Вскоре количество работы начало стремительно уменьшаться. Коробок для переноса стало меньше, необходимость в различной физической работе практически спала на нет. Все оставшиеся задания выполнялись быстро, а количество их было настолько мало, что работу, выполняемую такой большой командой, удалось разбить на маленькие части и выполнять посменно. Теперь Фердинанду удавалось и хорошенько поспать, и уделять время на прогулки по кораблю, и отдыхать. Он даже нашел в себе силы и вернулся к написанию пьесы, запираясь для этого в кладовках и небольших складах. На работе ему пришлось досконально изучить расположение всех складских помещений корабля и теперь он спокойно мог пользоваться этими знаниями в личных целях.

Вместе с окончанием трудных ежедневных работ пропали и негативное отношение к экспедиции, и ненависть ко всем окружающим, и желание бороться за справедливость. Он лишь творил, отдыхал, изредка работал и спал.

Ближе к концу очередного рабочего дня УЭУ Фердинанда предупредил его о новом собрании рабочих.

На нем, немного подождав опоздавших, начальник начал свою речь, читая ее с листочка:

«В первую очередь я бы хотел поблагодарить всю нашу команду за усердный труд, преданность великому делу и веру в экспедицию. Мы потрудились на славу, не так ли? Каждый из нас теперь может гордиться участием в жизненно важном для экспедиции проекте. Без нашего участия весь экипаж бы погиб, а все вложения наших земных сограждан были бы потрачены зря. Теперь на экспедиции начинается новый этап нашего пути. Мы смогли запустить сверхбыстрый межзвездный двигатель и разогнаться до скорости света, с чем я и хочу вас поздравить. Мы смогли добиться этих целей только благодаря ежедневной совместной работе.

Скоро вас всех, в соответствии с профориентационными тестами, переведут в другие отделы. Я больше не ваш начальник, а вы не мои подчиненные. Желаю вам всем удачи!» – сказал он и, сложив листочек пополам, ушёл.

От этой новости у Фердинанда сложилось двоякое ощущение. С одной стороны, он радовался, что физическая работа закончится и больше не придётся работать на этого мудака. Но с другой стороны, существует вероятность, что следующее место, куда его определят в результате профориентационного теста, будет ещё хуже. И сможет ли он все также продолжать писать пьесу?

Когда Фердинанд получил уведомление о новой работе и дошел до конца пути, проложенного виртуальными стрелочками на полу, то сильно удивился, увидев перед собой настоящую деревянную дверь. Фердинанд понял, что уже с самого начала экспедиции не прикасался к чему-то деревянному, ведь весь корабль был построен исключительно из металла и пластмассы.

Но на этом его удивление не закончилось. Во всем остальном корабле те двери, что предназначались для общего доступа, открывались автоматически, когда с ними связывался УЭУ. Но эта дверь не обладала теми же высокотехнологичными свойствами и открывалась руками, по старинке. Фердинанд постучался и ему сразу же ответили: «Входите!».

Открыв дверь, Фердинанд не сразу решился зайти. Он по привычке подумал, что надо бы сперва протереть обувь, несмотря на то, что на корабле в этом не было необходимости. Вся мебель в кабинете была выставлена в соответствии с модой девятнадцатого века. И Фердинанд не могло это не радовать, ведь он был поклонником старого времени, он обожал все, что было связано с этой давно ушедшей эпохой, от мебели и костюмов, до исторических событий и битв. Ему было особенно грустно покидать Землю, осознавая, что больше ни разу в жизни он не сможет прикоснуться к артефактам прошлого. Но теперь, подумал Фердинанд, если при строительстве экспедиции задумывались о сохранении культурного наследия Земли, то у нового мира все же есть шанс.

Он прошёл дальше в кабинет, и поздоровался с девушкой, сидящей за шикарным дубовым столом со старинной росписью.

Девушка ответила:

– Здравствуйте, а вы кто?

– Я пришёл сюда по указанию УЭУ. Наверное, я буду здесь работать.

– Вы попали сюда в результате профориентации?

– Я не знаю. Мой УЭУ сказал подойти сюда.

– Понятно. Секунду, я уточню про вас у начальства.

– Спасибо, – сказал Фердинанд и начал ждать, жадно всматриваясь в окружающий интерьер.

– Заходите, – сказала девушка в приемной. – Мое начальство вас ожидает.

– Уже? – ответил Фердинанд, резко оторванный от созерцания красоты мебели.

– Да.

Фердинанд дрожащей рукой потянул за ручку кабинета здешнего начальника. Он сам не понимал чего боится. Новый начальник вряд ли будет хуже предыдущего, а больше бояться было нечего. Скорее всего, подумал Фердинанд, такой мандраж связан не с обстоятельствами, а с обстановкой вокруг. Прикосновение к столь великому и дорогому искусству, как этот кабинет, вызывало у него чувство трепетного страха перед прекрасным. Именно ради таких ощущений, по мнению Фердинанда, и стоило жить.

Он кое-как совладал со своей дрожащей рукой и потихоньку открыл дверь.

Новая комната по стилю была такой же, как предыдущая. Но выглядела еще дороже, еще красивее, чем приемная. Всюду в глаза бросались элементы из лепнины, мраморные статуи и позолоченные детали. Фердинанд подумал, что на оформление этих двух кабинетов должно было уйти не меньше четверти бюджета экспедиции. Но оно того стоило. По крайней мере, вкус начальника, если конечно он лично принимал участие в подборе мебели, был что надо. А с таким человеком и работать намного приятнее.

За самым красивым и большим столом, посередине кабинета, сидел худой пожилой человек с азиатской внешностью. Волос у него почти не было, а на лице расположилось большое количество морщин. Он был одет в идеально выглаженный костюм, идеально сочетающийся со столом, а его осанке позавидовал бы любой атлет.

Он отвел взгляд от своих документов, взглянул на Фердинанда и заговорил:

– Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, что вам от меня нужно? По какой причине вы сюда пожаловали? – сказал он медленно, словно наслаждаясь каждым сказанным словом.

– Я пришел по приказу своего УЭУ.

– Но зачем вы сюда пришли?

– Наверное, я буду здесь работать. Но точно я ничего сказать не могу, так как сам ничего не знаю.

– Нет, вы меня не поняли. Зачем вы сюда пришли? Что вы хотите получить от меня?

– Работу… Наверное… – ответил Фердинанд, не понимая, к чему клонит этот старик.

– Вы хотите работать в моем отделе, я правильно понимаю?

Фердинанду, по правде говоря, работать не хотелось вообще, но не этого ответа ждал старик.

– Да, – ответил Фердинанд. – Я хотел бы у вас работать.

– Вы хотите работать у меня, или вы в принципе хотите работать, где угодно?

– У вас. Я хочу работать у вас.

– А не пришли ли вы сюда только потому, что у вас нет иного выбора, кроме как слушать указания своего УЭУ?

Фердинанд молчал, оценивающе смотря на своего собеседника. Но тот застыл, словно змея, и в ответ вглядывался в глаза Фердинанда.

– Нет, я пришёл сюда по своей воле и по своему желанию, – спустя мгновение ответил Фердинанд.

– Вы так уверены в этом? Скажите мне, как вас зовут?

– Фердинанд.

– Верите ли вы в свободу воли, Фердинанд?

– Этот вопрос слишком философский, чтобы ответить на него так сразу. Мне нужно время, чтобы подумать.

– Это хорошо, что вы любите подумать. Давайте сделаем так: я сейчас дам вам листок с ручкой, а вы где-нибудь посидите и подумайте на тему свободы воли, а потом принесете мне результат, я его прочитаю и, в зависимости от ваших мыслей, приму дальнейшее решение насчет вашей работы в моем отделе. Вы согласны на такое развитие событий?

– Да. Я согласен, – с радостью ответил Фердинанд, ведь листок и ручка это именно те предметы, что были нужны ему больше всего.

-Вот и отлично. Кстати, вы можете называть меня Саран Бато.

Саран Бато взял листок бумаги с написанным Фердинандом эссе о свободе воли, надел свои очки, висевшие у него на груди, и начал медленно вчитываться в каждое слово. Фердинанд начал смотреть на него, желая показать свою заинтересованность в работе, будто бы он сильно волнуется за качество своего эссе. На самом же деле никакого страха он не ощущал, но показать, что ему небезразлична судьба своей работы, было важным. Однако наблюдать за Сараном было настолько скучно, что уже через пару мгновений Фердинанду пришлось бороться с желанием крепко заснуть.