– Какими-же такими новостями, справедливый отче? – насторожился Сид.

– А такими, от которой весь Монастырь уже вторую неделю ходуном ходит: магия рун пропала!

– Как, пропала? - ахнул Сид.

– А вот так: была – и сплыла! – сказал Исгарот, аккуратно наполняя лейки колодезной водой. – Нет ее больше, и все. Отныне волшебными рунами можно щели в коровниках и овинах затыкать, под ножки кривой мебели подкладывать, и рыбу в водоемах глушить – до того бесполезными они стали в одночасье. И это, между прочим, не только рун церкви Огня касается, а вообще всех рун без исключения, даже тех, что у рыцарей-паладинов на вооружении стоят. Ох наплачутся они без привычной магии супротив орков! А ведь лорд Хаген с паладинами нынче в Минентале, ушел туда месяц назад дабы осаду с замка снять и вызволить гарнизон сотоварищей. Но на все воля Божия. Говаривал я и прежде – не на руны надо уповать, не на золотые скипетры с зачарованными камнями, а на волю и мудрость Божию днесь осанну ему воспевая! Только от Бога настоящая сила берется, сила подлинная а не ворожба кликушеская, неподдельная магия. Но кто-же меня слушал? Никто, только отмахивались. А теперь поздно.

С этими словами Исгарот выудил из глубин своей садовничьей сумки старую пеньковую трубку и, набив её табаком, деловито раскурил. В этот-же момент раздался скрип садовой калитки и во дворе Часовни появился Бард.

– Эй, Бард, старина, - окликнул его Сид, – Вовремя ты пробудился. Я для тебя лукошко ягод подсобрал, подходи, угощайся!

– Доброго утра, милсдарь Бард, - поприветствовал его Маг, – Присядем-же тут, на свежем воздухе, и угостимся.

Некоторое время трое молча угощались и, поглядывая на темнеющее небо, прикидывали когда-же наконец разразится гроза. Первым тишину нарушил пожилой Маг прочтя краткую молитву положенную после любого приема пищи, а потом, сызнова раскурив трубку, обратился к Сиду с вопросом:

– Что-же, милсдарь, аппетит развязавши да пищи постной отведавши, развяжи теперь и свою душу. С чем пришел, что с собою принес, от чего тебя со столь молодым и пригожим спутником преследуют иноземные тати, от которых за версту разит тьмой и Белиаровым смрадом?»

– Эх была… - подумал старина Сид, но ничего не сказав стал нащупывать в кошеле таинственный чёрный камень. Словно почувствовав это, артефакт мигом сковал Сидову волю, противясь извлечению на свет Божий и, тем паче, не желая попадать под острый и пытливый взор Мага Огня. С трудом скинув с себя внезапные эти оковы (и столь-же внезапно зажегшуюся в сердце враждебность к престарелому Магу Огня), Сид выудил из кошеля артефакт и с легким трепетом положил его на траву подле ног отца Исгарота.

– Отче! Ведомо-же тебе, достопочтенному Магу Огня, праведнику Инносову, многое из того, что в мире нашем сокрыто от разумения простого люда, – начал говорить Сид, указывая на камень, – Тем паче надеюсь и уповаю, что известно тебе и об этом – о вещи иноземной и лихой от которой точно беда стрясется, да не знамо какая. Поведай-же, отче, и милостью Божьей благослови!

Но прежде, чем отец Исгарот успел подобрать камень и что-то ответить, в разговор вступил Бард.

– Откуда у тебя это? – спросил он, изумленно поглядывая на Сида.

– У твоих прежних хозяев упёр, когда их в покоях не было. Оно в ларчике хранилось, я отомкнул и – и будто бы вещица собственной волей себя подобрать заставила. Да и нынче вот порядком пришлось попотеть и с собою пободаться чтобы из кошеля его достать и перед отцом Исгаротом на свет божий выказать.

Тем временем, отец Исгарот подобрал черный камень и, покрутив его в руках, аккуратно положил на ладонь.

– Хозяин эту штуку очень берег, – пробормотал Бард, – Да и слыхивал я разговоры с другими хозяевами – с другими колдунами то есть, что вещь эта довольно ценна и должна особым образом пригодится на грядущей войне. Но что оно и как оно – я не знаю, хозяин мне вещи этой никогда не доверял.

– А как её именовали колдуны, вещицу эту, не помнишь? – тихо спросил Исгарот, не отводя взгляда от камня.

– Вроде никак, – сказал Бард, но тотчас добавил: – А! Нет, один раз назвали, старый колдун – наставник моего хозяина, он назвал: сказал, что это есть камень сокрушающий, и велика мощь его. Правда, что надлежит сокрушать этим вот маленьким камушком вслух никто не рассказывал, по крайней мере мне.

– Мм, хорошо, - ответил Исгарот. – Теперь оба умолкните и отойдите-ка лучше в сторонку, туда – за колодец. Я хочу с этим камушком как следует потолковать.

Оба мигом вскочили и спрятались за колодец, понимая, что престарелый Маг решил затеять с камнем колдовское состязание, которое для посторонних может вылиться непредсказуемой бедой. Но все-же, поддавшись любопытству, Сид и Бард аккуратно высунули головы из-за края колодца – уж больно интересно было посмотреть на настоящую ворожбу.

Поначалу ничего не происходило. Отец Исгарот как сидел, так и продолжал сидеть на лавке, балансируя камень на раскрытой ладони. Глаза его были прикрыты, а губы тихо шевелились, словно во сне. Сид в душе огорчился, что ворожбы-то, может быть, и не будет вовсе, но тут Исгарот перекинул камень из левой руки в правую, а камень – вместо того чтобы приземлиться, над ладонью мага воспарил! Голос Исгарота тем часом усилился: послышались слова заклинаний на древних, неизвестных ни Сиду, ни Барду языках. Воспаривший над ладонью Мага камень заискрился и засиял, переливаясь всеми цветами радуги и источая ощутимый жар. Воздух вокруг камня загудел словно закипая. Сид зажал уши от страха и спрятался, Бард-же не шелохнувшись продолжал смотреть как заколдованный. Солнце, было пробившееся сквозь тучи минуту назад, окончательно померкло.

Около четверти часа Маг Огня состязался с таинственным артефактом. Парящий над ладонью Мага камень сыпал искрами и распалялся будто кто-то ввергал его в жерло вулкана, но поддаваться воле Мага и открывать своих секретов, очевидно, не желал. Под конец, то-ли от бессилия, а то-ли от гнева, старый Исгарот сорвался со скамьи и, силою воли удержав камень перед собой, поразил его оглушительно громким и яростным заклинанием Огня. Показалось что Маг наконец-то одержал верх: парящий в воздухе камень померк и стал медленно опускаться вниз, но вдруг - диво из див! Будто оживши, загадочный камень волчком завертелся вокруг своей оси и, страшно зашипев, поразил Мага ярчайшим разрядом молнии. Всплеснув руками в воздухе и пронзительно вскрикнув, старый Исгарот потерял равновесие и без сил повалился наземь. Рядом с ним, ухнув словно сорвавшийся с горы валун, рухнул загадочный камень.

– Вот дела, – немыми губами пробормотал отец Исгарот, усаженный Сидом и Бардом обратно на лавку.

– Я уж думал, святый отче, что ты… – молвил Сид, утирая со лба холодный пот.

– Хо! Я было сам подумал что Богу душу отдам, но нет – пожалуй еще задержусь, поживу! - усмехнулся пожилой Маг.

– Может Вас, батюшка, обратно в часовню проводить? – поинтересовался Бард.

– Отдышусь и вместе пойдем, – ответил Исгарот. – Покамест подумаю, что делать-то будем с этим паскудством.

– Ой беда! - брякнул Сид со страхом покосившись на валяющийся посреди травы чёрный камень. Померкнув и словно пригорюнившись, загадочный артефакт выглядел совершенно безвольным, почти-что обыкновенным куском черной скалы, будто бы минуту назад он вовсе не вертелся волчком, поджигая воздух и рассыпая горячие искры в разные стороны.

– Беда-то она и есть, – кивнул Исгарот, – Знать бы что с этой бедой поделать. Ох и потрепал он меня, ох и потратил! Чем-бы этот артефакт ни был, магию он чует великолепно и умеет её у владельца прямо-таки из самого существа вырывать, из жил и сосудов выкачивать. Вдобавок, артефакт этот очень голоден.

– Голоден? – переспросил Сид боязливо.

– Да, голоден, по магической силе истосковался и голодает. Иначе мне не понять почему он так в меня вцепился – уже думал, что и не отцепится вовсе.

– Потому-то вы его, отче, огнем и припекли? – спросил Бард.

– Да, – кивнул Исгарот, – А то он всю энергию из меня бы высосал и плоть мою до смерти иссушил. Вот я и ужалил – чтобы он, озлившись, ужалил в ответ, и этим самым связь между нами порушил. Ох! Отдохнуть охота, усохни мои косточки, – старый Маг вздохнул, и приподнявшись со скамьи, тяжело заковылял в сторону часовни.