– Не приближайся, путник, – послышался женский голос.
– Я ненадолго, не переживай… – пробубнил себе под нос Верн и прибавил шага. Он вышел на поляну, посередине стояла ветхая избушка с покосившейся крышей и дверью. Окна забиты, повсюду болотные кочки и смрад тухлятины.
– Стой, говорю! Кто ты? Чего тебе нужно? – снова послышалось со всех сторон.
– Выходи давай, я тебе и расскажу, с глазу на глаз, так сказать…
– Цербиш? Это ты? Зачем ты пришел?
– Цербиш? Все еще чокнутая? Выходи, старая ведьма! – прорычал Верн.
На поляну вышла прекрасная дева, облаченная в светлое платье в пол, подпоясанное лентой, на голове венок из трав.
– Говори, зачем пришел, и убирайся.
А зачем он пришел? Теперь он и сам не знал. Увидеть хотел? Увидел. Что теперь? Узнать, почему бросила? Зачем? Что это изменит? Он вырос, стал сильнее благодаря ее поступку. Услышать, что она раскаивается и просит прощения? Зачем ему это? Узнать, брат у него или сестра, жив ли? Зачем?
Она стояла в свете луны, красивая, свежая, какой он помнил ее в детстве.
Верн сделал шаг, еще. «Остановись и иди назад!» Она стояла на месте, настороженно наблюдая за ним. Двигался к ней, по колено утопая в вязи болота.
– Мама, – шепотом произнес Верн, не решаясь посмотреть ей в глаза.
Ну, вдруг она бросится ему на грудь и будет молить о прощении! Скажет, что любит его и все будет хорошо, теперь все будет хорошо! Она станет восхищаться им, поддержит его и пойдет с ним. Он готов простить ей все, готов увести ее за собой и станет заботиться о ней. Надежда теплилась внутри.
– Нет! – вскрикнула она, вмиг постарев. Платье на ней стало грязным и рваным. Сгорбилась, ссутулилась, на голове копна взъерошенных седых волос. Ведьма. Самая настоящая. Страшная, с корявыми руками и морщинистым лицом.
– Почему ты оставила меня? – зло прорычал он, удивленно распахнув глаза и задержав дыхание. – Я был ребенком! Как ты могла? – его передернуло, и он бросился к ней, чтобы схватить. Она кинулась от него, но не успела. – Стой, ведьма, ты всю жизнь мне испоганила, – он свел руки на шее женщины и пару раз ее встряхнул. «Остановись!»
– Я приняла правильное решение, оставив тебя, я не могла… Ты не должен был… Я не хотела тебя…
Его пальцы непроизвольно начали сжиматься, лицо исказилось, и волна ярости накрыла его, в нем проснулся гибрид, настоящий, полноценный, сильный и мощный, тот, кто когда-то задушил мальчика в душевой кабинке детского дома, тот, кто, впервые обернувшись, насытился ужасом и паникой от нападавших на него.
– Это ты во всем виновата, – шептал Верн, захлебываясь своими эмоциями. – Ты свела меня с ума, только твои ненависть и страх я чувствую повсюду до сих пор… – он сжимал пальцы, ощущая силу гибрида, что спала в нем.
«Верн! Остановись!» Ее глаза закатились, руки, что пытались оторвать его пальцы от шеи для глотка воздуха, ослабли и упали вдоль тела.
– Ты оставишь меня окончательно здесь и сейчас и прекратишь преследовать в моих снах, – кричал ей в лицо, тряся расслабленное тело женщины. – Ты не будешь больше ни с кем спать. Не могла моя мать стать падшей женщиной.
Тело кулем упало на землю к ногам дарка. Его трясло от переполняемых эмоций. Он почувствовал удовлетворение и полное эмоциональное насыщение.
***
Как Верн оказался снова в таверне, непонятно. Только занималось солнце. Голос в голове затих окончательно, больше не было слышно шепота, лишь полная пустота. Он сел на стул у барной стойки и бросил пару медяков.
– Ну как, поговорил? – лис поставил перед ним стакан и наполнил жидкость с едким запахом алкоголя.
Верн отпил глоток и поставил стакан на стойку, расплескав остатки пойла.
– Угу, поговорил. Куда идти, чтобы добраться до ближайшего портала? Тот, откуда я пришел, далеко, а я не хочу оставаться здесь ни минутой больше чем нужно.
– На запад иди, скала называется Осколок сердца. Там, в пещере, есть портал, рудники и отсюда недалеко, обычно работяги приходят, чтобы…
– Да заткнись ты… – заскрипел Верн. Он встал, опрокинув стул, открыл с ноги дверь таверны и вывалился на улицу.
За час дошел до скалы. Вошел в пещеру, темную и сырую. Но разницы особой не было – и так весь вымок на болоте.
– Доберусь до Соньки и там, у нее дома, обсохну и высплюсь, – его голос отражался от стен. – Устал как собака… Кто тут?
Сверху послышался шорох и трескотня. Гибрид поднял голову, но разглядеть ничего не смог, только искрило, переливаясь, серебряно-фиолетовое свечение. В один миг с потолка посыпались камушки, больно жаля по всему телу. Он сгорбился, уворачиваясь, и, присмотревшись сквозь пальцы, закрывающие лицо, Верн понял, что камни не могут летать и светиться. От крыльев этих существ разносились фиолетовые искры. Крылья, как стрекозиные, размером существа были не больше голубя. Черт, фивы!
Гадкие мелкие магические существа, не знающие пощады, стреляющие сгустками темной энергии из своих маленьких заостренных крылышек. Они питаются кровью и очень больно кусаются шестью рядами крошечных зубов. Вгрызаются в плоть и языком-хоботком пробуравливают дыру в кожном покрове, чтобы добраться до кровеносных сосудов, больших вен и артерий. Все, кто пережил встречу с такими чудесными созданиями, остаются на всю жизнь под впечатлением и с ранами по всему телу, потому что фива – существо стайное.
Стая жутко разъяренных кровососущих монстров, которые жалили и рвали плоть на куски. Верн пытался отбиться от них, формируя энергетические шары, но лишь больше их злил, раззадоривал и заставлял нападать яростнее, чтобы обездвижить и уже, наконец, насытиться его кровью. Они сыпались рядом с ним, к его ногам, оглушенные ударами магии. А потом, раскачиваясь в воздухе, поднимались снова и нападали с удвоенной силой. Да как же их убить, чтобы один раз и навсегда?
Верн рванул вглубь пещеры, чтобы добраться до портала до того, как его прикончат эти жуткие магические твари. Силы были на исходе, кровь текла ручьем, тех, кто успевал присосаться, он отрывал, вопя на всю пещеру, кровь брызгала из ран.
Почти обескровленный и потерявший все силы как мага, так и гибрида, не способный обернуться и спрятаться от нападающих фив, Верн упал рядом с порталом. Монстры облепили все тело, вгрызаясь в плоть, сил отбиваться от них больше не было. От злости сотрясало все тело. Столько всего было сделано, и он так глупо попал в засаду! От потери крови глаза начали закрываться, и тут он почувствовал потоки магии, исходящие от портала. Верн собрал все силы и вытянул руку, на которой болталась не меньше пяти фив. Он коснулся потока энергии и начал вбирать ее в себя, боль накрыла, ослепляя, но он вытянул вторую руку и притянул второй поток силы портала. Фивы, почувствовав чужеродную энергию в крови, взмыли и стали яростно верещать, чувствуя, что жертва от них уходит.
Чтобы восполнить силы и выжить, пришлось обесточить портал в пещере, вобрав в себя силу мира Угарки.
***
Верн переместился в измерение Гандиары в последний момент, когда портал сомкнулся и раздался хлопок. Природный портал не так просто истончить, для этого необходимо непрерывно пользоваться им на протяжении столетий или вобрать в себя. А если учесть, что этот портал был и так не совсем наполненным (Леандр в свое время в другом времени, нарочно истончал его, чтобы закрыть путь в измерение красного солнца), то сила, что наполнила Верна, изменила его, едва не разорвав на части от переизбытка. Откуда взялись силы, Верн понял сразу, ведь нечасто порталы иссушаются и наполняют кого-то своей магией. Встреча с фивами оказалась не просто неожиданной, но и судьбоносной. Теперь внутри Верна переливалась густая темная магия, закрепленная магией стихий из портала. Она, словно ртуть, раскачивалась и сгустками сверкала внутри. Теперь уже не юноша – мужчина посмотрел на свои руки и, перевоплотившись в полноценного гибрида, понял, что больше не является ни гибридом, ни магом. Теперь он химера. Может не просто мерцать и становиться невидимым – он способен перемещаться в пространстве и владеет магией, которая противоречит миру.
