Заглянув внутрь, он увидел, что колодец давным-давно высох и в глубину достигал не более нескольких чи. Дно, насколько можно было разглядеть, покрывал слой грязи. Се Лянь, впрочем, без тени сомнений сделал шаг и спрыгнул вниз.

Он не свалился в грязь. Вместо этого пролетел сквозь наброшенную иллюзию на пару чжанов в глубину и коснулся ногами твёрдой земли.

Вокруг стояла кромешная тьма, вытяни руку — пальцев не разглядишь, а если посмотреть наверх, не увидишь солнца, будто над головой висел плотный тканый полог, не пропускающий свет. Принц не без труда нащупал на дне колодца несколько кирпичей, на которые надавил в определённой последовательности и услышал гулкий скрежет — рядом в стене открылась очень низкая дверца. Се Лянь лёг на живот и пополз по проходу за ней. Едва оказавшись внутри, он услышал, как дверца закрылась с таким же скрежетом. Спустя четверть часа тоннель закончился. Се Лянь выпрямился, щёлкнул пальцами и зажёг пучок пламени.

Когда на пальцах заплясал огонёк, будто откликаясь на его зов, неподалёку начало разгораться тусклое сияние, похожее на яркую жемчужину или чьи-то сверкающие глаза, пробудившиеся от глубокого сна.

Спустя мгновение такие светящиеся жемчужины одна за другой загорелись целым роем, озаряя округу, так что стало возможным разглядеть, что принц находился в просторном зале подземного дворца, потолок которого украшали бесчисленные сияющие созвездия.

Весьма сложно было предположить, что императорская усыпальница древнего государства Сяньлэ скрывается под обожжённой пожаром горой Тайцан. Мерцающие созвездия складывались из инкрустированных в потолок жемчужин, наделённых свойством сиять в темноте, а также алмазов. Жемчужины, затронутые внешним источником света, излучали собственное сияние, а алмазы отражали его. Жемчужины и драгоценные камни дополняли и усиливали блеск друг друга, создавая иллюзию, будто здесь, под землёй, спрятался маленький Млечный Путь.

За каждую такую жемчужину или камень можно купить несколько городов, сковырнёшь один — и всю жизнь сможешь провести в достатке, славе и бесконечном наслаждении. Но Се Лянь даже взгляда не бросил на сокровища, он пересёк подземный зал и подошёл к самому дальнему склепу.

В сравнении с храмовым залом этот склеп казался невзрачным, поскольку на самом деле даже не был достроен — внутри не оказалось пышного убранства, только два саркофага. А между саркофагами торжественно стоял человек. Парадные одеяния, золотая маска на лице и меч, сверкающий белоснежным лезвием, направленный прямо на принца.

Однако человек сохранял неподвижность, не делая и шага вперёд. Се Лянь вошёл в склеп, не обращая на него никакого внимания, просто потому что знал — под маской нет лица, а под парадными одеяниями нет их владельца. Лишь чучело, сделанное из палок и соломенных жгутов, призванное обмануть несведущего схожестью с настоящим стражем.

Многие годы лишь это парадное одеяние да золотая маска вместо него служили компанией двум одиноким гробам. На крышке каждого саркофага стояло по маленькому золотому блюду, а на блюде — совершенно не подобающая обстановке картина: фрукты, иссохшие и сморщенные до такой степени, что остались лишь косточки, и твёрдые кусочки чего-то заплесневевшего и почерневшего до полной неузнаваемости. Се Лянь собрал испортившиеся подношения с блюд и выбросил в угол склепа. Затем поискал за пазухой, но ничего не нашёл — при нём была лишь половинка маньтоу, но и ту он отдал Хуа Чэну. Поэтому принц произнёс:

— Отец, матушка, простите, я забыл принести подношение, чтобы помянуть вас.

Конечно, никто ему не ответил. Се Лянь медленно сел на пол, опираясь на изголовье саркофага.

Посидев так несколько минут, Се Лянь заговорил:

— Матушка, я видел Ци Жуна. Он не погиб, просто обернулся демоном. Не представляю, чем он занимался несколько сотен лет. — Принц покачал головой, — Он… убил очень много людей, а теперь другой человек хочет убить его, да и чертоги Верхних Небес, должно быть, не спустят содеянное ему с рук. Ох, не знаю, как его можно исправить.

Он хотел рассказать ещё что-то, как вдруг совсем рядом с ним послышалось тоненькое всхлипывание.

Се Лянь остолбенел и мгновенно переменился в лице.

Он вслушался и понял, что ему не показалось. Это действительно был плач. Причём очень тихий, едва различимый, и если не задерживать дыхание и не прислушиваться, ничего не заметишь. К тому же, плач звучал очень тоненько, как будто плакал… если не ребёнок, то наверняка женщина.

Плач раздавался в непосредственной близости от него, будто отделённый лишь тонкой стеной, а то и вовсе ничем. Се Лянь резко развернулся и убедился, что звук исходит из саркофага, к которому он прислонился!

Чрезвычайно ошеломлённый, Се Лянь всё-таки не смог удержать сорвавшийся с губ вопрос, наполненный радостью:

— Матушка, это ты?!

Однако почти сразу принц пришёл в себя — того, на что он так надеялся, просто не могло произойти. Его мать безвременно скончалась ещё восемьсот лет назад. Она покинула круговорот бесконечных страданий и потому не могла обернуться призраком безвинно погибшего. К тому же, в этом плаче не было ни звука печали, только страх.

Но кто мог в эту самую секунду прятаться в гробу его матери?!

Се Лянь не стал медлить ни секунды — резким движением отбросив крышку гроба в сторону, правой рукой он занёс Фансинь для удара. Но когда разглядел, что же находится под крышкой, лезвие меча немедленно остановилось.

В гробу не было никого другого, кроме человеческой фигуры в великолепном чёрном одеянии, лицо которой закрывал погребальный покров.

Изначально внутри лежала мать Се Ляня, но тот, кто сейчас занимал её место, просто не мог оказаться ею. Поскольку ростом был намного меньше, да и очертания тела совершенно не совпадали, а самое важное — фигуру в гробу до сих пор била дрожь, значит это наверняка живой человек!

Се Лянь рывком сдёрнул погребальный покров и увидел под ним лицо маленького ребёнка!

В одно мгновение даже его сердце похолодело от увиденного. Принц схватил ребёнка, в его голосе слышался страх пополам с потрясением:

— Где моя матушка? Где она?! Что ты сделал с телом моей матушки?!

На первый взгляд эти роскошные чёрные одеяния не обладали никакими особыми свойствами, однако на самом деле были изготовлены из нитей коконов редчайших шелкопрядов, условия выращивания которых держались в секрете. Шёлковую нить преподнесли в дар гости из небольшого чужеземного государства. Прошедшая несколько этапов тщательной обработки, она превращались в готовое одеяние, которое, вкупе с лекарственными травами и ароматными благовониями, помогало сохранить тело усопшего, запечатанное в гробу. Таким образом, труп не сгнивал многие века, а посмертный облик оставался таким же, как при жизни. Вот только в этот самый момент одеяния из редкого шёлка оказались надеты на маленького ребёнка. Но где же тогда тело его матери? И что с ним теперь стало?

Се Лянь не решался задумываться об этом. Он лишь схватил неизвестно откуда взявшегося ребёнка и резким тоном принялся допытываться:

— Где моя матушка? Кто ты такой? Как ты здесь оказался? Куда ты подевал мою матушку?!

Но разве напуганный до слёз малыш был в состоянии ответить на эти вопросы? От страха он не мог выговорить и слова. Се Лянь вытащил его из саркофага и тут же заметил, как с шёлковых одеяний посыпался серовато-белый порошок.

Побелев от ужаса, принц заглянул в саркофаг и обнаружил на дне слой точно такого же порошка. В одно мгновение ему показалось, что Небо и Земля начали меняться местами, сердце едва не остановилось, руки ослабли. Выпустив ребёнка, он, совершенно обескураженный, упал на колени у края гроба.

Он никак не решался дотронуться до порошка, но в то же время не мог оставить его вот так, рассыпанным, будто пепел от догоревших благовоний. Ему ни на миг не хотелось признавать этого, но в душе принц прекрасно понимал, что это такое.

Во что ещё мог превратиться труп, восемьсот лет хранившийся в особом коконе из шёлковых одеяний, из которых его столь бесцеремонно вынули?