К «Демидычу» мне пришлось возвращаться бегом. В голове зрел план, и времени на споры не было.

— Достань телефон, — строго сказала я, как только он открыл рот, по всей вероятности, для того, чтобы начать ругаться. — Там женщина приехала. Мне кажется, это та самая Пестерева. Спонсор приюта.

— Нам какое дело? — проворчал он, но трубку к уху всё же приложил.

— А такое, что за ней призрак ходит. Ни на шаг не отстаёт. Совсем молодая девчонка. Не старше меня.

— Дела… — «Демидыч» с чувством потёр подбородок. — Думаешь, тётка пришила её?

— Не знаю. Может, эта девушка её мать или сестра, или подруга школьная. Я ведь тоже первые месяцы за Ромкой ходила. Одно настораживает — слишком прозрачная, значит, она тут давно, а если постоянно таскается за этой женщиной в приют, то могла слышать что-то о Савве. Я хочу попробовать её расспросить. Вдруг поможет.

— Ага, держи карман шире, — «Демидыч» хмыкнул, всем видом показывая, что в помощь девчонки-призрака верит слабо, но спорить не стал и добро на дело дал быстро: — Ладно, иди. За заведующей понаблюдать лишним не будет. Может, в компьютер ей заглянешь или в архивы. Чем чёрт не шутит.

Я пожала плечами. Он закатил глаза и сунул телефон в рюкзак. Сквозь шум проезжающих мимо машин мне удалось расслышать: «Встретимся на вокзале».

***

Когда я вошла в кабинет, женщина в красном уже развалилась в кресле напротив заведующей и вовсю попивала чай. Лицо у Галины Ивановны большой радости не выражало. Губы были поджаты, глаза прищурены, пальцы то и дело барабанили по столу не то от нетерпения, не то от страха.

Девушка-призрак сидела чуть дальше. В самом тёмном углу, прислонившись к стене спиной и обняв тонкими руками колени. Зрелище она представляла весьма странное. То покачивалась из стороны в сторону, то гипнотизировала взглядом муху на потолке, то пела. Приглядевшись, я заметила, что во рту у неё не хватает одного зуба.

— Привет, — как можно более дружелюбно сказала я. — Меня зовут Наташа, а тебя?

Она отмахнулась от меня, как от мухи, которая оторвавшись от люстры, опустилась на кресло и принялась приставать к женщине в красном. Та насекомое не заметила и, поставив чашку на стол, высокомерно обратилась к заведующей:

— Я прислала Вам бумаги три дня назад, а Вы до сих пор не удосужились их подписать.

— Дети, — попыталась оправдаться заведующая, — отнимают слишком много времени.

— Новые шкафы были нужны Вам, а спросят за них с меня.

Заведующая шумно выдохнула, отодвинула первый ящик стола, вытащила пачку бумаг, расписалась в них не глядя и положила рядом с гостьей. Беседа, которая велась в кабинете, явно приводила её в замешательство, и она отчаянно искала выход, как повернуть ситуацию в свою сторону. И, видимо, нашла, потому, как резко растянула губы в широкой улыбке, словно вспомнила какую-то занятную историю.

— Сегодня в приют приходил мужчина, — начала она, продолжая широко улыбаться, — странный мужчина, на бомжа похожий, и расспрашивал меня о том мальчике.

— О каком ещё мальчике? — Женщина напротив провела языком по ровным белым зубам и сделала большой глоток из чашки, нарочито смотря в окно.

— О том мальчике, — Галина Ивановна понизила голос до шёпота и даже подалась чуть вперёд, будто выдавала великую тайну. Она всё больше напоминала невезучего карточного игрока, к которому наконец пришёл козырный туз. — О том самом мальчике…

Девушка-призрак перестала петь, резко подняла голову и внимательно посмотрела на заведующую. На несколько секунд взгляд её перестал быть туманным и рассеянным. Она словно вспомнила что-то, что-то очень важное, но что именно, понять не могла.

Та, кого я мысленно окрестила Пестеревой, тоже изменилась в лице и с грохотом отодвинула от себя чашку. На столе появилось несколько коричневых лужиц.

— Что именно он спрашивал? — еле шевеля губами, спросила она.

— Интересовался его родителями.

— Что Вы ответили?

— Правду. Сказала, что ничего не знаю о них.

Девушка-призрак опустила голову и, уставившись на потолок, снова принялась петь, прищёлкивая пальцами. Женщина в красном расслабленно откинулась на спинку кресла.

— Ну и правильно, — через паузу проговорила она. — Надо в любых обстоятельствах говорить правду. Правда всегда помогает. — Заведующая прищурилась и опять поджала губы. — Если этот мужчина придёт ещё раз, сообщите мне.

— Не придёт. Он понял, что ловить тут нечего.

— И всё же, — женщина в красном смерила её презрительным взглядом. Выражение на лице Галины Ивановны опять стало кислым. — Если он появится, сообщите мне.

— Я поняла, Екатерина Сергеевна. Сообщу. Спасибо за новую мебель.

— Замечательно.

Забрав бумаги, Екатерина Сергеевна встала со стула и, не прощаясь, вышла из кабинета. Девушка-призрак засеменила следом, пытаясь успеть проскользнуть в открытые двери. Похоже, проходить сквозь стены она не умела.

— Вот сучка! — в сердцах простонала Галина Ивановна, а затем подошла к окну, с шумом распахнула его, высунула на улицу голову и глубоко задышала. На секунду я даже пожалела её, собралась сказать что-нибудь хорошее, но вовремя это дело оставила. В плане замаячил новый пункт — слежка за Екатериной Сергеевной Пестеревой и девушкой-призраком.

Усевшись рядом с водителем на переднее сидение, я обернулась назад. Пестерева что-то записывала в ежедневник, девушка-призрак вслух считала проносящиеся мимо деревья. Она всё больше казалась мне не совсем нормальной, точнее, совсем не нормальной, если вообще можно считать нормальной душу, которая уже непонятно сколько лет остаётся в мире живых.

«И правда, — подумала я, — а сколько она уже здесь? Савва умер года четыре назад. А она? Десять? Двадцать? А что если, через энное количество лет все неприкаянные души ждёт что-то такое же? Дезориентация в пространстве, тихое помешательство и полузабытьё. Вдруг это и меня когда-нибудь настигнет?»

— Екатерина Сергеевна, — голос у водителя походил на рёв медведя. Жёлтые зубы выдавали в нем заядлого курильщика, — в офис или домой?

— Домой, Паша. Сегодня выдался длинный день. Документы отвезёшь в офис сам. Лена разберётся с ними, а мне поспать надо. Подумать только. Через столько лет…

Последнюю фразу Пестерева произнесла шёпотом. Водитель из-за шума мотора вряд ли её услышал. Девушка-призрак и подавно: та разглядывала вывески на магазинах и через раз громко хихикала.

Выглянув в окно, я запоминала дорогу. Решение ехать домой меня обрадовало. По крайней мере, не придётся созерцать отштукатуренные стены офиса. Засмотревшись на светофор, я опять посмотрела назад. А где интересно работает эта женщина? На заводе или на фабрике? Может, вообще банк держит или магазин? Чем занимается? Похоже, чем-то прибыльным, раз взялась спонсировать Дом малютки. Или грехи замаливает? Может, Савва — это её сын, и она его бросила? Сейчас ей около шестидесяти, значит, родила примерно в сорок, решила, что поздно, и написала отказную. А теперь вот совестью мучается…

Следующие минут десять пейзаж за окном менялся мало. Деревья, здания, снова деревья, а потом недалеко от школы машина резко свернула направо и затормозила возле круглой шестнадцатиэтажки, с пентхаусом и крытыми балконами. Дожидаться водителя Екатерина Сергеевна в этот раз не стала, дверь открыла сама и прямиком зацокала к центральному подъезду. Девушка-призрак, естественно, последовала за ней. Я проделала то же самое и через пару минут выяснила, что живут они на третьем этаже, в квартире № 77.

***

— Ну, узнала что-то? — затараторил «Демидыч», едва заметил меня среди кресел в зале ожидания.

— Узнала. Думаю, спонсор приюта и есть мать нашего Саввы?

— С чего это?

— Они с заведующей называют его тем самым мальчиком, и разговоры о нём здорово её пугают.

— А призрак что?

— Ничего. Мне не удалось её разговорить. Она как будто помешанная. Глядит всё время в одну точку да песни поёт, качаясь как белая берёза.

— Выходит, опять ничего. Одни догадки.