Бестии имели облик симпатичных, стройных девушек-подростков лет четырнадцати-пятнадцати, но у обеих были в наличии цепкие, хищно выглядящие алые щупальца, которыми они орудовали, как дополнительными конечностями. Одна из них рылась в прикроватном столике мага, очевидно в поисках возможных улик. Другая зацепилась щупальцем за люстру и раскачивалась на ней вниз головой, заливисто и зловеще хохоча над беспомощной жертвой.

— Да не будем мы твоё тело захватывать, вот ещё! — фыркнула одна из бестий, ради такого дела даже прекратив рассыпать по роскошному ковру содержимое тумбочки. Отличить её от другой можно было по ярко-алым, длинным волосам до плеч. Она также была довольно загорелой, с кожей, привычной к солнечным лучам, в то время как другая имела кожу молочно-белую, словно никогда в жизни не показывалась на белый свет.

Ярко-рыжая бестия, словно в доказательство своего утверждения, больно ткнула его щупальцем в живот и Илиас задохнулся от неожиданного удара.

— Ты на себя-то посмотри, устрица! — насмешливо сказала чудовище, — Ты некрасивый и вообще… что это у тебя под носом растёт? Это что — шерсть!? — вдруг ужаснулась она.

— А ещё он тощий, как палка! — неодобрительно добавила другая, с каштановыми волосами, не прекращая раскачиваться на люстре, — Наверное, больной. И, кстати, у него шерсть даже в ноздрях растёт, ха-ха. Там три волосинки в правой, две в левой торчит.

— Вот на кой нам захватывать такое тело? — логически рассудила рыжая, — Ты совсем что ли, глупый?

— Может, он не глупый? Просто не знает, как он выглядит? — вдруг осенило брюнетку. От пришедшей в голову мысли она даже затормозила, прекратив раскачиваться на люстре, и приняла вертикальное положение.

— Как это — не знает?! — скептически спросила рыжая, — Как это, вообще, возможно?

— Ну… а ты сама знаешь, на кого ты похожа? — задумалась брюнетка.

— Конечно! — как само собой разумеющееся, бросила ей ярко-алая бестия, — На маму!

Брюнетка округлила глаза, переваривая ответ. Наконец, она серьёзно кивнула, признавая утверждение достаточно весомым.

— А если он никогда в жизни маму не видел? — предположила она и добавила, — Прямо как я.

На её глазах непроизвольно вспухли крупные слёзы, и ярко-алая бестия тут же всполошилась.

— Не переживай! — бросилась она утешать подругу, — Мама с бабулей умеют всё на свете. И папу найдут, и твою маму тоже. И будет тогда у нас не одна мама, а две. Пойдём лучше, покажем усатой устрице, как он выглядит!

С некоторым трудом, Илиас понял, что термин «усатая устрица» относится именно к нему и затрепетал в ожидании неминуемого конца.

— Я там нашла такую штуку… — воодушевлённо заметила рыжая, — Вроде обычная стена, но я в ней собственное отражение видела, прямо как на поверхности воды.

— Круть! — изумилась брюнетка, — Пошли скорее смотреть!

— Я немножко её поломала, — замявшись, повинилась рыжая, — Не ожидала себя в отражении увидеть, вот и испугалась от неожиданности.

— Такая страшная? — ехидно осведомилась у неё брюнетка. Её собеседница тут же взвилась в воздух и ощетинилась ворохом щупалец, оскорблённая до глубины души.

— Ты! — возмущённо воскликнула рыжая, прыгая прямо на соперницу. Завязалась драка, и во все стороны забили алые щупальца, раскалывая предметы мебели и погружая комнату в полный бедлам. Об оставленном без присмотра маге чудовища, кажется, совсем забыли.

Это мой шанс!!! — вдруг опомнился Илиас. Нужно немедленно бежать, пока монстры не вернулись к мысли его сожрать!

Молодой маг вскочил с места и ринулся в сторону открытого окна. Плевать, что до земли сотни метров. Он ещё ни разу не применял левитацию уже в полёте, но всё когда-либо случается в этой жизни впервые. Или так, или смерть!

Даже не глядя в сторону окна, молодой маг сиганул наружу рыбкой, вытянув руки вдоль туловища. Лишь в последний момент он вдруг понял, что происходит что-то не то…

В лицо пахнул жар от разгорячённого тела. Вокруг него содрогалась алая, живая плоть, а пейзаж нисколько не походил на Нианатай за окном…

— ТЬФУ! — Лидия, изумлённая неожиданным нападением до глубины души, поспешно выплюнула добычу обратно. Тут же высунув наружу язык, метаморф на всякий случай принялась яростно начищать его лапами, содрогаясь от отвращения. Какой же гадостью должна быть добыча, если у неё первое средство самозащиты — кидаться хищнику в пасть!? Редкая должна быть, наверное, пакость!

Детёнышей из этого места нужно немедленно забирать — подумала метаморф.

Земля. Виктор, метаморф.

Мало что вызывало у меня такое чувство глубокого удовлетворения, как вид испепеляющего всё на своём пути светового копья, когда оно проносилось мимо меня. Желание проверять на нём прочность своей шкурки, если какое и было, испарилось у меня даже быстрее, чем стена пятиэтажного дома, принявшая удар вместо меня. Думаю, против такого аргумента никакой панцирь не справится.

И ладно я. Хрен с этим телом, но у него сейчас под капотом полезная нагрузка в виде детёныша и его не в меру буйной, а сейчас мирно спящей, будущей мамы.

Выполнив очередной манёвр уклонения на всякий случай, я считал траекторию луча и спрятался в мёртвой зоне для стрелка. Развёрнутым крыльям места уже катастрофически не хватало, тем более что я не мог зависнуть на месте, как стрекоза. Пришлось спешиваться на улицу, покрытую снегом по самые первые этажи домов. Оно и неудивительно, ведь его не убирали с тех самых пор, как он выпал. Некому было-с.

Апокалипсис, понимаешь. Для дорожных служб это всё равно, что чума, холера и коронавирус. Только всё вместе и ещё хуже.

Почистить улицы от снега можно было единственным способом: найти в отряде Шуры «читера» со способностями ко льду, и заставить его собрать весь снег в свой кулак. Ещё можно было найти пироманта, способного вскипятить тонну-другую воды взглядом, вместе со мной за компанию.

По неудачному совпадению, в отряде Шуры был и тот, и другой. Они, естественно, находились под вражеским контролем, так что я практически не удивился, когда прямо передо мной в воздух взметнулась настоящая метель из снежинок с бритвенно-острой кромкой. Почти сразу получив болезненный порез глаз, я поспешно покрыл их слоем прочной, но прозрачной плёнки, пока снежинки без особого толку полировали мне шкуру, прикидывающуюся одеждой.

Единственное, чего мне точно не следовало в тот момент делать — это неподвижно стоять на месте, дожидаясь пока иномировой маг сменит позицию и сделает свой следующий ход. Это было так же очевидно, как и то, что мне следовало двигаться не абы куда, а в направлении геоманта. В кошки-мышки нельзя было играть бесконечно, если только я не смогу истощить противника, в итоге.

Я резко замер, остановив дыхание и вслушиваясь в обстановку всеми фибрами своей души. Любой слух, сколь угодно тонкий и чувствительный, имеет ограничения, которые обусловлены даже не столько способностью слуховой мембраны воспринимать колебания, сколько ограничениями человеческого разума. Шевеление тараканьих лапок за стенкой, жужжание мухи в сотне метров — всё это не более, чем экстраполяция того, что человек уже слышал и посему, способен себе представить.

Я же слышал гораздо больше, чем способен был осознать и понять своим неподготовленным к этому разумом. Возможно, звук непрерывно крошащихся скал в моей голове, даже сейчас — это был тот способ, с помощью которого я воспринимал радиоволны, не в силах их расшифровать? Когда я прислушивался так, как я это делал сейчас, течение времени замедляло свой ход, а кровь приливала мне в мозг, разрывая сосуды.

Я слышал, возможно, даже сигналы в диапазонах, недоступных современной технике. Это было подобно погружению в безбрежный океан, одновременно бескрайний и бездонный, как на Ухике. И всё же, из всего этого вороха сущностей меня интересовала только одна.

Геомант… не знаю каким образом, но всё время до этого я подсознательно считывал неповторимую сигнатуру звуковых колебаний, которые издавало его сердце, когда билось в груди. Звук, с которым кровь перемещалось с лёгким трением по сосудам. Странные шумы в грудной клетке и брюшной полости. Трение имлантированных прямо в кожу камней о плоть… я подсознательно слышал и откладывал в памяти, чтобы сейчас это вспомнить. Это было, как шлейф давно знакомого аромата, который вызывает неповторимые ассоциации. Это был именно он, геомант, где-то в сотне-другой метров от меня.