Затем Сань Лан аккуратно нанёс зелёный порошок на тыльную сторону ладони Се Ляня. Принц почувствовал, как от раны распространяется мягкая прохлада, и произнёс:
— Сань Лан, большое спасибо тебе.
Сань Лан же ничего не ответил. Закончив наносить лекарство, он отпустил руку принца. Се Ляню всё время казалась странной та атмосфера, которая повисла между ними, при этом он совершенно не представлял, как начать разговор, о чём спросить, ведь любые вопросы также казались ему неуместными. Остальные не ощущали никаких странностей, Тянь Шэн лишь взволнованно молвил:
— Гэгэ, ну как, тебе стало лучше? Трава подействовала?
Се Лянь, отвлёкшись от размышлений, ответил:
— Намного лучше. Думаю, это она.
Услышав его, остальные несказанно обрадовались и заголосили:
— Быстрее, давайте поищем ещё.
Вскоре А Чжао сорвал зелёные листья с земли и произнёс:
— Я тоже нашёл, вот здесь.
Листьев травы шань-юэ в руках А Чжао оказалось явно больше, чем в том несчастном пучке, который отыскал Сань Лан. Торговцы, увидев, что форма листьев та же самая, бросились к А Чжао, удивлённо восклицая:
— Здесь её так много!
— Как много!
— Быстрее, срывайте побольше!
— А если останется, мы сможем продать её, когда вернёмся?
Пока они торопливо собирали траву, Се Лянь отвернулся, посмотрел на свою руку и решил сказать хоть что-то, лишь бы заговорить с Сань Ланом.
— Кажется, ты уже искал в том месте, где сейчас ищут они. Неужели ты ничего там не заметил?
Открыв рот, Се Лянь и сам почувствовал, что тему для разговора выбрал совершенно бессмысленную. Сань Лан покачал головой со словами:
— Траву, которая растёт там, тебе трогать нельзя.
Се Лянь заинтересованно спросил:
— Почему?
Но Сань Лан так и не ответил на вопрос. Он и рта не успел открыть, как кто-то резко выкрикнул:
— А ну отойди!
Торговцы немедленно застыли в замешательстве и начали переговариваться:
— Кто это кричал?
— Я не кричал!
— И я тоже…
Внезапно резкий крик раздался вновь:
— Отойди, ты на меня наступил…
На этот раз люди, наконец, поняли, что голос раздаётся откуда-то из-под ног!
В тот же миг торговцы, собравшиеся на клочке земли, где росла трава шань-юэ, разошлись в стороны. Се Лянь уже привык, что в подобной ситуации ему приходится действовать не так, как все: остальные отбегают подальше, а он выбегает вперёд. Поэтому и сейчас принц подошёл к тому месту, откуда раздавался звук, вытянул руку и осторожно отодвинул заросли густой травы. Его движение заставило людей вокруг задержать дыхание.
Путники увидели посреди зарослей травы, в грязи, лицо мужчины.
Невероятно, но в землю был зарыт живой человек, на поверхности осталось только лицо!
Представшая взору картина выглядела настолько жутко и неестественно, что торговцы от страха сбились в кучу и громко закричали. Се Лянь уже поднаторел в искусстве утешения напуганных, поэтому произнёс:
— Не стоит паниковать. Прошу, сохраняйте хладнокровие. Всего лишь чьё-то лицо, не более. Ничего особенного. У каждого человека есть лицо, не так ли?
А лицо тем временем усмехнулось:
— Я напугал вас? Эх… Я частенько пугаю даже себя самого.
Се Лянь склонился и внимательно рассмотрел зарытое в землю лицо.
Оно принадлежало мужчине, и если не улыбалось, то выглядело совершенно плоским, если же улыбалось, на нём появлялось множество морщин. Невозможно было точно сказать, принадлежит оно старику или юноше, также трудно было судить, уродлив этот человек или красив. Принц довольно долго разглядывал его, но так и не смог понять, что это такое, поэтому пришлось спрашивать напрямую:
— Кто ты?
Лицо в земле вместо ответа спросило:
— А вы кто такие?
Се Лянь ответил:
— Проезжие торговцы.
Лицо со вздохом произнесло:
— Ох. Проезжие торговцы. Я тоже когда-то был проезжим торговцем. Но с тех пор прошло уже пятьдесят, а то и шестьдесят лет.
После этих слов картина стала ещё более дикой.
Если незнакомец был зарыт в этом заброшенном древнем городе на протяжении шестидесяти лет, то мог ли он всё ещё называться человеком?
Один торговец робко проговорил:
— Но… тогда как ты… оказался здесь… а?
Лицо в земле закашлялось, потом сморщилось и стало рассказывать:
— Меня… меня притащили сюда воины Баньюэ. Я по неосторожности забрёл в город, они схватили меня и закопали здесь, чтобы я стал удобрением для травы шань-юэ…
Так значит эта трава шань-юэ выросла на костях живых людей. Не удивительно, что так сильно разрослась!
Торговцы быстро побросали на землю всю траву, которую собрали только что. Для них теперь держать её в руках было всё равно что держать чей-то труп. Се Лянь, не сдержавшись, тоже посмотрел на свою руку, но Сань Лан развеял его подозрения:
— Там трава чистая.
Вот почему Сань Лан, совершенно точно уже обыскавший те места, где зарыто лицо, не стал собирать буйно растущую траву шань-юэ. Возможно, он даже увидел лицо, и догадался, что трава здесь выращена на трупах. Поэтому не обратил на неё внимания, развернулся и направился на поиски в другом месте, пока чуть подальше не нашёл выросшее без удобрения, чистое растение, лишь после этого нанёс его на кожу принца.
Се Лянь произнёс:
— Сань Лан, я правда очень благодарен тебе за заботу.
Сань Лан покачал головой, лицо его по-прежнему оставалось мрачным.
С тех пор, как Се Ляня в пустыне ужалила скорпионовая змея, юноша неизменно находился в подавленном состоянии. Те несколько дней, что они провели вместе до путешествия, он то и дело звал Се Ляня: всё гэгэ, да гэгэ. А теперь перестал называть его так. Также Сань Лан по мере возможности избегал телесного контакта с Се Лянем, кроме тех моментов, когда высасывал яд из его руки и наносил лекарство. Се Ляню всё это казалось чрезвычайно странным. Не в силах разгадать настроение юноши, принц чувствовал себя неспокойно.
Его размышления прервало вновь заговорившее лицо из земли:
— Я уже много лет не видел живых людей. Вы… подойдите поближе, дайте вас рассмотреть, можно?
Люди переглянулись между собой и все как один решили, что лучше будет не делать так, как оно говорит. Увидев, что никто не ответил на просьбу, лицо в земле пробормотало:
— Ну что, не хотите? Эх… жаль…
Се Лянь повернулся к нему:
— Почему же жаль?
— Как только вы вошли, я обратил внимание на одну весьма и весьма важную деталь. Мне всё время хотелось убедиться в этом своими глазами, а потом уже поделиться с вами. Поэтому необходимо, чтобы вы подошли ближе. Просто я хочу внимательно рассмотреть каждого из вас, одного за другим.
— И что же это за важная деталь?
Лицо, скривившись в странной улыбке, ответило:
— Я скажу, но только не пугайтесь… среди вас есть человек… которого я уже видел пятьдесят лет назад…
После его слов у каждого по спине внезапно пробежал холодок. Ведь если лицо в земле видело кого-то пятьдесят лет назад, то сейчас этому человеку должно быть около семидесяти лет. Но среди них самому старшему на вид нельзя дать больше сорока, как такое возможно?
Только если… этот человек — не «человек» вовсе!
Взгляд Се Ляня пробежал по всем присутствующим, начиная с А Чжао, заканчивая Тянь Шэном. Немного удивлённые, испуганные, настороженные, остолбеневшие и потерявшие дар речи — все выражения лиц как нельзя лучше подходили к ситуации. И если нужно обязательно указать на того, чья реакция отличалась от других, то этим человеком являлся Сань Лан — его лицо осталось совершенно невозмутимым. Однако для этого юноши отсутствие реакции как раз и было самой обыкновенной реакцией.
Повернувшись обратно, принц спросил:
— И кто же тот человек, о котором ты говоришь?
Мышцы на лице в земле несколько раз свело судорогой, от чего его рот скривился в беспримерно странной улыбке — словно оно прилагало всяческие усилия, чтобы выглядеть надёжным и честным, но всё же не могло удержать коварство, так и рвущееся изнутри. Голос его прозвучал заговорщически:
