Рефлекторно повернула голову, расплываясь в счастливой улыбке, когда из темно-синей иномарки вышел Дима, хлопнув водительской дверью и устремившись в нашу сторону.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что взгляды всех девушек, находящихся поблизости, были устремлены в его сторону.

Белое поло, контрастировавшее на фоне темных джинс, не скрывало широту плеч и рельеф мышц, перекатывающихся под кожей. Дима напоминал капитана футбольной команды из американских фильмов, от обворожительной улыбки которого все представительницы женского пола растекались лужицей.

Он снял черные солнцезащитные очки и теперь в сочетании с чуть прищуренными от яркого сентябрьского солнца глазами обладал особым шармом, под властью которого даже говорливая обычно Оля застыла статуей.

Я же, не скрывая торжества, бросила на нее многозначительный взгляд, не обратив должного внимания на досадливо сжатые губы.

– Привет, – выдохнула, почувствовав между лопаток тепло ладони, мягко притянувшей к груди. От него пахло сигаретами. Снова курил… Мне следовало бы досадливо поморщиться, жалея его здоровье, однако, к моему стыду, я втянула воздух глубже, слегка подаваясь вперед, ближе. Аккуратно, чтобы не заметил. И меня повело. Аромат сигаретного дыма, смешиваясь с нотками неизменного древесного парфюма, проникал куда глубже, чем следовало. Туда, где волнительно затрепетало сердце.

– Привет, – лёгкое прикосновение губ к виску, и я была готова стоять так вечно, не замечая проходящих мимо любопытных студентов, проезжающих машин и Олю, напомнившую о себе тихим покашливанием. Ничего не оторвало бы меня от Димы, кроме него самого, лишившего тепла ладони и сделавшего шаг назад, позволив любоваться своей чисто мальчишеской улыбкой, залипнув на которую, я бездумно спросила:

– А что ты здесь делаешь? – мысленно надавала себе пощечин. Дура! Идиотка! Ничего умнее не придумала? Теперь он подумает, что я ему не рада!

– Приехал за тобой, – мужская рука, потянувшись к лицу, заправила выбившуюся прядь волос за ухо, кончиками пальцев невесомо прикоснувшись к шее, и я забыла, что нужно сделать вдох.

Приехал. За мной. Мамочки! В который раз расплылась в блаженной улыбке, не заботясь о том, что выгляжу не совсем адекватно.

Рука настойчиво дернула за локоть, и я обернулась, натыкаясь на подругу, которая слегка склонила голову, с намеком глядя на меня.

– А, это Оля, – теперь уже я ухватилась за нее. Как-то сразу исчезло и раздражение, и желание остаться одной. Мысли, мелькавшие в сознании несколькими минутами ранее, теперь казались какой-то глупостью. – Мы учимся в одной группе. Закинем ее домой по пути?

Дима бросил быстрый взгляд на Олю, после чего пара голубых глаз вновь остановилась на мне.

– Без проблем.

В машине я села спереди, подруга же разместилась на заднем сидении. Хотела было последовать ее примеру, но не успела. Дима, оказавшись быстрее, открыл переднюю пассажирскую дверь, бросив:

– Прыгай, Мелкая.

Пока он обходил машину, обернулась и глянула на Олю, посылая ей счастливую улыбку и пожав плечами. Она ответила лишь напряженным взглядом, усиленно покусывая нижнюю губу. Нахмурившись, хотела было спросить, в чем дело, но не успела. Водительская дверь открылась, и Дима занял место по соседству, заводя двигатель и выезжая с парковки.

– Куда ехать? – он глянул в зеркало заднего вида, и я поняла, что вопрос предназначался Оле.

– На Республиканскую, – буркнула в ответ. Что на нее нашло? Посмотрела назад, стрельнув глазами, надеясь, что она поймет мой намек и будет чуточку приветливее.

Возвращая взгляд вперед, застыла. В следующее мгновение мне пришлось прикусить губу, чтобы сдержать улыбку, что грозилась расползтись сама собой.

Только сейчас заметила браслет. Тот, что я подарила ему. Он красовался на запястье руки, расслаблено лежащей на руле. Единственное украшение, присутствующее на нем. Это было так… Так неожиданно. Носит. Не забыл и не закинул в дальнюю полку. Надежда, еще неуверенная, робкая, вспыхнула искрой в душе.

– А тебя домой? – оторвав взгляд от браслета, посмотрела на мужской профиль, несколько секунд озадаченно хлопая ресницами.

– Ааа, – глупо протянула, несколько растерянная его вопросом, – нет. У меня тренировка, а вечером соревнование. Помнишь, я писала тебе?

– Точно, – цокнув, ответил, – прости.

– Ты придешь? – мой вопрос, пропитанный надеждой, прозвучал одновременно с раздавшейся вибрацией. Пальцы сами собой сжали маленькую сумочку, лежащую на коленях.

– Конечно, – не задумываясь ответил, потянувшись за телефоном и приняв на звонок. – Да? – пауза, за которой последовала нахальная ухмылка. – Сегодня?

Внешне осталась невозмутимой, демонстративно отвернувшись к окну. На самом деле же я не смогла бы воспроизвести в памяти ни одно название из множества магазинов, вывески которых мы проезжали, потому как напряженно вслушивалась, пытаясь уловить голос собеседника. Глухо.

– Только если Кристалл, – последовавший за ответом хрипловатый смех, и я снова завороженно слежу за движением мужских губ. – Ну так, столица избаловала. Давай, на связи, – бросил напоследок, откинул телефон на приборную панель и встретился со мной глазами.

– В шесть, так? – уточнил, трогаясь на зеленый сигнал светофора.

– Да, в том же здании. Дим, а…

Вновь зазвонивший телефон оборвал на полуслове, вынуждая стиснуть зубы от желания выбросить его из окна. Когда же Дима, занятый дорогой, не глядя на экран поднял мобильный, я смогла увидеть имя звонившего. «Лена».

Сзади раздалась приглушенная усмешка, тут же скрываясь за покашливанием. Оля, самодовольно ухмыляясь, выразительно приподняла брови в ответ на мой вопросительный взгляд, словно «А я же говорила». Нахмурившись, отвернулась, напряженно вглядываясь в мелькающие здания.

Дима сбросил звонок, не став отвечать, из-за чего отмахиваться от слов Оли стало труднее. Еще и нога нервно затряслась…

– Ты что-то говорила? – почему-то его интерес показался не таким живым, как раньше. Настроение летело в пропасть.

– Да нет. Неважно, – прошептала, после чего тишину в салоне разбавляла лишь негромкая музыка.

– Мира, ты слышишь меня? – пыталась достучаться до моего сознания Светлана Яковлевна, мой тренер. – Соберись! На кону поездка на всероссийский этап! Выиграешь – войдешь в сборную!

Я лишь отстранено кивала головой, окидывая взглядом трибуны. В первом ряду сидит дедушка. Он улыбнулся, встретившись со мной глазами, однако глядел с беспокойством. Да и улыбка, которой меня явно хотели приободрить, вышла несколько неуверенной. Заметил мое состояние. Он всегда хорошо меня чувствовал. Ох, дедушка, если бы ты знал, что волнует меня далеко не предстоящее выступление, и не из-за него мой взгляд лихорадочно бегает по залу.

Хорошо, что об истинной причине беспокойства не подозревает мама. Она сидела по правую руку от дедушки и, закинув нога на ногу, покачивала туфелькой на высокой шпильке. Мама, в отличие от деда, смотрела твердо, скрестив руки на груди и слегка вздернув подбородок. Как всегда, с безупречным макияжем, идеальной укладкой прямиком из салона и в безукоризненно выглаженном брючном костюме. Элегантная. Ухоженная. Изысканная. Она могла дать фору любой модели, несмотря на возраст. А ей, как и отцу, в этом году исполнилось сорок три.

– Приглашается Власова Мирослава!

– Улыбайся, Мира! – донесся в спину голос тренера, когда я уже сделала шаг в сторону ковра. И я улыбнулась. Чисто механическое движение.

Мой костюм, украшенный стразами, переливался всевозможными оттенками синего, будто волны, бушующие в неспокойном океане. Точно также штормит в душе, заставляя сжимать напряженными пальцами палочку ленты.

Центр ковра, исходная позиция, выдох и взмах рукой под первый аккорд зазвучавшей музыки. Моя программа, энергичная, живая, быстрая, требовала максимальной концентрации. Каждое движение, каждый поворот, каждый прыжок должен быть под контролем. Нельзя, просто недопустимо мыслить о чем-то другом, и я отчетливо это понимала. Однако не получалось. Не получалось выбросить из головы горящее на дисплее «Лена». Не получалось не думать о словах Оли, позвонившей мне часом ранее.