— Можно я полежу? Останусь? — попросила она.

— Оставайся, — разрешил он, — лежи хоть весь день, если хочется. Но только я не составлю тебе компанию. Мне пора.

— А вечером?

— Сегодня я остаюсь там. Когда будет очень уж надо, я прощу тебя и напомню о себе. А может, я дам тебе бесконтрольное время для столь важной тебе тишины, и ты сама сообщишь, когда устанешь от своего режима отшельничества.

Он ушёл. А обещал взять её в горы, чтобы им вместе искупаться в бирюзовом озере. Надо было ему пригласить её с собою. А там, как и знать, она могла бы и настроиться на прекрасный день любви, — столь желанный им обоим, свободный день. Чтобы остаться с ним в горах, а потом в подземном городе до самого утра. Позавтракать в столовом отсеке землян в подземном же городе. Сегодня там дежурство доктора Франка, а он, искусник на все руки, обычно готовил всякие вкусности типа фруктового желе или того лакомства из яблок, которое он называл «зефиром». Рудольф же ушёл один, потому что обиделся. Или не обиделся, а просто дал ей время, чтобы она осознала своё плохое поведение, не желая с нею сюсюкаться, не желая слушать её мольбы про Храм Надмирного Света.

Она побродила по его жилью, где не было ничего лишнего, всё только функциональное и нужное. Лежать расхотелось. Как обычно и бывает, когда нет ничего съестного, есть хочется особенно сильно. Она поднялась наверх и вышла на смотровую площадку, обошла по периметру всю пирамиду. Неожиданно она увидела в углу трепещущую птицу, непонятно как сюда забравшуюся. Вероятно, она залетела из открытого окна, пока они возились на диване, занятые собою. Птица билась о прозрачную стену, не понимая, почему явственно зримый мир стал ей недоступен? Нэя взяла её в руки не без страха, поскольку птица была маленькая и невесомая, как пушистая тряпочка. Продолжая судорожно трепыхаться, она могла повредить себе крылья. Придя назад в гостиную, Нэя выпустила птицу в открытую часть окна, и та упорхнула в густую крону того самого лакового ближайшего дерева. Нэя ощутила прилив радости. С крыльями птицы было всё в порядке, а ей самой стало гораздо легче. Уже не тянуло прыгнуть вниз. — Передай привет Хор-Арху, — сказала она вслух уже исчезнувшей птице и добавила самой себе, — Если бы он дорожил мною, то не оставил бы одну в такую минуту. Нет, он отлично знает, на что я способна, а на что не решусь никогда. И с чего бы мне прыгать вниз, если я переживала времена и похуже… — Она вдруг увидела, что из густой кроны на неё внимательно глядят живые зелёные глаза именно Хор-Арха. Он сидел на толстенном суку, подобном целому стволу, свесив свои ножки с теми же несоразмерно большими ступнями, обутыми в те же старые туфли с ремешками вокруг голеней. Штаны его были коротковаты, а рубашка уже не зелёная, а белая. На голове шапочка, та же самая. Ей, видимо, износу не было. Он помахал рукой, вводя её в состояние, похожее на сон, но не кошмарный, а странно-радостный и по-детски нелепый сон. Как он там очутился, оставалось лишь гадать, если он не перенёсся на ветку из Нэиных воспоминаний. А как же рубашка белая, а не зелёная?

— Люблю полетать над вашим городом в лесу, — сказал он просто и даже весело. Поскольку он был совсем близко, Нэя отлично его слышала.

— Как же? Где же твои крылья? — удивилась она. Но слабенько удивилась, как и бывает во сне.

— Да вот же они, — маленький человек расправил почти прозрачную конструкцию за своей спиной. Она не сразу была заметна среди густой кроны. — Чтобы ты не пугалась, даю тебе пояснение. Крылья всего лишь техническое приспособление для полёта, хотя принцип их устроения другой, чем у твоих друзей землян на их летающих машинах.

— А… Почему никто тебя не видит? Ты же не птица по своему размеру?

— У меня есть возможность генерировать отражательное поле вокруг себя. Как и у Хагора всё это есть.

— У Хагора? Он какой из себя? Страшный? — встревожилась вдруг Нэя.

— В каком смысле страшный? Не красавец уж точно. А так, сморчок и есть сморчок. Вроде меня, только ростом повыше будет, да позлее, пожалуй, тоже.

— Какой же ты сморчок? Ты красивый как сказочный волшебник. И добрый.

— Я часто тебя вижу. Как ты в лесу гуляешь. Ты счастлива? — спросил Хор-Арх. — Глаза у тебя что-то невесёлые.

— Я просто не выспалась, — ответила Нэя. — А ты давно тут? — Ей стало неловко при мысли, что старичок тут давно, а она с Рудольфом у самого открытого окна едва не занялась тем, что не предназначено для глаз посторонних. Она судорожно натянула нижнюю юбку до коленей, стыдясь того, что мог увидеть Хор-Арх недавно, когда она отбрыкивалась от захвата того, кто, являясь мужем, если по сути, не хотел получить на это соизволения свыше в Храме Надмирного Света. И опять возникла обида на необъяснимое упрямство Рудольфа. «Уйду от него»! — решила она твёрдо.

— Только что присел отдохнуть. С птицами побеседовать, — и он радостно засмеялся. Какое-то время они таращились друг на друга и молчали.

— Постарайся не думать о Хагоре, — первым прервал молчание Хор-Арх. — Не надо привлекать его к себе неподъёмными думами о нём.

— Разве я о нём думаю? Я же и не видела его ни разу…

— Если бы так. Он сумел проникнуть в тебя довольно глубоко, хотя и насильственно. Но ты забудь, как забыла свою обиду на землянина. Очень постарайся забыть все подробности того, что произошло в самом нижнем уровне подземного города. Иначе он учует твои неотвязные мысли о нём и явится. Ты притянешь его сама, но никакой разгадки он тебе не даст. Опасайся самой возможности входить с ним в контакт! Беги прочь, как только увидишь его близко! Сам он в общение не войдёт, если ты поставишь защиту против него.

— Я не понимаю тебя. О какой защите ты говоришь? И против кого?

— Да. Ты в определённом смысле беззащитна. Но не совсем это так. Защита всё же есть. Поскольку Хагор утратил всякое влияние на того, кого частично сумел захватить прежде, то и на тебя воздействовать по своему произволу уже не может. Поэтому тебе надо запомнить несколько простых советов. Если увидишь кого в безлюдном месте, кто насторожит сразу же, а потом покажется безобидным, жалким старцем, беги прочь! Не обольщайся безвинным видом немощного странника. Никакой обратной связи ему не давай! Ни единым взглядом не смотри ему в глаза, ни единым ответным словом не дай ему возможность зацепиться. Иначе тотчас же забудешь о нашей встрече. Пусть она и кажется тебе маловероятной, я тебе не снюсь. Я не свалился к тебе из детских и забытых твоих грёз. Я всего лишь пролетал мимо и увидел тебя в распахнутом окне, милую, как и в детстве, как всегда.

— Придётся в это поверить. Что делать, если я живу в снах так же ярко, как и в реальности.

— А ты разве спишь с открытыми глазами? Я чую, что ты не настроена на серьёзный разговор. Наверное, я выгляжу забавно, как и в твоём детстве. Но постарайся настроить себя на серьёзный лад. Если ты забудешь нашу беседу, приняв её за игру собственной фантазии или чего похуже, то при весьма вероятностной встрече с тем, имени которого я не хочу и повторять столь часто, тебя некому будет защитить. Сразу же попадёшь в силовое поле того, кому ты не способна противостоять в силу более простой своей организации. Ты светла, легка, но ты космическое дитя перед ним, за плечами которого время, не измеряемое мерой твоего ума. Возможно, что на свой лад он и любит тебя и не хочет тебе никакого зла. Всё мыслящее и живое творение Того, кого вы именуете Надмирным Светом или Отцом, стремится к любви. И Хагор тут не исключение. Вот, слышишь, я опять повторил его имя в привязке к такому явлению, от которого он вроде бы и отпал давно. Он может запрограммировать тебя на будущие несчастья. Он может изломать линию твоей судьбы, как проделал это не единожды с другими. К сожалению, я не могу оказать тебе помощь уже ни в чём, поскольку ты вписана не в мой проект. Да и нет у меня никакого уже проекта. — После чего лесной дух, если он им был, пропал, как будто и не было его. Нэя отпрянула от окна в сильном замешательстве, накрывшем сразу же, как только Хор-Арх исчез. Она не могла не поверить собственным чувствам, слуху и зрению, никогда не страдая душевными аномалиями. — Я фантазёрка или же я схожу с ума? — В тот же миг она ощутила воздушную волну, всколыхнувшую и листву на могучем дереве. Невнятный шум унёсся куда-то ввысь, и кто-то присвистнул сверху, как делают мальчишки во время своих игр. В помещение упала гроздь фиолетовых крупных ягод, зреющих на вершинах после того, как отцветали пышные соцветия. Ягоды были вкусными, но практически недоступными из-за высоты деревьев. Нэя, пребывая в том же удивлении без всякого страха, подобрала ягоды и съела. Очень вкусная мякоть дала ей также ощущение реальности. Сок спелых ягод испачкал пальцы, и она полизала их, чтобы убедиться в собственной адекватности. Рассказать о происшествии Рудольфу, означало одно. Он убедится в её душевном расстройстве или обвинит опять в том, что она живёт в снах и никогда не пробуждается для настоящей жизни.