А с её стороны, Борь — никого нет. Вот тебя и зовёт, как единственного знакомого в городе. Поддержишь? Не с Германии же гостей вести. Мы лучше там ещё одну свадьбу устроим. Символическую.

— Погоди ты со своими свадьбами, — совсем растерялся Глобальный. — Так она развелась, что ли?

— Да, муж то в дурке, — ввёл в курс дела собеседник. — Таких быстро разводят. А по бабушкиной линии быстро второе гражданство получит, как возвращенка. Потом от немецкого откажется, как недвижимость всю продаст сгоняет. Короче, придёшь?

— Конечно, приду, — с лёгким волнением ответил Боря, так как на свадьбах ещё гулять не приходилось. А тут сразу — грузинская. Только уточнил. — А куда?

— Ресторан «Печень навылет», знаешь?

Боря осунулся лицом, выдавил:

— Знаю. А… когда?

— В конце января, я позвоню отдельно, уточню. А пока чисто для себя интересуюсь, чтобы иметь ввиду.

Подыскивая причины, чтобы отказаться, этот вопрос Боря отложил на потом, только поинтересовался текущей задачей:

— А с квартирой теперь что?

— Как что? — удивился Кишинидзе. — Либо забирай девушку, либо бери квартиру. В квартиру, конечно, ещё вкладывать о-го-го. Тут разруха. Так что лучше забери.

— Да погоди. Не трогайте Свету, — заявил Боря и посчитав в уме баланс, да миллион в запасе в банке, добавил. — Я куплю эту квартиру. Вот прямо сейчас риелтору позвоню и на днях найдём владельцев-хозяев.

Кишинизде задумался и переспросил:

— Хочешь сказать, проблем не будет?

— Никаких, Кишка. Ты же меня знаешь… слово — кремень.

— Эх, дать бы тебе по башке. Ну да ладно, прикрою. Срок тебе до конца месяца. Если что, с вещами на выход придётся.

— А вы когда со служебной с Кристиной дёрните? — тут же вставил шпильку сантехник.

— Тогда, до конца праздников, — быстро переставил сроки жених. — Но, чтобы до середины января — железно. Понял, Борь?

— Понял, понял… дай Свете трубку.

Успокоив девушку, которая выпроводила наряд, Боря тут же пообещал всё решить. Ещё раз уточнив у Степаныча номер риелтора, сантехник вскоре набирал номер специалиста и договорился о встрече.

Рано или поздно в жизни каждого человека приходит момент, когда наступает необходимость обзаводиться недвижимостью. Почему бы не сейчас? В конце концов, а ней будет жить его первый ребёнок.

Но этот день начался для Светланы ещё раньше. С сообщения в приложении для общения. Нежданно-негаданно активировался немец. Олаф Мергенштольц вдруг заявил, что развёлся с женой и обо всём подумал.

Первая его мысль была предельно проста — он хочет вернуть Светлану. Вторая даже походила на предложение — будут жить в его доме. А третья едва с ног не сбила. Он предлагал ей оставить их ребёнка. Будет растить, любить, воспитывать, только в себя придёт.

Что значит «придёт в себя», Света не совсем понимала. И просила уточнить. Но больше в сети Олаф сегодня пока не появлялся, а его немецкий номер был недоступен.

Посчитав все сроки и примерив партнёров, Света пришла к выводу, что это не ребёнок Бориса. С ним, конечно, было хорошо летом. Но зачала где-то в сентябре. В декабре — четвёртый месяц, как и подтвердили в местной женской консультации. Всё-таки проблем с гражданством и документами у неё не было.

Да не было денег, но сначала Боря оставил, а потом Рома подкинул без объяснений причин. А сам пропал. Жить было можно. Но не в этой убогой квартире со старыми тряпками на зассатом диване. Ей, а заодно и ребёнку, пол которого решила обещали сообщить уже на следующем посещении консультации, жить будет лучше там, где зимой теплее. А если Олаф решил взять на себя ответственность, то папа — он. Чего тут долго думать? Немецкий сантехник всегда был перспективнее русского в плане жизненного роста.

Но Олаф на её сообщения и предложения не отвечал, так что, когда в квартиру постучали люди в форме, Света сразу позвонила Борису.

Пока папой может побыть и он.

Риелтор Аглая была карьеристкой, но предпочитала трудиться на себя. Её властная натура проявлялось в прямолинейной походке, как будто крейсер шёл полным ходом на рейде. Она же проглядывалось в стильной деловой одежде, состоящей из пиджака и юбки поверх колготок, не смотря на холода. А ещё эта сильная, дородная женщина небольшого роста с короткой, прямой причёской и большими золотыми серьгами водила автомобиль премиум-класса, что доказывало, что поставленных целей она добивалась.

Русая женщина ходила в норковой шапке и на высоких каблуках. От чего периодически проявлялся себя другая особенность — пышные как два ведра груди словно били в набаты. Ведь каждый мужчина в обязательном порядке сворачивал шею, глядя на неё. И стыдливо отводил глаза, стоило ей посмотреть пристально в ответ.

Груди были на вес золота, как по мнению Бори. Они подскакивали при ходьбе упругими мячиками, клонили её вперёд и были хорошо заметны даже за «бронебюстгальтером» с девятью рядами застёжек. Это были груди Шредингера. Спрятанные за расстёгнутым пиджаком и распахнутой сверху курткой-аляской с капюшоном, они словно не были спрятаны вовсе.

Боря невольно залип, как загипнотизированная змеёй мышка перед броском, едва встретил её у подъезда.

— Здравствуйте, Борис, — обратилась она, а он сглотнул и попытался удержать взгляд на уровне глаз.

Но мужчина был выше на полторы головы и невольно заглядывал в эту таинственную ложбинку сверху-вниз, опуская глаза ниже положенного.

Конечно, она пользовалась своей выдающейся особенностью, закрывая почти 93 процента сделок на мужчинах. Глобальному даже показалось, что не устоял и Степаныч.

«Понять можно. Эффектная женщина», — словно ослабил галстук и внутренний голос.

Любоваться и любоваться. А можно дышать этой женщиной с дорогими, ненавязчивыми духами. Тогда как сам себе Глобальный в рабочей одежде показался смешным и несуразным деревенским увальнем.

Промелькнула мысль, что в квартиру убитую стыдно вести человека.

— Борис, скажите сразу, чего вы от меня ждёте? — ещё в лифте прижала его грудью к стене риелтор. — Вы привели меня в эту квартиру сразу, и точно знаете, чего хотите. Но в то же время хозяев квартиры на встрече я не вижу.

— Она муниципальная. Я был в неё вхож по ряду причин. А сейчас мне нужно купить эту квартиру… подешевле. Прям, очень надо, — ответил Боря как можно подробнее.

Прозвучал логичный вопрос:

— То есть мне вызывать оценщиков, что вскрыли каждый косяк?

— Каждый косяк? — усмехнулся Боря. — Да я сам могу сказать какие там косяки. От старой проводки под полную замену от розеток до щитка, как и сам щиток, до полов и стен в грибке, труб и батарей под замену и разрегулированных окон. Двери на соплях висят, балкон голуби засрали. Откосов нет, с крыши капает. На унитазе ещё царь Горох сидел. А если точнее, то…

Лифт уже приехал и Боря открыл квартиру, запуская Аглаю внутрь, а он всё говорил и говорил, перечисляя косяки дома. Только с порога принялся ещё и показывать.

Никто этому не мешал. Светлана отправилась за покупками, едва выделил её денег на проживание.

«Как можно оставлять беременную голодной?» — был солидарен даже внутренний голос.

Закончил оценочную речь сантехник эффектным выводом:

— По сути здесь только дверь входная более-менее. Я удивлён, что квартиру можно было так засрать… Ой, простите за мой французский.

Аглая слушала внимательно. А затем приподняла общипанную и вытатуированную бровку, пожевала подведённую тем же татуажем и подкрашенную глянцем губку и заметила:

— А я смотрю вы разбираетесь в строительстве.

— Я же сантехник четвёртой категории, электрика корочки имею, да и по стройке разбираюсь. Сколько шабашил с мастером до армии? Сейчас вот ремонт только помещения закончил на Пушкина.

— Это то ранее убитое здание с выходом на площадь? — с ходу подхватила она, отлично разбираясь в географии города. — Я утром проезжала рядом, заметила. Там большие окна. Прелестно вышло. Персиковые спокойные тона. И сколько человек на вас работало? Или вы сами на кого-то трудитесь?