Он поплёлся на выход, чтобы ехать к Гелии, вовсе не будучи уверен, что она дома. Она оказалась дома. Она уже легла спать. Предупреждая её возмущённые возгласы, что ей не дают отдыха, а она реально больна и еле-еле уже заставляет себя вставать по утрам ради давно ненавистной жизненной суеты, он спросил сразу же, — Где живёт Ифиса?

— Я думаю, в данный момент она у Ал-Физа.

— Откуда знаешь?

— Её перехватил телохранитель Ал-Физа у самого выхода из «Ночной Лианы» и предложил довезти. Куда именно, мне не сообщили. Меня довезли мои друзья. Я пребываю в неважной форме для того, чтобы ты стал моим дополнением. Мне необходимо выспаться, да и просто немного поболеть. Ни тебе, ни мне это не доставит удовольствия…

— Да не собирался я к тебе! Можешь хоть сейчас отправляться на свои подпольные сборища, ни для кого уже не тайные! Где ты и будешь изображать бесчувственную статую своей водной матери! Не завидую ничуть тому, кому ты там соизволишь стать дополнением, чтобы отморозить ему причинное место!

— Ты о чём? Не притворяйся, что веришь в подобные бредни обо мне, — примирительно промурлыкала Гелия. — Если Ифиса настолько тебе вдруг понадобилась, можешь поехать к ней, проверишь, вдруг она дома? От счастья она уж точно вообразит себя птицей и будет почти летать, сшибая всех с грохотом и топча их по ходу движения своими тяжёлыми ножищами… — Гелия и тут не могла удержаться от издевательств над собственной подружкой, преувеличивая её габариты. — Я не думаю, что она нужна Ал-Физу, если никому в целом мире не нужна! Она же не просто так оставила прежнее приличное жильё и поселилась в дешёвом квартале. Сказать, где она теперь живёт?

Подбирать обслюнявленные объедки со стола Ал-Физа? Да ни за что на свете! Ифиса окончательно покинула его мысли.

Но и об Азире он искренне забыл. Она же, как потом выяснилось, стала маниакально преследовать Гелию.

— Ему не понравилось, как ты одеваешься, — сказала ей Гелия, чтобы отвязаться.

— Так подари мне пару своих платьев, — потребовала Азира, — поскольку я веду чистый образ жизни, а потому бедна.

— Я не занимаюсь благотворительностью. Это очень уж неблагодарное занятие, и я от него устала давно.

Однажды Азира ввалилась к Гелии со своим нищенским узелком и попросила прибежища на пару ночей, поскольку ввиду затянувшегося безденежья хозяин жилья выгнал её за неуплату вон. Было так в действительности или инсценировка, но «пара ночей» перетекла в месяц проживания в одной из самых заброшенных комнатушек в огромной квартире Гелии. Гелия деликатно, но пыталась выставить мнимо бездомную коллегу по «высокому искусству». А та канючила о продлении срока милосердия ещё на пару ночей. Азира выжидала его прихода. И дождалась.

Она вышла однажды утром ему навстречу в прихожую в невнятном каком-то одеянии, почти неглиже, отчего её великолепное тело было отлично проявлено через несуразную тряпицу. Она зарделась уже вовсе не косметическим румянцем, а подлинным, и внезапно обняла его за шею, повисла на нём, ввергнув в ошеломление. Но никакой ответной радости не было и в помине. Он стоял, — руки по швам и ничего не чувствовал. Не возникло даже того специфического чувства, что накрыло в «Ночной Лиане» поначалу. Кто-то свыше на запрос души выслал навстречу убогую имитацию вместо желаемого образца, что был напитан когда-то ливневой свежестью, первозданной чистотой…

— Я знала, что увижу тебя, — промямлила она детским от беспомощности голоском. — Я скучала…

Или же ловко сыграла неконтролируемое волей проявление девического счастья. Не встретив ответного порыва, она быстро куда-то улизнула, а пришла уже в столовую, наряженная в розовато-телесное и очень тонкое платьице, опять настолько узкое, что вполне можно было обойтись и без него — по любому ничего оно не скрывало. И опять удивила тем, что он успел о ней забыть. Так человек забывает, придя в гости, о хозяйской кошке, которая только что тёрлась у него в ногах по своей кошачьей привычке проявлять любопытство. Бывают такие радушные до чужих посетителей дома кошки.

— Что за платье у тебя! — раскритиковала её Гелия, — где ты такой кошмар раздобыла? Оно же детского размера.

— Я в этом платье принимала участие в конкурсе ещё в школе, где меня признали лучшей все представители конкурсной комиссии. Это Нэя шила. А что?

— Да не выдумывай! Нэя не могла создать такую нелепицу! — возмутилась Гелия. — Она никогда и никого не обслуживала. Она творческий человек и творила только ради меня. Ну и себя, конечно. Разве она с тобою дружила?

— Может, и не Нэя. Мне его Эля отдала.

— Вот это ближе к правде, хотя я совсем не помню, кто такая Эля.

— Ну, та милашка с розовыми волосами, как ни у кого, пожалуй. Она тоже училась в Школе Искусств. Ты её не помнишь? — Азира скорчила умильную рожицу, непонятно что этим изображая. Элю или своё к ней отношение.

— У меня память слишком драгоценная, чтобы я помнила какую-то Элю. Я и о тебе-то вспоминаю лишь тогда, когда ты вертишься рядом, — Гелия вообще была груба с теми, в ком не видела для себя никакой пользы. Но это было тут, пожалуй, и нормой. — Кстати, когда ты перестанешь путаться у меня под ногами в моём собственном доме?

— Сегодня и уйду, — ответила Азира.

— Нашла себе уютную спаленку где-то, помимо моего дома?

— Никакого уюта я у тебя не обнаружила, — дерзила Азира в ответ.

— Как заговорила! Отыскала кого-то, кто не против тебя приютить? — спросила Гелия.

— Да. Именно того, кто вытащит меня из убожества, где я вынуждено оказалась. Не по своему выбору. Разве Надмирный Отец даёт нам выбирать в каком месте, из какой матери вылезти?

— Фу! Какая же отвратительная манера речи! — возмутилась Гелия. — Да ты разве слизняк, который вылезает из своего кокона. Человек рождается, а не вылезает! У меня тоже были незнатные родители, и я жила в бедности. А это не стало помехой для меня, чтобы реализовать мои таланты и устремления.

— Все знают, кто именно помог тебе поступить в Школу Искусств, — раз уж её откровенно выгоняли, Азира и не собиралась сдерживаться.

— Кто же? — Гелия сощурила глаза. Ресницы трепетали от еле удерживаемого гнева.

— Нэиль, — спокойно ответила Азира. — Кажется, именно он давал тебе уроки для развития хорошей дикции и правильного построения речи. Ты же была из глуши. Я-то хотя бы в столице родилась, в квартале торговцев и чиновников. А там было полно образованных людей, и вокруг меня всегда звучала правильная речь. Конечно, и косноязычных простолюдинов было полно, но меня природа одарила не только чутким слухом, наблюдательностью, а и умом.

— Умом? А где он у тебя? Не в том ли месте, каким ты и привыкла общаться со статусными членами? — Гелия сияла улыбкой, довольная своей репликой.

— А ты… ты сама не то же самое место используешь для общения с мужчинами? — выпалила Азира.

Гелия скосила глаза на Рудольфа и сдержала себя, — В этом смысле я общаюсь только со своим мужем. А для человеческого общения человеку дан язык.

— Ты знаешь Нэю? — спросил он у Азиры, чтобы прервать их бесконечный поток взаимных оскорблений.

— Какую Нэю? — спросила Азира. — Мало ли Нэй в Паралее.

— Нэя в Паралее одна, — ответил он. — Это имя было изобретено её отцом.

— Знали его? — спросила Азира.

— Тебя не касается, кого я знал, а кого знать не хотел. Отвечай на заданный вопрос.

— Если и знала, то давно было. Да и как знала. Она всегда меня сторонилась.

— Презирала, наверное, — вставила Гелия. — Нэя очень утончённая, очень разборчивая. С кем попало в контакт, даже словесный, не войдёт.

— Не в пример тебе, — сказал он Гелии.

Они втроём пили утренние горячие напитки в столовой. Гелия была вынуждена допустить её до собственного стола, чего не позволяла прежде. Питалась Азира где придётся, но только не у Гелии. В этом ей было категорически отказано. Как и постельное бельё она вынуждена была купить себе на свои средства. Гелия всего лишь бросила ей вытертый коврик на расшатанный диванчик, как бездомной кошке из чувства жалости. Давая понять, что тут не ночлежка. Так что первую ночёвку в доме у роскошной столичной дивы Азира не спала от холода и неудобства, закутавшись в жёсткий коврик, всё равно, что в рулон картона. Но унижение, если она его и чувствовала, вытеснялось упёртым желанием дождаться того, с кем Гелия, капризная и непредсказуемая, уже не хотела её сводить. Откровенно выгнать Азиру она тоже не могла, а Ифисы — спасительницы от наглых гостей не оказалось рядом. Ифиса как нарочно пропала на целый месяц, где-то загуляв с Ал-Физом в собственном прошлом, ставшем настоящим на краткий срок.