– Могла бы, – согласно кивнула, – но не хочу. Так что можно перейти сразу к делу?

Укоризненно покачав головой, он чуть отъехал на кресле назад, наклонился к нижнему ящику, вытащил черную папку и кинул на стол передо мной.

– Посмотри, – махнул рукой в ее сторону.

Задержав на несколько секунд взгляд на отце, все же потянулась к папке. Бегло пролистала какие-то документы, чертежи и схемы, не особо вникая в содержание. Неинтересно.

– Дом для любовницы строишь? – невинно полюбопытствовала я, с наслаждением наблюдая за вмиг покрасневшим от негодования отцом.

– Ты что несешь, Мирослава? – прошипел сквозь зубы, сжимая подлокотники и подаваясь вперед.

Выдержала цепкий взгляд, с удовлетворением понимая, что потемневшие от ярости глаза больше не вызывают у меня испуганный трепет, как это было раньше.

Откинулась на спинку кресла, нахально ухмыльнувшись.

– Ты же печешься о моей личной жизни, – напомнила о его "Ты позоришь семью, появляясь на людях с очередным мужчиной" из недавнего телефонного разговора. – Вот и я беспокоюсь. Ее все устраивает? Смотри, как бы не нашла кого пощедрее.

– Откуда ты…

– Мне наплевать, с кем ты проводишь время вместо "срочных совещаний". Но, возможно, маме будет интересно это узнать? Сколько жене полагается при разводе? Половина? – прозрачный намек, после которого отец, сжав челюсти, был вынужден отступить.

Я же в очередной раз восхитилась удаче, благодаря которой наткнулась в интернете на фотографию давней знакомой. Пиджак на спинке кресла на заднем фоне узнала безошибочно. Сделанный на заказ и отправленный отцу на юбилей, он был украшен запонкой на воротнике, которую я выбирала лично. Таких совпадений не бывает.

– Я тебя понял, – примирительно заключил он.

Победно улыбнулась, совершенно "забыв" уточнить, что мама отдыхать тоже не с подружками ездит, но ей хватает ума не лезть в постель ко мне.

– Это, – кивнул на папку, – работа, которую я хочу тебе предложить. Скоро будет проходить тендер. Здание с очень выгодным расположением. Почти центр города, оживленная улица, рядом несколько офисных центров. Идеальное место для ресторана. Только прибыльность осознаю не я один, поэтому наш проект должен быть лучшим. Я знаю, что ты уже разрабатывала подобный дизайн, и вы выиграли тендер, поэтому я предлагаю работу тебе.

Мои брови взлетели еще на первом предложении. Отец, который кричал вслед мне, уезжающей из города, что меня никто кроме него на работу не возьмет, хочет, чтобы дизайн ресторана разрабатывала я? Стоило бы ядовито напомнить ему о его же словах, однако имелся один интересующий вопрос.

– Сколько же ты мне предлагаешь?

Проследила за тем, как он выводит цифру на листке бумаги, чтобы в следующий миг еле удержаться и не присвистнуть. Не хило. Хотя кого я обманываю, он предлагает мне втрое больше, чем я заработала на подобном проекте в прошлый раз. И я, спросившая ради интереса и уже приготовившая отказать, задумалась. Вот же…

По завещанию на мой счет каждый месяц поступает круглая сумма, на которую можно было жить с размахом, но не купить жилье и машину. И я, слишком гордая, чтобы обратиться к отцу, взяла ипотеку и автокредит, который выплачиваю без проблем, но… сумма на листке позволит разом закрыть долг за автомобиль, и это подкупало. Настолько, что через час я поднималась по лестнице в одном из местных ресторанов на встречу с помощником отца, с которым должна буду проехать и осмотреть фронт работы.

– Девушка… – от голоса, раздавшегося за спиной, прошибло током, и я, запнувшись каблуком о ступеньку, полетела назад. Прямо в сильные руки, поймавшие меня за талию и прижавшие к широкой груди.

Я глубоко дышала, уставившись на пульсирующую жилку на шее и сжав ткань белой рубашки. Медленно подняла взгляд вверх, встречаясь со знакомыми глазами.

Прошло четырнадцать лет, а я, оказывается, помню их оттенок. Настолько четко, что с уверенностью могу утверждать: они все те же. И голос, разрядом прошедший по моим нервам. В остальном же… Он возмужал. Не обзавелся сединой, выпирающим животом или лысиной, как многие в его возрасте. И я не понимала, радует меня этот факт или огорчает, но с досадой почувствовала, как сердце предательски затрепетало от ощущения крепко держащей за талию руки, которую от обнаженной кожи отделял лишь тонкий шифон платья.

– Держу, красавица, не бойся, – накрыл ладонью мою руку, мягко отцепляя ее от своей теперь помятой рубашки. А я еле удержалась от грустной усмешки. Он меня не узнал.

Глаза, с интересом бегающие по моему лицу, глядели так, будто видят в первый раз, отрезвляя и приводя в чувство затуманившееся сознание.

Во мне бились две половины, заставляли метаться из стороны в сторону. Одна побуждала отступить, уйти, скрыться, забыть. В очередной раз стереть его образ из памяти, делая вид, словно его просто не существует, как не существовало для меня все эти годы.

Другая же, подогреваемая задетой женской гордостью, жаждала отыграться. Доказать, что больше никто, ни один мужчина не смеет отмахнуться от меня так, как это сделал он. Именно так. И вовсе не потому, что за долгие годы меня впервые не раздражали руки, излишне долго державшие в объятиях.

– Спасибо, что поймали – бросаю взгляд из-под ресниц. – Но, кажется, я уже могу стоять самостоятельно.

– Думаешь? – расплылся в лукавой улыбке, после чего крепче перехватил мою талию, вырывая шумный испуганный вздох, когда мои ноги неожиданно потеряли опору, повиснув в воздухе.

– Что ты делаешь!? – вцепилась в широкие плечи, позабыв о своей игре и роли, которую собиралась сыграть безукоризненно.

– Похищаю. Люблю, знаешь ли, воровать хорошеньких девушек.

Он, приподняв меня над полом одной рукой, крепко прижал к своему телу, поднимаясь по ступеням.

– Что?! – чуть не сорвалась на визг я. Девушек!? Да мне почти тридцать два года! – Отпусти!

– Дмитрий Александрович? – проблеяла девушка-хостес, встретившая нас наверху и расширившимися глазами уставившаяся на нас.

Ее приоткрытый в удивлении рот моментально захлопнулся, а сама она скрылась с поля зрения, пробормотав извинения, когда ее удостоили таким взглядом, что даже я прекратила вырываться. При этом широкая улыбка на лице Димы оставалась неизменной, придавая вид, от которого в голове билась одна мысль: "Куда я лезу?".

– Тихо, тихо, – поставил меня на ноги. – Просто помог. Не уверен, что ты поднялась бы целой на своих ходулях, – выразительно глянул вниз на мои туфли.

– Я замечательно хожу на своих… ходулях!

– Да, я заметил, – криво усмехнулся он.

– Я просто испугалась! Не надо было подкрадываться ко мне! – почти что топнула ногой я, в последний момент одернув себя. Господи, Мира, ты взрослая женщина! Вдох-выдох.

– Я всего лишь хотел отдать это, – поднял руку, между пальцами которой была зажата невидимка. Рука тут же прикоснулась к волосам, обнаружив пропажу. Видимо, соскользнула.

– Спаси… – оборвалась на полуслове, потянувшись за заколкой, резко отдалившейся от моей руки. Недоуменно подняла взгляд на Диму.

– Как насчет обмена на имя и ужин? – пытливо наклонил голову он.

Имя? Боже, он правда меня не узнал. Это не укладывалось в голове, хотя было неудивительно. Меня и родители уже давно не узнают. Я и сама не вижу ту девочку Миру за уложенными и осветленными на несколько тонов волосами, макияжем и работой первоклассного косметолога.

– Ты переоцениваешь ценность этой заколки для меня, – уже давно перешла на "ты" с этим знакомым незнакомцем, отбросив прочь приличия.

– В самом деле? – приподняв бровь, поинтересовался притворно-расстроенным тоном. Через секунду, стремительно сделав шаг вперёд, оказывается настолько близко, что я от неожиданности отступаю, запнувшись, и снова заваливаюсь на него. Черт! – Можем повторить трюк с похищением. Тем более ты уже второй раз сама падаешь ко мне в руки. Как тут устоять?