С первого взгляда могло показаться, что у девушки сломана шея, сама же она беззвучно хохочет, уставившись на них.

Возможно оттого, что руки носильщиков сильно дрожали, разукрашенный паланкин был крайне неустойчив и голова невесты покачивалась в такт этой тряске. Вот так она качалась, качалась, пока не оторвалась от шеи и с громким стуком не покатилась по улице.

А оставшееся сидеть в паланкине безголовое тело вскоре также опрокинулось со своего места и с грохотом вывалилось через дверцу.

По невнимательности один из мужчин, несущих паланкин, наступил на руку выпавшей невесты и первым громко закричал. Вся остальная процессия незамедлительно последовала его примеру, а затем — вот те на! — каждый выхватил по сверкающей сабле с криком: «Что такое?! Он уже здесь?!» Неизвестно, куда подевался их прежний облик. Вся улица превратилась в шумный балаган, а Се Лянь, присмотревшись внимательнее к голове и телу невесты, окончательно убедился, что это не живая девушка, а всего лишь деревянная кукла.

Вновь раздался возглас Фу Яо:

— Ну и уродина!

Как раз вовремя к ним подошёл хозяин чайной с медным чайником в руках и Се Лянь, вспомнив его реакцию на вчерашнее представление, спросил:

— Хозяин, вчера я видел, как точно такая процессия с шумными криками и музыкой прошла по этой улице, а сегодня вот снова. Что же они делают?

Хозяин ответил:

— Смерти ищут.

— Ха-ха-ха…

Для Се Ляня его ответ не стал неожиданностью.

— Они, верно, хотят выманить злого духа новобрачного?

Хозяин ответил:

— Чего же ещё, по-вашему, они могут хотеть? Отец одной из исчезнувших невест пообещал в награду тому, кто найдёт его дочь и изловит злого духа, целое состояние и теперь из-за этой кучи народа здесь целыми днями галдёж да столпотворение.

Наверняка награду пообещал тот самый чиновник, отец семнадцатой девушки. Се Лянь снова бросил взгляд на куклу, сделанную достаточно грубо и небрежно, и с горечью осознал, что толпа собиралась выдать это чучело за настоящую невесту.

Фу Яо с нескрываемым отвращением произнёс:

— Окажись я на месте злого духа новобрачного, я бы уничтожил весь этот поселок, если бы они подсунули мне настолько уродливую страшилу.

Се Лянь с укоризной произнёс:

— Фу Яо, приличному небожителю не пристало так выражаться. И ещё, не мог бы ты изменить своей привычке постоянно закатывать глаза? Наилучший способ — для начала поставить себе простую задачу, к примеру, закатывать глаза не более пяти раз за день.

Нань Фэн съязвил:

— Даже если поставить ему задачу закатывать глаза не больше пятидесяти раз за день, он и с этим не справится!

В это время снаружи из толпы высунулся бойкий юноша, судя по виду, зачинщик сего действа, и воскликнул с поднятыми руками:

— Послушайте все меня! Послушайте меня! Всё это определённо никуда не годится! Сколько раз за эти дни нам уже пришлось бегать на гору и обратно? И что, удалось выманить злого духа?

Толпа мужчин недовольно вторила ему нестройными голосами и тогда юноша продолжил:

— Как по мне, раз уж мы взялись за дело, на полпути бросать нельзя, гораздо лучшим решением будет ворваться с боем на гору Юйцзюнь, всё там обыскать, вытащить уродца из его норы и убить! Я пойду впереди, а если есть среди вас благородные удалые воины, пусть идут за мной, прикончим уродца и поделим награду поровну!

Сначала ответом ему были лишь несколько голосов, но постепенно шум в толпе нарастал, пока не превратился во всеобщее согласие, которое прозвучало довольно убедительно.

Се Лянь спросил хозяина чайной:

— Уродец? Хозяин, о каком уродце они говорят?

Хозяин ответил:

— Ходят слухи, что злой дух новобрачного — это уродец, поселившийся на горе Юйцзюнь. Сердце его сделалось злым и жестоким именно потому, что он слишком уродлив и нет на свете девушки, что полюбит его. А чтобы и другим не дать вступить в счастливый брак, он стал похищать чужих невест.

В свитке из дворца Линвэнь не говорилось ни слова об уродце.

— Но правдива ли эта версия? А может, всего лишь догадки?

— Да кто ж его знает, но ходят слухи, что многие видели уродца с перевязанным тряпками лицом и озлобленным взглядом. Из его рта вместо человеческого языка рвутся хрипы, словно рычит охотничий пес. Все только об этом и болтают.

Фу Яо вмешался:

— Повязки на лице вовсе не обязательно указывают на уродливую внешность, возможно также, что он столь прекрасен, что просто не желает привлекать к себе излишнее внимание.

Хозяин чайной помолчал минуту, затем ответил:

— Да кто ж его знает? Как бы там ни было, лично я его не видел.

Внезапно снаружи послышался голос девушки:

— Не… не слушайте его, не ходите туда. На горе Юйцзюнь слишком опасно…

Голос раздавался из-за угла улицы и принадлежал он той девушке, Сяоин, которая вчера вечером возносила молитвы в храме Наньяна.

Щёку Се Ляня при виде девушки обдало легкой болью, он машинально поднял руку и потёр лицо.

А реакция того юноши на неё и вовсе не предвещала ничего хорошего.

Оттолкнув девушку, он заявил:

— Не пристало какой-то девчонке вмешиваться в мужские разговоры!

Сяоин боязливо съёжилась от толчка, но всё же собралась с духом и снова тихонько повторила:

— Не слушайте его. Как ни погляди, что проводы фальшивой невесты, что обыски горы, всё одно — слишком опасно, разве это не прямая дорога на тот свет?

Юноша прервал её:

— Говоришь ты складно, да только мы все готовы жизни положить ради избавления людей от напасти, а что же ты? Только о себе и позаботилась, когда отказалась сесть в паланкин и прикинуться невестой. Ни капли смелости в тебе не нашлось во имя здешнего простого народа. А теперь, что же, пришла нам палки в колеса вставлять? Что ты замышляешь?

С каждой фразой он толкал девушку прочь, от чего троица в чайной нахмурилась. Се Лянь, опустив голову, стал разматывать бинты на запястье, одновременно слушая рассказ хозяина чайной:

— Этот их главарь Сяо¹ Пэн, зачинщик всего действа, собирался уговорить ту девчонку прикинуться невестой. Так и сыпал сладкими речами. Да только девушка отказалась, и вот что стало с её лицом.

¹ Сяо — суффикс со значением «маленький, младший, молодой» и т. д., может ставиться перед фамилией в случае обращения к человеку младше по возрасту, либо к ребёнку или юноше.

Снаружи толпа мужчин подхватила:

— Нечего стоять тут, преграждая нам путь, пошла отсюда, с дороги!

Лицо Сяоин после слов Сяо Пэна стало совершенно пунцовым, крупные слёзы так и накатились на глаза.

— Зачем… Зачем ты говоришь подобные вещи?

Юноша продолжал:

— Я не прав? Ты ведь насмерть отказалась наряжаться невестой, когда я тебя попросил?

Сяоин ответила:

— Да, я отказалась, но даже если так, ты не имел права резать… резать мою юбку…

Стоило девушке упомянуть об этом, как юноша подпрыгнул, словно ему наступили на больную ногу, и начал тыкать ей пальцем в лицо со словами:

— Ах ты, страхолюдина, поменьше возводи напраслину на честных людей! Это я-то порезал тебе юбку? Думаешь, я слепой? Кто знает, может ты сама и порезала, захотела обнажиться перед всеми? Да на такую уродину как ты даже в порванной юбке всем плевать, нечего на меня наговаривать!

В конце концов, Нань Фэн не выдержал, в его руке с хрустом разбилась чайная чашка. Вот только не успел он встать из-за стола, как рядом мелькнул белый силуэт, после чего Сяо Пэн подскочил на три чи² в высоту, грохнулся задом о землю и закрыл лицо рукой, между пальцами которой тут же показалась кровь.

² Чи — китайская мера длины, равная 0,33 см.

Никто даже не успел разглядеть, что произошло, а Сяо Пэн уже оказался сбит с ног. Толпа было решила, что это Сяоин вышла из себя. Но когда все повернулись в сторону девушки, её уже не было видно: монах в белых одеждах закрывал девушку собой.