лет.

Соа поднялась на высокую межу. И снова птица «теохот», заметив человека, громко и протяжно закричала. И опять девушке послышались в этом крике слова привета.

Она вспомнила, какой суматошной была минувшая ночь. Не успели зенитки встать на огневую позицию, как к причалу подошел военный корабль, тот самый, которого с таким нетерпением ждали на хуторе. Женскому отряду ополчения поручили замаскировать его, а так как дело шло к рассвету, пришлось торопиться.

А потом моряки пригласили девушек на корабль. Впервые в жизни поднявшись на палубу военного судна, Соа чувствовала себя ребенком, которому приснилось, что он попал в огромный дворец и заблудился в нем. И хотя корабль был не такой уж большой, да и оснащение не самое современное, все, что видела девушка, вызывало в ней восхищение. Самым старым в команде был механик, выходец из Южного Вьетнама.

Наводчик из орудийного расчета оказался неразговорчивым и застенчивым, как школьник. Но тем не менее имел два боевых ордена. Увидев девушек, он смутился, пожалуй, еще больше, чем они сами.

Командир корабля, судя по акценту, был уроженцем Севера. Держал себя просто. Послушав песню «Мой родной Куанг-Бинь», которую спела по просьбе моряков Соа, попросил ее спеть «Далеко». Но какая жалость! Соа еще не успела запомнить слов этой песни!..

Яркий луч, пробиваясь сквозь листву, светил прямо в лицо девушке, сидевшей в тени дерева на меже у поля риса-плавунца. Очнувшись от воспоминаний, Соа заметила, что солнце поднялось уже высоко. Сосало под ложечкой. Со вчерашнего вечера она так и не успела поесть. Неплохо было бы теперь съесть чашку риса. Отец еще ночью ушел куда-то, и дома, наверное, одна мать. Девушка встала, подняла комок земли и бросила его. Ей хотелось спугнуть птицу «теохот», чтоб та покричала на прощанье.

Подняв с межи винтовку, Соа вскинула ее на плечо и пошла. Но не успела она сделать нескольких шагов, как услышала далекое «виу-виу-виу», заставившее ее насторожиться. Сразу же отыскала в небе два самолета, заходивших со стороны моря. Это были «гусиные шеи» F-105. Стервятники сделали круг над устьем реки. Затем, снижаясь, полетели вдоль реки, против течения. Довольно долго летели по прямой, потом вдруг развернулись и полетели низко-низко по течению реки, направляясь в сторону хутора.

Заходят! Соа побежала. Пробежав порядочное расстояние, девушка услышала, как оба F-105 открыли по хутору огонь. Со стороны моря, разворачиваясь, заходили еще две большие группы самолетов. На горе Ниенг звонко заговорили зенитки. К строю атакующих самолетов потянулись огненные нити. Но стервятников было много. Бомбы падали на землю и взрывались то на хуторе Кыа, то на переправе, то на горе Чинь. Еще несколько взрывов раздалось, кажется, на хуторе Ной, возле школы и в рыболовецком хозяйстве.

Девушка видела, как над хутором Кыа к небу поднялся высокий столб дыма. А там, дома, мать ждет дочь! С позиций отряда ополчения по самолетам открыли огонь из винтовок. Соа выскочила на дорогу и, не обращая внимания на бомбы и пули, что было сил побежала к хутору.

…На корабле весь экипаж столпился вокруг командира. Никто не сказал ни слова. Все научились понимать друг друга. И если старый механик усиленно курил свою трубку, глубоко затягиваясь и выпуская клубы дыма, все знали, что он о чем-то крепко задумался. А у застенчивого артиллериста в такие минуты горели уши. Все ждали боевого приказа. А он мог быть только одним: бить врага. Командир доложил об обстановке в штаб. В ответ в наушниках прозвучали четкие слова: «Вступайте в бой!»

— По местам! Знамя — на мачту! К бою!

В мгновение ока корабль сбросил маскировку. Ощетинился стволами пушек, пулеметов, винтовок. На мачте взвилось красное знамя с золотой звездой. Морской ветер развевал его, и золотая звезда рвалась ввысь, словно хотела улететь в голубизну неба. Корабль стал отходить от причала. Не успел он выйти на фарватер, как прогремели первые выстрелы, рассыпали дробь пулеметы — и две черные тени в небе метнулись в сторону. Но другая группа стервятников упрямо продолжала пикировать. Бомбы и осколки сыпались дождем. Осколком перебило фал, на котором крепился флаг, но его тотчас же заменили новым. Это трепещущее пламя с золотым пятнышком посредине во время боя было неотделимо от бойцов. В хаосе, когда справа и слева вздымаются водяные столбы взрывов, когда глаза разъедает черный дым, когда кругом бушует огонь, нельзя изменить этому священному пламени!

Стервятники, словно туча мух, кружились над устьем реки. Корабль вел ожесточенный огонь, ловко маневрировал, уходя от бомб и ракет врага. Отряд самообороны не только прикрывал корабль, но и сам успешно использовал его огонь, чтобы передвигаться с места на место и стрелять по атакующим стервятникам. Обе огнепые группы — одна на суше, другая на воде — сражались рядом друг с другом, словно были связаны невидимой нитью.

Соа внимательно следила из окопа за черными тенями, которые метались в небе, но в то же время успевала замечать все, что происходило с кораблем. В грохоте взрывов ей удавалось различать голоса зениток с горы Ниенг, частью выстрелы пушки с корабля и, конечно, захлебывающийся говор пулемета со своей позиции. Девушка подумала вдруг, что ей приходится вести огонь по самолетам из мелкокалиберного пулемета. Надо будет доложить об этом снабженцам и командованию. Слева из окопа стрелял крупнокалиберный пулемет, и у Соа было большое желание выпустить из него очередь по нападающим на позицию самолетам.

— Не упускай его! Бей по головному!

Эти слова вырвались у девушки неожиданно. Она не командовала боем и не имела права отдавать приказания, но это был крик души. Соа видела, как головной самолет поливает землю огнем и свинцом, увлекая за собой ведомых. Взвод должен был сосредоточить огонь именно на этом, головном самолете.

Казалось, кто мог услышать слова девушки в шуме и грохоте боя? Но, странное дело, крик Соа услышали и в других окопах. Огонь из орудий всех калибров был сосредоточен на ведущих самолетах. Они заметались по небу и стали сбрасывать бомбы куда попало. Вдруг Соа заметила, как один из ведомых выбросил из своего чрева целую гроздь шариковых бомб.

— Бомбы! Берегись!

Крикнув, девушка выбросила винтовку на бруствер, одним махом выскочила из окопа и протянула руку вылезавшей вслед за ней соседке. В их окопчике было три человека. Все вместе они бросились в укрытие. Соа успела только поднять с земли винтовку. За их спинами раздался взрыв — и тучи песка обрушились на головы ополченцев. Когда пыль рассеялась, Соа увидела, что бомба попала точно в тот окоп, где она только что пряталась с подругами. В бою смерть подбирается незаметно. Теперь, когда все было позади, Соа спокойно думала о случившемся. Еще на курсах по военной подготовке девушка слышала, что, если бомба летит прямо над тобой, она в тебя не попадет. Боевые будни научили ее, как вести себя во время бомбежек.