Но сначала появились не участницы и не на ристалище. Одна из занавесок откинулась в сторону и в ложу вошёл…

— Прекрасного принца похищает благородная рыцарь. И на его спасение отправляется грозный дракон, — протянула Арха. — Слушай, Тхия, тебе не кажется, что у нас какая-то неправильная сказка?

Но рыжий смотрел не на Ирраша, который сверлил лекарку традиционно «любящим» взглядом, а, почему-то, на улыбающегося Адина, стоявшего вместе с какой-то незнакомой ведунье демонессой за спиной шавера. Конечно, за шлемом лица нового Воплощения Тьмы Архе не видно было. Но девушка готова была спорить, что арифед побледнел, как простыня.

Ведунья еще раз глянула на Адина. Потом еще раз, пытаясь понять, что так Тхия напугало. Голубоглазик приложил палец к губам и подмигнул.

— Тхи, спокойно, у меня с собой нюхательных солей нет, — высказался Адин.

— Дан…

— Остался в столице, естественно, — оборвал его Ирраш с такой злобой, как будто был уже морально готов не только ложу, но и весь замок по кирпичу разнести. — Да и мы тут… инкогнито! Слушай, ты, человечка недобитая, перестань таращится на Ада! Вспомни, что ты вообще-то женщина Тхия!

Кажется, Арха с демонессой скривились абсолютно одинаково. Только вот гостья тогда, когда шавер посоветовал ведунье не пялиться, а лекарка при упоминании её нового статуса. Странно, но Адин тоже отреагировал нестандартно. Он уставился на рыжего, который, казалось, в размерах меньше стал. Хотя, конечно, доспехи даже под демоническими взглядами не уменьшаются.

— Дан… — снова начал Тхия.

И снова ему договорить не дали.

— Остался в империи, я сказал! — едва слюной не брызжа, прорычал Ирраш.

— А ты вопи об этом погромче, — негромко посоветовал Адин, — вдруг кто-то внимания еще не обратил?

Хотя, конечно, никакой это был не Адин. И дело даже не в том, что этим маскарадом обманулся бы только тот, кто гвардейцев близко не знал. Арха демонов и с закрытыми глазами не перепутала бы. Просто при голубоглазом, да и при любом другом мужчине, у нее сердце так никогда не колотилось. А этому органу глаза не нужны, чтобы единственного узнать.

Ведунья мысленно возблагодарила всех создателей своего чуда-платья за то, что им такая бредовая модель в ночном кошмаре приснилась. Потому что, по крайней мере, Арха могла держать демона за руку так, чтобы даже очень глазастый наблюдатель этого не увидел. Дан, который каким-то невероятным образом преобразился в Адина, рассеянно наблюдал за подготовкой на арене. Но лекарка чувствовала, что по-настоящему смотрит он только на нее.

— В чем дело, котенок? — негромко спросил демон, практически не шевеля губами. — Тебя что-то расстроило?

— Просто не выспалась, — буркнула ведунья.

Проклиная про себя дурацкую корону, которая не только шею грозила ей сломать, но и не давала даже головы в сторону хаш-эда повернуть. — Да и наряд этот… Знаешь, какой он тяжелый?

— Подозреваю. Но дело не только же в этом, да? — хмыкнул демон.

Без рогов он выглядел непривычно, словно в нем чего-то недоставало. Примерно так же, как любому другому ноги или руки. Не то чтобы ведунья считала, что к физиономии Адина рожки бы подошли. Но без них лекарке было немного грустно.

— Угу. Я тут на … ферме побывала. И еще мы вчера к старейшим арифедам ездили…

Признаться в причинах своего дурного настроения девушка решила сразу. Вот чему она так и не научилась, так это врать Дану. Демон ее действительно насквозь видел.

— Ясно, — он сжал руку лекарки чуть сильнее. — Ничего, маленькая, все хорошо будет. Я же теперь здесь. А, значит, ничего плохого больше не случится.

И, не поворачивая головы, но слегка повысив голос, добавил:

— Ирраш, отстань от Тхия. Я его потом сам убью.

— А меня? — подала голос ведунья, уподобившись излишне стеснительной мышке.

— А тебя я просто выдеру, Арха, — он глянул на лекарку уже без всякой улыбки.

И девушка мгновенно поняла, что в этот раз рогатый не шутит, не преувеличивает и не пугает. Как сказал — так и сделает, выдерет. И, в принципе, если бы речь шла о какой-то чужой шкурке, то ведунья бы такое решение даже поддержала.

— Серьезно, в этот раз вы уже все границы перешли. Ты хотя бы попытайся представить, что со мной было, когда вы внезапно пропали?

Арха представила. Ее передернуло. Пришлось даже глаза закрыть, смаргивая вскипевшие от стыда слезы.

— Пусть она лучше представит, как мне доложили, что две студентки-медички, одна из которых шавер-метис, разнесли приличный, принадлежащий достойному бесу, кабак и взяли в заложники патруль! — взъярился Ирраш.

— А я виновата, что у тебя такие патрули, которые позволяют студенткам-медичкам себя в заложники брать, мессир капитан городской стражи? — пробубнила лекарка. — И никого мы никуда не брали. Они сами за стол спрятались. Просто… Ну, просто Ю перед выходом стояла. И они выйти боялись. Просто так получилось…

— Просто? Это — просто?!

Стоило признать, что допекла ведунья желтоглазого знатно. До самых печенок прогрызла. В свое оправдание девушка могла сказать только то, что она не хотела. Так само собой получалось. Но вряд ли шавер ей бы поверил.

— Кому из вас взбрела в ваши куриные мозги мысль в стражника топором швырять?! Это же подсудное дело! Ты хоть понимаешь, дура, что как минимум за это десять плетей полагается?! Как минимум!

У Архи горло перехватило и во рту стало кисло. Как-то с такой точки зрения эту ситуацию она не рассматривала. Но ведь, действительно, получается, что студентки совершили нападение на стражника, при исполнении его прямых обязанностей. То есть, конечно, не студентки на него напали, а…

— Это я бросила… То есть, метнула… То есть…

— Ты кому на уши лапшу вешаешь, позор всего шаверского рода? — бешеным котом зашипел Ирраш. — Да ты бы этот топор поднять не смогла! А знаешь что? Я тебе поверю, пожалуй. И ход делу дам. Может, тогда ты поумнеешь…

— Ирраш, — негромко окликнул его Дан.

— Что?!

Шавер, напряженный, как взведенная пружина, развернулся к рогатому. Если бы… Да нет, никаких «если бы» не было и быть не могло. Арха его сейчас боялась так, что у нее коленки в кисель превратились. И зов природы стал нестерпимым. Словно лекарка ведро отвара толокнянки[4] выпила.

— Ты не понимаешь, что с этой вот, — он ткнул в ведунью пальцем, — ты последние мозги потерял! Ты вообще не соображаешь, что делаешь! И не соображаешь, во что влезаешь. Я не…

— Моя нянька, — все таким же спокойным-спокойным и ледяным до изморози голосом, закончил за него Дан. — Извини, Ирраш, я сам решаю, что, как, когда и с кем мне делать. Если тебя это не устраивает, то я никого не держу.

Честно говоря, Арха всегда считала выражение «ни жива, ни мертва» эдаким преувеличением. Но сейчас его значение ведунья поняла в полной мере. Она, действительно, и мертвой еще не была, но и дышать боялась. Вот только не хватало девушке, чтобы демоны из-за нее перессорились. Лекарка и так бедного шавера до белого каления доводила постоянно. Ей ушастого порой действительно жалко становилось. Даром, что специально она ничего не делала. Но чтобы Ирраш из-за нее Дана потерял — это уже было чересчур. Хаш-эд ведь ему не просто друг. Ведунья хорошо запомнила, что желтоглазик про «котов» говорил…

— Ирраш, прости меня, пожалуйста. Я действительно виновата. Но могу только пообещать, что попытаюсь больше никуда не вляпываться. Я сама не знаю, как это выходит. Ты только не злись на меня, очень прошу. Ну, хотя бы так не злись. А-то я тебя и без того боюсь, а когда ты кричать начинаешь, то у меня мозги вообще отключаются.

Выдала все это ведунья самым своим проникновенным голосом, старательно вспоминая, как это у Адаши получалось. Губы у девушки и без всякого притворства дрожали, да и слезы на глаза без малейших усилий наворачивались. Ведунья только реснички пошире распахнула и бровки задрала. Ну, еще и ушки поджала.