Ринат не обижался. Выйдя из штабной машины, он только встряхнул головой. Азарт предстоящего НАСТОЯЩЕГО дела бурлил в нем и, казалось, сейчас прорвется наружу в виде восторженных возгласов не по делу. Он оглядел стоящих неподалеку солдат, охраняющих штаб, и весело им улыбнулся. Те тоже, невольно заразившись этой улыбкой, кривили губы, не догадываясь от чего радость.

Добравшись до радиоузла, он связался с Ромкой и пожелал ему скорейшего прибытия, а то без него все начнут и закончат. Посмеялись. Ринат попенял Романа за то, что свою девку дома не оставил, и Роман, которому уже влетело от Улема, сказал, что по прибытии все расскажет. И что ему будет нужна его, Рината, помощь в одном маленьком дельце.

Ринат пообещал на радостях другу все вплоть до луны его красотке. Подозрительно горько усмехнувшись, Роман пожелал Ринату не спешить и дождаться его и отключился.

До отбоя Ринат сам пытался прикинуть план операции, чтобы сравнить его потом с планом своего штаба. После отбоя к нему заглянул командир и сказал, рассматривая наброски:

– Ну да. Они так же хотят. Я уже поглядел.

– Значит, я уже чему-то научился? – с усмешкой спросил Ринат.

– Нет, – уверенно заявил командир. – Это значит, что у дураков просто мысли сходятся.

Посмеялись, и Ринату указали на откровенные его ошибки. Карту испещряли все новые линии, направления, очаги, и Ринат действительно понимал, как он мало еще знает. Он учился. Так уж сложилось, что теорию он осваивал не в классах, а в полевых условиях в приложении к практике.

Когда командир уже пожалел Рината и собирался покинуть его, ему вдруг пришла на ум мысль.

– Мне кажется, что Улем не просто так этот городишко хочет разнести. Нам ведь эти недоедки, в сущности не мешают.

– В смысле? – не понял Ринат.

– Мне кажется, его опять клинит на всякой мистификации. Ведь именно здесь, как он говорил, есть люди, которые могут его остановить.

– А-а-а-а, – вспомнил Ринат, – талисманы? Или что-то вроде этого?

– Да при чем тут это… его теории бредовы, но задумайся… именно здесь они создают что-то типа нашего общества. Хотя бы по внешним признакам. Защищенность от внешних посягательств. Локальность проживания. Даже эти поисковые группы. Они хуже подготовлены и хуже вооружены, но это временное явление. Рано или поздно они окрепнут и станут нам конкурентами. Так что Улем, чем бы ни руководствовался, действует, наверное, правильно.

– Они не станут нам конкурентами, – уверенно заявил Ринат. – Я видел их. Ну некоторых из них. Они же гуманисты. Они всерьез думают, что потоп – это временная неприятность. Они не понимают, что это лишь толчок к полной смене миропорядка. И стараются жить как раньше. Глупцы. Сейчас время сильных. Тех, кто умеет не жалеть ни себя, ни других. Сейчас время судного дня, когда зерна отсеют от плевел. Выживет и обновится народ. Останутся только те, кто достоин продолжать род.

Неопределенно хмыкнув непривычной разговорчивости Рината, командир слушал дальше. А Ринат, как-то уйдя в себя и в то же время смотря на собеседника, говорил:

– Ты командир старого порядка. Ты многое знаешь и умеешь. Но ты тоже стараешься беречь людей – и своих, и чужих. Как ты с теми девками поступил? Да я бы их просто расстрелять приказал или сам пристрелил. Зачем ты их пожалел?

– Чтобы тебе было куда бегать после отбоя, – посмеялся командир, но глаза его недобро сверкнули.

Не заметив этого, Ринат сказал:

– Нет, тебе просто стало их жалко, дур, что влезли в эту кашу, не думая о последствиях.

Покачав головой, мол, может быть, командир внимательно слушал дальше.

– Ты пожалел их, а я бы не стал, – продолжал Ринат. – Теперь и я понимаю, почему из нас, идиотов, с Ромкой делают командиров такие, как вы. Он, Улем, хочет совместить вашу науку воевать, вашу интуицию, ваши навыки… с нашим холодным расчетом. С нашей безжалостностью, что ли…

Взгляд Рината прояснился, и теперь, разглядывая командира, он сказал:

– Такое уже когда-то было. В Гражданскую войну. Когда за каждым красным командиром стоял бывший офицер царской армии… Все вернулось на круги своя. Новый виток.

Они замолчали, смотря друг на друга. И командир странно весело сказал:

– Диалектика? – Казалось, он был удивлен выводами Рината. – Я помню, чем все кончилось для тех офицеров царской армии. Думаешь, с нами поступят так же?

– Уверен, – кивнул Ринат. – Когда вы подготовите из таких, как мы, пусть плохих, но годных командиров. Или когда закончится этот период.

Вздохнув, командир сказал:

– Когда закончится этот период, то с армией Улема поступят, как с армией Махно…

– Нет… – резко оборвал Ринат. – Мы – другое. Я чувствую, что мы пришли надолго. Что все идет по какому-то странному и правильному плану. Словно Улем – командир, за которым стоит сверхштаб. Ты сам мне говорил, что не надо отступать от плана никогда. Вот Улем тоже не отступает от кем-то для него написанного плана, в котором сейчас стоит пункт избавиться от конкурентов Нового, его, порядка.

Ринат потер лоб и сказал озадаченному командиру:

– Оттого нам все и кажется мистикой, что мы просто не понимаем, что этот план в силе и выполняется. Нам кажется, нам просто везет иногда, а на самом деле все так и должно быть, если следовать правильному разноуровневому плану.

– Это называется вера в начальство… – усмехнулся командир.

– Это называется просто вера, – поправил Ринат.

– Лучше бы вы все верили в Бога.

– А мы в него и верим. Без него мы бы ничего не сделали. Ничего не сделал бы и Улем.

– Я представляю, что вы построите с вашей мистикой, вашей верой в Бога и вашей жестокостью. Кажется, нацисты что-то подобное строили.

Ринат смутился от такого сравнения и сказал твердо:

– Не знаю. Может быть, все это… и нацисты, и гражданские воины… и коммунисты… может, все они чувствовали, что надо строить, но не могли выбрать правильную форму для этого…

– Военный коммунизм? – уже смеялся командир. – Троцкий достаточно полно изложил эту идею.

Ринату пришлось признать, что он не знает, о чем речь.

– Ну и неважно, – сказал командир. – Значит, что бы мы ни сделали, все это учтено в плане? И если я сейчас пристрелю тебя, а потом пущу пулю себе в лоб, на твое место встанет Ромка, а на мое его наставник? Для этого их подтягивают?

Неуверенно кивнув, Ринат смотрел в глаза командиру.

– Ну что ж, – подвел итог командир, – тогда нам просто надо делать хорошо свою работу, чтобы нас на них не заменили. А для этого надо хорошо выспаться. Спи и не думай ни о чем. Сейчас не гражданская, а я не офицер царской армии. И ты не красный командир. А мы все, – он образно обвел руками мир, – не участники борьбы Бога и дьявола. Мы просто хотим жить, так как… хотим. И живем… так как живем.

Павленко поздоровался со здоровым майором морской пехоты. Его рука прямо-таки утонула в лапище этого медведя.

– Слушаю, господин майор? – спросил Павленко.

Склонившись над картой, майор очертил участок и, бросив карандаш сверху, сказал:

– Этот район мы зачистили. Тебе, лейтенант, с твоим взводом надо проверить его на «грязь» и химию. Очень быстро. Можете даже не особо стараться. Как закончите, ваши эмчеэсовцы будут там ставить лагерь для задержанных. Ну а мы двинем дальше, как прибудет охрана для лагеря. Понятно?

Павленко, ответив «так точно», достал свой планшет и перерисовал себе на карту участок. К его радости, при более пристальном изучении райончик оказался маленьким. Не придется ему с его взводом месяц торчать и делать замеры. Да и в лаборатории не будут материться, путая замеры и результаты разных проб.

– Лейтенант? – спросил майор, наливая себе кипятка в кружку. – Ты же сам лагеря прошел?

Павленко выпрямился и, не зная, к чему такой вопрос, только кивнул.

– Наверное, тебя с оружием поймали?

– Никак нет, господин майор. Самостоятельно добрались до лагеря и были размещены одними из первых, – четко сказал Павленко.