Инструктор включил следующий слайд.

— Предположительно ты попадёшь вот в этот квадрат. На карту внимания не обращай. Она изображена очень условно. На самом деле с такого расстояния мы не можем досконально разведать местность, а связь пока что односторонняя. Почти односторонняя. Мы получаем обратно жалкие биты после отблесков доставочной пушки.

— Чётко у вас всё продумано. А если там океан?

— Не-а. Ориентиром тебе будет восьмикилометровая гора. Мы называем её трёхсисячник, — инструктор улыбнулся.

— Трёхтысячник? — поправил я.

— Не-а. Трёхсисячник, — повторил он и обвёл пальцем три симметричных круглых пика на вершине. — Найдёшь гору, а от неё доберёшься до базы.

— А что, если космические артиллеристы промахнутся на триллионную долю секунды и меня забросит на пару сотен километров западнее. Что, если я не найду твой трёхсисячник?

— Ну-у-у-у…, — инструктор почесал бороду и пожал плечами.

… … …

Вот уже третью ночь подряд я просыпался со страшной мыслью.

Что, если они промазали? Одна триллионная доля секунды и цель потеряна. Что, если меня забросило в совсем другое место? Что, если это не Б3412, а совсем другая планета? Тогда зачем барахтаться? Никто не будет организовывать спасательную миссию стоимостью в сотни миллиардов долларов ради одного человека.

Мысль эта была такой же плохой, как желание подольше поваляться в кровати. Каждый раз просыпаясь, я старался поскорее выкинуть её из головы и взяться за дело.

Пока мы дышим, мы можем что-то сделать.

Время медленно побежало вперёд. У меня появился запас кислорода. Сафир так и не вернулся, чтобы прикончить меня. Да и мог ли? Теперь, когда я открыл новый уровень потребления, я чувствовал себя куда лучше и сильнее. Мозг и кровь впитывали больше кислорода, тело возвращало больше энергии.

Кас ушёл из города на несколько дней помогать отцу, а я в это время узнавал город.

Познакомился с системой торговли. Всё, что тебе нужно, это достать кусочек камня из браслета и отнести в обменный пункт. Там его взвесят, оценят содержание полезного вещества и обменяют на хрустящую наличку.

Так я пополнил свои запасы еды овощами, мясом, хлебом и консервами. Вдобавок неподалёку от моего контейнера нашлась приличная забегаловка, где можно было дешёво купить лапшу и выпечку, вроде чебуреков и беляшей.

Еду выращивали на фермах, которые примыкали к городу с южной стороны. Там работал отец Каса. И туда Кас отправился, чтобы перенимать навыки отца.

Центр Перевального я пока обходил стороной. Мужики в рясах на окраине появлялись редко, а ближе к главной церкви собирались кучками. Утром, днём и вечером оттуда доносилась музыка, звенели колокола. На площадь приходили люди, читали проповеди.

Что-то странное случилось с браслетом. Проведя целый день без единой новой синхронизации, я обратил внимание, что текущий прогресс упал на один процент:

Кас не успел рассказать, почему Преподобный Артур запрещал без разрешения открывать новые уровни доступа. Но зато теперь я понимал, как жителям Перевального удавалось этого достичь. Хочешь не хочешь, но за пятнадцать лет жизни ты сделаешь достаточно, чтобы синхронизировать навыки нужное количество раз. Я справился всего за двое суток. Но местные поддерживали нулевые уровни с помощью так называемого воздержания. Соблюдали синхронизационный пост несколько дней в неделю, чтобы общий прогресс откатывался назад.

Если ты не развиваешься — ты деградируешь.

Я сумел открыть новый уровень потребления в первую очередь потому, что дал сдачи будущему сёрчу. Сафир оказался одним из немногих, кому Преподобный Артур разрешил развиваться. Кас офигел от такой новости. Я дал бой старшему на четыре года парню, да ещё с первым уровнем доступа. Но не верить оснований у него не было. Особенно после того, как я показал ему логи о синхронизации. По удивлению на лице Каса я понял, что скачки́ на десять и больше процентов — явление редкое.

Мизинец побаливал, но уже значительно меньше. Синяки почти сошли. После такого не очень-то поворачивался язык называть местных дикарями. Таких штук даже на Земле не было. Нет, восстановительные капсулы существовали. Мне довелось даже лежать в одной больше двух недель, пока из меня доставали десятки металлических осколков профильного космометалла и очищали от отравления кадмием. Но то — здоровенные капсулы с навороченной электроникой и четырьмя операторами в придачу к каждому. Такую капсулу на руку не наденешь.

Другое дело — браслет. Он хоть и не вытащит из тебя осколок, но умеет работать в паре с иммунной и восстановительной системой тела. Будто дополнительный координатор, помогает направить белые тельца в нужные места, чтобы ускорить процесс естественного заживления. Познания в области нейрофизиологии впечатляющие.

… … …

Дорога из контейнеров у западной стены закончилось тупиком. Я дёрнул ручку. Заперто. Отошёл подальше и вскинул голову. Восьмидесятиметровая вышка смотрела вертикально вверх. Крошечный шпиль в конце едва заметно раскачивался. Когда ветер дул сильнее, между балками свистело. Выглядела вышка, мягко скажем, ненадёжной. Если на Окслессе бывали ураганы, то у одного из них имелись все шансы перебить Перевальный пополам, завалив ржавую железяку.

В мастерской не горел свет. И было тихо. Инженер по имени Линар где-то пропадал. Я собирался уйти, чтобы попусту не тратить кислород, но услышал шаги. И крики.

В переулок вбежал парнишка. Его догнали подсечкой по ноге. Глухой удар об землю, пара кувырков, облако пыли.

Любопытство потянуло меня узнать, что происходит. Но я остался на месте, когда увидел вышедших в тупик Рыжего, Длинного и Модника. Последнего, кстати, звали Тогов.

— Ты чего, падаль, решил шмотками козырнуть?! — крикнул Рыжий и принялся бить парня по ногам, пока не затолкал того в угол между двумя контейнерами.

— А твой папашка не хочет нам новые ботинки достать?!

Пацан просил отпустить. Рыжий подался вперёд, всадил коленом в нос. По переулку разлетелся гул контейнера от удара затылком. Пацан стал всхлипывать и подтирать кровь из носа.

Тогов наступил пацану на колено и встал всем весом. Пацан взревел ещё сильнее. Даже я с тридцати метров услышал щелчок в коленной чашечке.

Сжались зубы, сердце забилось быстрее:

Парнишка умолял отпустить, вцепился Тогову в штаны. Тот уже знакомым мне движением сунул под браслет ноготь.

— Не ори, петух!

Рыжий топтался по песку, а потом оставлял отпечатки подошвы на чистой одежде парня. На штанах, куртке, лице и голове. Занятие его знатно веселило. Тогов по-хозяйски открыл браслет, высыпал камни, оценил добычу. Спустя полторы минуты, когда парень выпучил глаза и стал биться руками о контейнер, Тогов закинул кусочек обратно в браслет. Парня будто вытащили из-под воды. Он трясся, шевелил ртом, просил отпустить.

Тогов положил камни в шкатулку, вместе с Длинным они ушли.

— Ну чего ты там застрял?! — крикнул Тогов задержавшемуся Рыжему.

— Пять сек! — ответил Рыжий, на лице у которого расцвела больная улыбка. — Снимай ботинки! Снимай, быстро, сука!

Парень повиновался. Рыжий расстегнул ширинку и, хохоча от собственной остроумности, нассал в каждый из них.

— Теперь одевай!

Парнишка даже не думал сопротивляться. Перепуганный до смерти, в крови, с пузырями соплей и отпечатками подошвы по всему телу, он взял первый ботинок и сунул ногу.

— Ах-ха-х-ха! Зашнуровывай, чмо!

Пацан склонился над ботинком, а Рыжий поставил ногу ему на голову и начал качать, будто насосом, время от времени заставляя парня коснуться ботинка лицом.

— Давай, сука! Давай! И скажи спасибо, что я тебе в рот не нассал!

Тут Рыжий вдруг обернулся и сощурил глаза, уставившись прямо на меня.