Выбравшись из темницы шокового ступора, Минори перевела потерянный взгляд в правую сторону, где увидела знакомые человеческие черты. Загорелое ромбовидное лицо с несколькими едва заметными заживающими прыщиками в области лба. Потрёпанные шоколадные волосы, собранные на затылке в небрежный пучок. Мясистые малиновые губы. Толстые тёмно-коричневые брови, отчасти асимметричные и щетинистые. Пламенеющие цитриновые глаза, пристально смотрящие прямо на неё. Только на неё. И никуда больше.

– Нагаи-сан? – удивлённо произнесла первокурсница совсем тихим голосом. Настолько тихим и до невозможного напуганным, что, если бы в этот момент в затянутом мраком небе вдуг заревел устращающий гром, спортсмен и вовсе не услышал бы её, и, вероятно, смог бы только прочитать свою фамилию по бледным женским губам. Наверное, смог бы.

– Если ты ждёшь автобус, то это не лучшая идея, – спокойно произнёс шестнадцатилетний юнец, внимательно оглядывая свою школьную знакомую и пытаясь понять, что так сильно напугало её. – На центральной улице произошла авария, и большинство автобусов не смогут проехать вперёд какое-то время.

– Ясно, – только и смогла выдавить из себя Яманака, а над её головой тут же раздался очередной оглушительный удар разгневанной природы, от грозного возгласа которого девушка невольно вздрогнула, а парень, кажется, наконец-то понял, в чём дело.

– Слушай, тут за углом есть одно кафе. Я собираюсь переждать дождь там, – продолжил говорить второкурсник академии Кицунэри, определённо, желающий выпить чего-нибудь горячего. – Составишь компанию?

Русоволосая первогодка кротко кивнула, после чего, еле удерживая равновесие на онемевших ногах, выползла из скопившейся группы людей вслед за шатеном, раскрывшим прозрачный зонт в надежде хоть немного укрыть их обоих от интенсивного ливня, градинки которого рассыпались по ветру, подобно мокрым брызгам бурливого фонтана. Парень и девушка скромно двинулись вперёд, прячась от студёных небесных слёз под маленькой прозрачной «крышей».

***

Когда услужливый официант поставил пару чашек с ароматным карамельным какао на круглый столик и оставил малознакомых учеников престижной кобинской академии наедине, юноша, янтарные глаза которого в этот пасмурный день были подобны жаркому солнцу – горящими пламенной позолотой, сглотнув, монотонно обратился к отчуждённой спутнице:

– Вот, попробуй. Я уверен, тебе понравится.

– Спасибо, – тихо шепнула пёстроглазая шатенка и попыталась улыбнуться в знак почтительной благодарности, однако получилось у неё неважно: бледные губы всё никак не хотели слушаться свою прелестную обладательницу.

Позволив прекрасному молочно-шоколадному вкусу на мгновение завладеть собой, девушка почувствовала, как её начало понемногу отпускать: напряжённые мышцы тела покорно размякли, застопорившийся в горле рыхлый комок поэтапно рассосался, прежде кажущаяся каменной голова обдалась неистовой лёгкостью, а согнутые коленки наконец перестали конвульсивно вздрагивать.

– Это волшебно, Нагаи-сан. Большое спасибо тебе, – на порядок громче и увереннее пролепетала первокурсница, позволяя внимательному парнишке уловить певучие нотки участливой доброты в её тонком мелодичном голоске.

– Не за что, – тотчас откликнулся профессиональный спортсмен, заметив нечто необыкновенное в изменившемся выражении лица взволнованной дамы. Нечто такое, какое он не наблюдал прежде. Ни в ком. Никогда. – Лучше скажи: ты в порядке?

Минори незамедлительно дала положительный ответ, утвердительно кивнув для большей убедительности, а затем известный спортсмен с волосами тёмного орехового цвета, немного помедлив, продолжил разговор:

– Извини за мой бестактный вопрос: тебя так сильно напугала гроза?

Юная особа с расписными глазами скованно поджала пухлые губы, восстановившие былую насыщенность окраса, и, опустив безучастный взгляд вниз, сильнее сжала горячую кружку подушечками пальцев, вследствие чего обожглась.

– Извини, я не должен был спрашивать, – виновато промолвил Сэтору, ощущаюший себя полнейшим идиотом, которого в это мгновение спонтанно переполнило странное желание ухватить обожжённую девичью ручку и прижать её к своей всё ещё холодной щеке. – Вероятно, это личное?

– Да нет, всё в порядке, – внятно ответила Яманака, положив горячую ладошку на прохладный столик, позволяя особо чувствительной коже остыть. – Ты абсолютно прав. Я на самом деле боюсь грозы со времён младшей школы.

– Что-то случилось тогда?

– Да, – девушка-чирлидер затихла, настырно пытаясь собрать разбежавшиеся по углам мысли в единую фразу. – В дни младших классов я стала свидетелем того, как во время сильной грозы огромное дерево упало на человека. То, что он выжил – чудо!

Темноволосый спортсмен не был полностью уверен в том, что ему следует сделать в подобной ситуации, а потому он, максимально расслабив каждую мимическую мышцу на смуглом лице, с привычной невозмутимостью заговорил:

– Всё будет хорошо: не волнуйся. Очень скоро гроза утихнет и за окном снова наступят тишина и спокойствие. А сейчас просто наслаждайся какао: в этих стенах тебе ничего не угрожает.

– Ты прав, – окончательно успокоившись и наконец изогнув вишнёвые губы в обворожительной линии улыбки, ответила Минори.

Посмотрев в глубокие мужские глаза, обливающиеся драгоценным золотом, девушка отвела растерянный взгляд в сторону. Застенчивая неловкость и мирный уют запорхали в хрупком юношеском сердце слаженным дуэтом белокрылых мотыльков.

Вслед за первой учебной неделей так же скоротечно упорхнула и вторая. На календарной странице нарисовалась очередная суббота, отличающаяся от предыдущей лишь тем, что уроки в академии Кицунэри в этот день были отменены по причине проверки учебного учреждения на внутреннюю безопасность и сигнализационную исправность. Все занятия в спортивных командах и творческих кружках также были подвергнуты запретным ограничениям, а потому довольные старшеклассники могли провести ещё один дополнительный выходной денёк под домашней крышей или же отправиться покорять городские просторы с друзьями, одноклассниками или семьёй.

Поздним утром Ринтаро заглянул в гости к Минори. Так нежданно быстро сдружившиеся случайные встречные, на первый взгляд кажущиеся разными, однако в сердцевине своей удивительно похожие, совместно проводили время за увлекательным просмотром двухчасового фильма из серии киновселенной Marvel, поедая солёные орешки и играясь с маленьким Хикари, сильно привязавшимся к зеленоглазому волейболисту. Для такого скромного развлечения, вероятно, больше подходящего для догорающего вечера или угольной ночи, друзья выбрали утренние мгновения исключительно потому, что во второй половине дня у Араи были намечены иные планы – загородная поездка в компании теплодушных родителей, которым он никогда не отказывал в воплощении их грандиозных идей в реальность.

Когда остросюжетная кинокартина про бесстрашного человека-паука, утянувшая зрителей в свой захватывающий выдуманный мир, подошла к завершению, до ухода Ринтаро оставалось около тридцати минут, которые друзья решили провести за привычным раскованным диалогом. На удобных мужских коленях блаженно растянулся дымчатый котёнок, самозабвенно наслаждающийся тактильными ласками пары отличающихся друг от друга человеческих рук и тихонько напевающий себе под нос очередную сладкозвучную песнь, так и клонящую в колдовской сон. Первокурснице безмерно нравилось смотреть на ту милую картину, где Араи с каким-то по-детски счастливым выражением на вечно холодном и расслабленном лице пробегал по плюшевой шерсти зверька изящными скитаниями тонких пальцев, оставляя на её пуху впалые борозды. Похоже, узкоглазому школьнику и правда доставляли удовольствие переменчивые позы компактного усатого комочка, беглые ощущения его бархатной шёрстки и мелодичные переливы его сахарного урчания, в минорных аккордах которых отчётливо читалась живая потребность в более чувственных ласках. Ринтаро всерьёз любил кошек до такой степени, что рядом с ними он попросту выглядел как робкий мальчишка, впервые проявляющий свою симпатию к кому-либо. Эти тёплые, приветливые, игривые и покорные, а порой, напротив – скрытные, недоверчивые, неприступные и недовольные чем-то создания были способны растопить каменный холод недосягаемого сердца брюнета, так же как каким-то магическим образом это сумела сделать скромная русоволосая девушка, ставшая его единственной настоящей подругой. Такой, какую уже будет нельзя забыть. Такой, без которой уже будет невозможно жить.