Ночью осветительные ракеты казались особенно яркими. Бомбы и снаряды продолжали сыпаться на лес и горы. Когда ракеты гасли, земля и небо казались совсем черными. Ночью враг стрелял и бомбил дальше от своих укреплений, и поэтому на наших позициях было спокойнее. Бойцы сооружали укрытия и укрепления.

Дан обходил убежища. Осматривал их, расспрашивал бойцов, достаточно ли у них воды и продуктов. Советовал после обеда еще раз проверить оружие и боеприпасы.

И опять низко в небе появилось несколько самолетов-разведчиков. Скоро они исчезли за лесом. Теперь надо было ждать появления бомбардировщиков.

Вскоре раздался сильный взрыв — ив убежище стало как в духовке.

— Внимание! Напалмовые бомбы! — Дан вскочил на ноги, схватил мотыгу и полез в отверстие, за которым скрывалось запасное убежище. Пламя тем временем, извиваясь, вползло в основное укрытие. Дан мотыгой быстро сделал стенку, закрывавшую вход. Огненная волна росла, разгоралась все сильнее. Дан быстро работал мотыгой и набрасывал землю на стенку, наращивая ее до самого потолка. Пламя сбивало эту стенку, лезло через нее, но Дан упорно бросал землю, пока совсем не закрыл входное отверстие. Остальные бойцы последовали его примеру. Напалмовые бомбы продолжали рваться одна за другой. Огненная струя, проникая в убежище, росла. Пламя достигало искусственно созданной стенки и замирало на месте.

Наконец вражеские самолеты убрались восвояси. Но теперь над головой засвистели мины. Бойцы взялись за оружие и прислушались.

— Взять побольше гранат и быстро в верхние укрытия, — приказал Дан. — Враг готовится к атаке.

Мины рвались прямо над головой. Солдаты противника потихоньку начали вылезать из своих укрытий. Их было довольно много. Они разделились на три группы и двинулись вперед. Уже был слышен голос их командира:

— Все вьетконговцы уже убиты!

Солдаты полезли вперед. «А их много», — подумал Дан.

— Ждать, когда подойдут ближе. Только тогда стрелять. Гранаты приготовили? — обратился к бойцам Дан.

Наступающие ползли очень медленно. Они все еще боялись. Их командир поднялся во весь рост и крикнул:

— Эй вы, болваны! Кого боитесь? Вьетконговцы давно уже все перебиты. Вперед!

Дан толкнул в плечо Тяу:

— Поручаю тебе этого офицера. Но смотри не торопись.

Дан приподнялся на локте и окинул взглядом ближние траншеи и поляну перед ними. По ней двигалось не меньше роты противника. А здесь Тхан, Ты, Тин, Тхань… все лежали, повернувшись головой в одну сторону, держа наготове винтовки и автоматы. Наконец момент наступил. Надо заставить врага бояться нас, чтобы он никогда не смел высовываться из своих нор.

— Вперед! Вперед! Хватай вьетконговцев! — заорали наступавшие. Этими криками они явно хотели подбодрить себя.

Дан прижал к плечу винтовку, прицелился и стал ждать. Цепь вражеских солдат приближалась с трех сторон. В следующее мгновение все разом вскочили на ноги. Почти в тот же момент Тяу нажал на спусковой крючок. Офицер вздрогнул, закачался и упал навзничь. Обрадованный первым успехом, Тяу взял на прицел другого солдата и сделал новый выстрел. Бойцы пустили в ход оружие всех калибров. К стрекотанию винтовок и автоматов примешивались взрывы гранат.

Наступавшие повернули и бросились бежать назад. Тем временем один вражеский пулемет открыл ответный огонь.

Товарищ Дан сказал Тяу:

— Заткни-ка глотку вон той собаке. — Он показал в сторону стрелявшего пулемета.

Тяу перекинул через плечо автомат и побежал в указанном направлении. Потом залег за кустом и открыл огонь короткими очередями. Вражеский пулеметчик схватил руками пулемет и медленно сполз на землю.

Вражеские солдаты закричали: «Отступай! Вьетконг! Их много!» Офицер, которого считали убитым, неожиданно вскочил и побежал к своим укреплениям. Увидев его, Тяу быстро повернул автомат и, не прицеливаясь, выпустил длинную очередь. Офицер упал как подкошенный.

Послышался истошный вопль: «Господин Чунг убит! Командир роты убит!» А в это время вражеские минометы продолжали поливать минами поле битвы, нанося значительный ущерб нашим укрытиям.

Не успел Тяу с автоматом в руках спуститься в убежище, как буквально перед его носом взорвалась мина. Осколки ее ударили в ствол автомата. Вот удача! Тяу схватил оружие и прижал его к груди. Автомат спас ему жизнь.

Вскоре в небе вновь появились самолеты. За довольно короткое время они сбросили, наверное, около тысячи бомб, ракет и снарядов.

Последовал приказ спуститься в убежище. Всех мучила жажда. Тяу и еще несколько бойцов решили поискать воду. Вдруг все почувствовали сладковатый запах бензина. Тяу пулей выскочил из убежища, лег на спину и, широко раскинув руки, замер на минуту, держа в одной руке чашку для сбора дождевой воды. В нее стал капать бензин, разбрасываемый с вражеских самолетов… Тяу спустился в укрытие.

— Есть где-нибудь вода? — спросили его Тху и Тин.

Не успел он ответить, как возник целый ураган огня. Жар плотной стеной окутал все вокруг, будто они оказались в самом центре пожара, зажженного со всех четырех сторон. Они едва успели нырнуть обратно в убежище.

Самолеты вновь начали стремительно носиться над головой. То тут, то там от взрывов поднимались фонтаны земли. Полетели осколочные бомбы. Потом фосфорные. И уж если сравнивать, то фосфорные бомбы не так страшны, как напалмовые: главное, надо обращать внимание, чтобы горящий фосфор не попал на человека.

Враг, видимо, решил покончить с нами. Однако наши бойцы продолжали стоять крепко, как и джунгли Тэйнгуена. Ни один из них не сделал шагу назад. Сбросив бомбы, самолёты улетали. Потом возвращались снова, чтобы сбросить новую серию. После них начинали стрекотать минометы. Одновременно враг организовывал атаку на наши позиции.

Но когда воля крепка как сталь, а в сердце горит огонь великой верности и любви к родине, когда знаешь, зачем взял в руки оружие, становишься необыкновенно сильным. Врагу этого не понять.

Наступили сумерки. Жара спала. Вражеские самолеты убрались на свои базы. Но минометы продолжали вспахивать землю. Отдельные мины попадали даже в подземные переходы и там взрывались.

Дан отправил Тяу наблюдать за обстановкой, а всем остальным приказал спуститься в убежище и приготовиться к бою.

Тяу вышел через новый подземный переход, сделанный сегодня после обеда. Новый наблюдательный пункт был надежно укрыт от посторонних глаз, и из него легче было следить за противником.

Мины взрывались одна за другой, поднимая в воздух фонтаны земли и пыли. Одна из мин упала совсем рядом с Тяу. Взрывной волной его резко толкнуло вперед, и он упал ничком на землю. Шею пронизала острая боль. «Неужели ранен?» — подумал Тяу. Он осторожно поднял руку и ощупал шею. Да, ранен. Тяу вытащил из кармана индивидуальный пакет и разорвал его зубами. Потом сел и быстро перевязал рану. Взял комок земли и замазал ею внешнюю сторону бинта, чтобы он не выделялся своей белизной. Земля Тэйнгуена мелкая, как песок, но мягкая и шелковистая, как дюны на берегу моря. Кровь продолжала сочиться из раны. Смешиваясь с землей, она окрашивала бинт в кроваво-грязный цвет.

Вдруг послышался голос вражеского солдата, видимо заметившего Тяу:

— Один вьетконговец уже готов! Идем заберем его и притащим сюда! Глядишь — и премию получим!

Солдаты с криком двинулись вперед. Тяу взял автомат и приготовился к встрече с врагом. В это время к нему подполз Дан:

— Пусть подойдут поближе. Сколько у тебя гранат?

— Есть еще три штуки.

Шея Тяу стала как деревянная. Он едва мог повернуть ее. Стал слышен топот бежавших вражеских солдат, а через несколько секунд Тяу увидел их самих. Преодолевая жгучую боль, он нажал на спусковой крючок и в этот же момент услышал ругательства и выкрики: «Дьявол! Кто болтал, что он срезан?!»

Вновь появившиеся самолеты стали разбрасывать осветительные ракеты. Только теперь бойцы увидели, что Тяу ранен. Дан спросил. Тяу, постаравшись принять бодрый вид, ответил: