Взгляд зацепился за фигурку, шмыгнувшую под алебардами стражников. Почему-то она показалась Архе мышонком, проворно спешащим вдоль кухонной стены. А, может, это солдат, рванувший следом, напоминал кота? Но мышь он так и не сцапал — слишком шустрой жертва оказалась. И погнаться за ней он не мог, не рискнул цепь разорвать…

Ведунья шарахнулась, больно ударившись лопатками о решётку, когда толпу от неё закрыло белое и плоское, как блин лицо с раззявленным провалом чёрного рта. Кажется, это ямина шевелилась, выплёвывая слова. Но звук, перекрываемый рёвом толпы, нарастал мучительно медленно. Архе пришлось напрячься, чтобы разобрать: «Тетя Арха, я Ируш! Ируш я! Помните меня или обратно забыли? Тётя Арха!..».

— Я помню… — застывшие до деревяности губы шевелились неохотно.

И самой лекарке казалось, что голос свой она слышит как будто со стороны.

— Ну, наконец-то! — девчонка улыбнулась, демонстрируя дырку вместо передних зубов. — Тётя Арха, Дан! Дана помните? Ну, того, с рогами который…

Но дальше девушка бесёнка не слышала. Впрочем, как и рёва толпы. Её как будто выдернули из собственного тела — грубо и жёстко. Так, что голова закружилась. И Арха очутилась в каменных переходах. Сначала девушке показалось, что она вернулась в тюрьму. Но взгляд цеплялся за детали: магические светильники в тонких плафонах, отполированный до полной гладкости пол, ровные стены…

А перед ней, близко-близко, словно она у демона на плечах весела, была спина Дана.

— Слава Тьме! — выдохнул лорд, оборачиваясь к ней через плечо. — Я думал, никогда не достучусь. Побудь пока со мной, маленькая, ладно? Конечно, не видеть бы тебе этого дерь… Но лучше побудь со мной.

— Дан, я…

Арха растерянно огляделась. Стены коридора не были материальными. За ними, как за мутным стеклом, виднелась все та же улица, цепочка стражников и толпы народа. И гул слышался, но совсем отдалённо, приглушённо. Как будто во сне, когда одна картинка накладывается на другую. Но стоило ведунье обернуться, как улица начала наплывать, становясь все плотнее, реальнее.

— Оставайся со мной, слышишь, котёнок, просто оставайся со мной! — мягко, но настойчиво потребовал Дан. — Возьми меня за плечо и держись. Не надо тебе там быть.

— Но я там…

— Там только тело, а ты со мной. Тут и оставайся. Сейчас мы разберёмся, и все закончится, обещаю. Всё уже закончилось. Немножко потерпеть осталось.

Только тут Арха заметила, что Дан, вообще-то, двигается — идёт куда-то. А она висит у него за плечом бестелесным призраком. Ведунья даже руки своей не видела. Хотя чувствовала ладонью и лёгкое покалывание бархата камзола, и твёрдые до каменности мышцы под ним. Наплевав на все объяснения скопом, лекарка просто ткнулась лбом в это самое плечо. Лишь бы не видеть ни полупрозрачных стен, ни улицы за ними. Гвалт толпы стал ещё тише.

— Вот так, умница. Извиниться бы стоило, за то, что я позволил всему этому так далеко зайти. Просто Шхара прятали слишком хорошо. Ирраш его только сегодня ночью нашёл и… В общем, не извиняться надо, а все исправлять. И мы исправим, клянусь. Потерпи.

— Я терплю, — заверила ведунья, сухо всхлипнув. — Я честно терплю. А ты меня, правда, не бросишь?

— Даже думать об этом не смей, поняла? — рявкнул демон.

Мышцы его задрожали, начали набухать, как будто их воздухом накачивали.

— Дан, кончай шавериться! Рогами потолок прошибёшь!

Арха обернулась. Голос Шая был куда веселее, чем его собственная физиономия. Впрочем, у всех четверых демонов, вышагивающих следом за хаш-эдом, выражение лиц можно было назвать каким угодно, но только не весёлым. Вздумай кто назначить приз за самую мрачную и угрожающую мину — и с выбором победителя у него возникли бы серьёзные сложности.

Впрочем, пальма первенства по заслугам могла принадлежать Иррашу. Физиономию шавера стянуло, верхняя губа морщилась, демонстрируя полный набор зубов. Кажется, он даже рычал. Впрочем, рот Тхия тоже был приоткрыт. Вытянувшиеся клыки внутрь уже не помещались — не сразу и поверишь, что арифеды ими не пользовались. А вот глаза Адина из лазоревых превратились в ярко-вишнёвые — без белка и зрачка, сплошная краснота. Да и Шай, наверное, сам того не замечая, то и дело облизывал губы раздвоенным языком. А когти на его пальцах, сжатых на рукояти короткого меча, то втягивались в подушечки, как у кота, то высовывались на всю свою немалую длину.

«Шаверился» тут явно не один Дан.

Пожалуй, Архе стоило бы испугаться. Вот только в данный момент демоны пугали её меньше всего.

Рогатый остановился перед низкой, окованной натёртыми до блеска медными полосами, дверью, обернувшись к гвардейцам. Ну и ведунья вместе с ним.

— Ждите меня здесь, — тоном, не подразумевающим споров, заявил он. — Помешать нам никто не должен. Это приказ капитана императорской гвардии. Любая попытка проникновения за эту дверь приравнивается к покушению на особу императора. Все понятно?

— Дан, я не думаю… — начал Адин.

— Ты меня плохо расслышал? — голос Дана съехал на утробный рык. — Я сказал, это приказ.

— И ты, как обычно, за все будешь отвечать в одиночку? — фыркнул Шай и продемонстрировал не слишком приличный, но универсальный жест. При этом ещё и облизнулся совсем уж похабно. — А это видел?

Хаш-эду явно было что ответить — Адин не дал.

— Время, — негромко напомнил красавчик.

— Короче, вы меня слышали, — рявкнул напоследок рогатый.

И, не утруждая себя вежливым стуком, открыл дверь.

Помещение было странным. Больше всего оно походило на объединённую в одно лабораторию, библиотеку и личный кабинет. Вдоль одной стены верстаки с перегонным кубом, спиртовой горелкой, ретортами, чашами и пробирками. В углу — маленький горн с торчащими в сторону мехами. И полки, плотно уставленные банками и пузырьками с притёртыми крышками. Пожалуй, такому оснащению позавидовал бы любой фармацевт или алхимик. Только вот обитый медью стол, вроде тех, которых в анатомических театрах использовали, в картину не вписывался.

Зато в противоположном углу все было мило, уютно и продуманно комфортно. Книжные шкафы, забитые фолиантами так, что дверцы не закрывались, кресло с высокой спинкой и скамеечкой для ног, массивный письменный стол. Камина не хватало. Впрочем, горн вполне мог его заменить.

Женщина-хаш-эд, стоявшая с книгой в руках возле стеллажа, обернулась на звук открывшейся двери.

Тьма, она действительно была красива. Но не девической прелестью, а вполне зрелой, уверенной в себе красотой взрослой женщины. И ещё в её лице было что-то такое, заставляющее немедленно склониться в поклоне и дожидаться приказаний.

Но Дан раскланиваться не стал. Просто встал у входа, довольно небрежно опершись спиной о стену. Причём Архе, за этой самой спиной и висящей, это ни малейшего неудобства не доставило.

— Нашли? — то ли спросила, то ли просто констатировала факт демонесса, захлопывая том.

— Ты же все так и рассчитала, чтобы мы нашли Шхара только сегодня, — голос у рогатого был спокойный-спокойный, как будто эти двое погоду обсуждали.

— Естественно, — усмехнулась красавица.

Она обошла стол и уселась в кресло. Изящно облокотилась, пристроив подбородок на пальцы с длинными, окрашенными алым, коготками. Женщина явно приготовилась к обстоятельному разговору.

— Я слушаю твои условия, — подал голос Дан.

— Вот так сразу? А поговорить? Раскрыть мои злодейские замыслы? — демонесса усмехнулась как-то очень знакомо.

— Прости, но меня время поджимает, Ишала.

— Предпочту, чтобы ты называл меня «матушкой». «Мамочка», по-моему, звучит слишком слащаво.

Арха едва собственной слюной не подавилась. Матушка? Вот эта красавица — мать Дана, по совместительству императрица? А, заодно, та стерва, которая Жизнь из своего сына сосёт? Как-то ведунья её себе по-другому представляла. Как именно, девушка и сама бы сказать не могла, но по-другому. Может быть, чем-то средним между мумией и скрюченной старухой?