…Механический завод, где лучи лазеров ведут точнейшую обработку самых твердых материалов, придавая изделиям любую нужную конфигурацию. Завод управляется математической машиной, все элементы которой работают на лучах света, обмениваясь ими через тончайшие нитисветоводы, заменяющие электрические провода. Быстродействие машины и объем ее памяти в тысячу раз превосходят существующие, а размеры много меньше…

…Автоматические телефонные станции, в которых нет ни одного реле. Там работает только свет и вместо толстых многожильных кабелей лежат тонкие жгуты светопроводов. И эти станции включены в глобальную систему связи, использующую серию спутников, радиоволны и лучи света, идущие по трубам. Такая система обеспечит не только все потребности связи на Земле, но и связь с покорителями соседних планет…

Вырисовываются еще десятки самых неожиданных применений чудесного прибора. Мы можем спокойно дать волю фантазии. Ученых этим не удивишь и не испугаешь. Они уверены, что сухие формулы и лабораторные установки способны породить и более поразительные реальности.

Задумываясь о судьбе оптических квантовых генераторов, хочется надеяться, что ученые не пойдут по сумасбродному пути инженера Гарина, героя романа А. Толстого. Советские ученые рады, что их американские коллеги предпочитают расшифровывать слово «мазер» в фразу «военные применения кажутся крайне отдаленными». Пусть областями их применения останутся наука, промышленность и связь на Земле и в космосе.

Дорогой читатель! Книга подходит к концу. Мы познакомились с физиками, работающими в одной очень молодой области. Но это узкое направление связано неразрывными нитями с различными, порой весьма отдаленными частями науки и техники. Таким связям нет числа. Они выражают глубинное свойство науки — ее универсальность.

Но сколь ни всеобъемлюще человеческое мышление, способности отдельного человека ограничены. Он не может объять необъятного. Стремясь сделать свой кругозор возможно более широким, каждый из нас вынужден ограничить сферу своей деятельности, чтобы достичь в ней наилучших результатов. Так же поступают и ученые. И здесь наиболее рельефно проявляются индивидуальные черты, личные склонности, пристрастия, вкусы.

Вот что сказал об этом 11 декабря 1964 года, при вручении ему Нобелевской премии, Николай Геннадиевич Басов:

— В современной физике, как это, возможно, было и раньше, существуют два различных течения. Одна группа физиков видит свою цель в познании новых закономерностей и в разрешении существующих противоречий. Выходом своей работы они считают теорию, в частности, разработку математического аппарата современной физики. В качестве отходов производства появляются новые принципы построения приборов и физические приборы. Другая группа физиков, наоборот, стремится создать физические приборы, основанные на новом принципе, и, направляясь к этой цели, старается обойти неизбежно встречающиеся трудности и противоречия. Различные гипотезы и теории эта группа считает отходами производства.

Обе группы имеют выдающиеся достижения. Одна группа создает питательную среду для другой, и поэтому они не могут жить друг без друга, хотя их взаимоотношения довольно остры. Первая группа называет вторую «изобретателями», вторая обвиняет первую в абстрактности, а иногда в бесцельности.

С первого взгляда может показаться, что речь идет о теоретиках и экспериментаторах. Но это не так: и первая и вторая группы включают в себя обе эти разновидности физиков. В настоящее время разделение на эти две группы стало настолько резким, что целые направления в науке можно отнести к первой или второй группе, хотя имеются разделы физики, где обе группы работают сообща.

К первой группе физиков относится большинство исследователей по квантовой теории поля, теории элементарных частиц, многих вопросов ядерной физики, гравитации, космогонии, по ряду вопросов физики твердого тела. Ярким примером второй группы являются физики, занятые разработкой вопросов термоядерного синтеза, квантовой и полупроводниковой электроники.

Несмотря на то, что вторая группа физиков стремится в конечном счете создать физический прибор, весьма характерным для них является предварительный теоретический анализ. Так, в квантовой электронике были теоретически предсказаны возможности создания квантовых генераторов вообще, показана высокая монохроматичность и стабильность частоты излучения, предсказана высокая чувствительность квантовых усилителей, исследована возможность создания лазеров различных типов.

…Подавляющее большинство ученых, прошедших по страницам этой книги, принадлежат, если придерживаться классификации Басова, ко второй из указанных им групп. Поэтому в этой книге я рассказывала не только о проблемах, которые волнуют физиков, выбравших полем своей деятельности квантовую физику, но и о конкретных приборах, ими созданных. В конечном счете и промышленность и другие области науки нуждаются именно в мазерах и лазерах — приборах. Ведь они есть не что иное, как овеществление идей. А кроме того, тут, конечно, сказывается и пристрастие автора. Я всегда начинаю знакомство с ученым ознакомлением с его прибором, с его главным прибором. Мне кажется, что и десять страниц биографии ученого не скажут о нем больше, чем описание его любимого прибора.

Как можно говорить об ученых, об их труде, если не говорить о продуктах этого труда, о приборах? Речь идет, конечно, не о теоретиках, орудием труда которых является карандаш и бумага, а его выход — идеи, теории, гипотезы, в общем то, что пощупать никак невозможно. Но прибор для ученого-практика — это смысл его творческой деятельности, его мечта и его дело. Прибор для ученого — как картина для художника, партитура для композитора, выращенное дерево для селекционера. И так же отражает индивидуальность автора, его темперамент, его вкус.

И среди ученых я встречала таких, которые предпочитают не очень ломать себе голову, а применить готовое. Так же как есть портнихи, шьющие по готовым, купленным в магазинах выкройкам, и сшитые ими платья похожи на тысячи других. Таких портних женщины не очень-то любят, им хочется, чтобы платье было красивым, чтобы оно было особенным. И идут к тем, которые не ленятся несколько раз прикинуть, померить, повертеть материал так и эдак, но уж сошьют так, что платье будет на славу!

Пусть ученых не шокирует этот приземленный пример. Все мы в любом деле немного портные: одни «шьют» мебель, другие «кроят» дома, третьи мозгуют над тем, из чего сделать искусственные органы для человеческого тела взамен сношенных. И пусть простят мне ученые, но я не думаю, что они какие-то особые существа. По-моему, они — как все. Конечно же, среди ученых есть разные люди. Только сфера их деятельности, может быть, самая сложная, самая головоломная, требующая от человека напряжения всех его сил и возможностей, всего его умения: и умения рук, и высшей зрелости разума.

Но и этому умению, как и всякому другому, можно научить. Физиком, конечно же, может стать каждый молодой человек. Но… «Но» здесь столько же, как и в любой профессии. И ученый может быть хорошим и плохим, удивительным, особенным или посредственным. Одни ученые идут проторенными путями, другие мучаются, горят, не спят. Ищут решения самого точного, самого прямого, самого изящного. (И прибор ведь может быть красивым и формула изящной.)

И когда ученые говорят: красивое решение, красивая теория — это значит: вопрос решен самым лаконичным, самым целесообразным путем, к этому нечего добавить, и от этого нечего отнять. Тут проявились и чувство меры ученого, и его вкус, и его знания, которые помогли ему выбрать из всего, что известно, самое нужное, самое необходимое.

Пока прибор или теория приобретет свой окончательный вид, ученый перебирает массу вариантов, он лепит свою идею из формул или материалов, и они в его руках становятся гибкими и податливыми, словно глина в руках скульптора. Этот процесс, наполненный напряжением, бессонницей, муками творчества, может длиться годами. Но что в этом удивительного? Ведь писал же известный русский художник Александр Иванов свою картину «Явление мессии народу» свыше двадцати лет! Одни эскизы к ней занимают целый зал в Третьяковской галерее.