— Харальд…это… Это просто чудовищно! — Рыдала Сольвейг. — Тот кто это совершил, у него попросту не было сердца!

— Тише, тише любовь моя, тебе надо успокоиться. Мы найдём виновника, клянусь Одином он ответит за это сполна!

Сольвейг спрятала лицо в объятиях Харальда, ее хрупкие плечи подрагивали от рыданий, викинг что то нежно говорил ей, все так же прижимая девушку к себе.

Кассандра, которая все это время смотрела на них во все глаза, вдруг поняла какую совершила ошибку. Выходя из женского дома, саксонка нервно заломила руки. Она все слышала и увидела неподдельное чувство между этими двоими. Совсем не ту девку она сгубила! Какая же она глупая, раз послушала неразумную рабыню!

Повернувшись к Ингрид, саксонка со всей силы залепила рабыне звонкую пощёчину.

— Безмозглая курица! — Зашипела Кассандра, взирая как от боли рабыня схватилась за лицо. — Кто эта девка рядом с ярлом Харальдом? Я знаю лишь то, что она знахарка.

— Это Сольвейг госпожа, она из словенских земель привезена была рабыней, но сам конунг даровал ей свободу. Поговаривают что молодой Ярл давно влюблён в неё… Но это только слухи… — Ингрид не понимала чем же провинилась перед своей госпожой.

Кассандра от ненависти схватила за шею несчастную Ингрид. Рабыня стала жадно хватать воздух, пытаясь убрать от себя железную хватку рыжеволосой саксонки.

— Так почему же ты мне об этом не рассказала, глупая сука! Неужто и правда Боги обделили тебя умом!

— Госпожа… ты же сама просила следить за невестой ярла Харальда… — Ингрид захрипела, из глаз брызнули слёзы. — Ты ничего не говорила мне о Сольвейг…как я могла знать…Я исполнила все… что ты просила, госпожа!

Отпустив наконец Ингрид, Кассандра покрылась вся красными пятнами. Ярость клокотали в ней. Черт бы побрал эту проклятую рабыню! Что же она натворила! Сожгла в бане не ту девку! Не ту! Харальд никогда не любил Оду, никогда! В его сердце была словенская травница, которую ещё минуту назад он прижимал к своей груди, как когда ее саму, когда она дарила ему жаркие ночи любви. Но между ней и словенской девкой было одно отличие. Любил викинг только словенку, Кассандру же просто страстно желал.

— Держи язык за зубами, рабское мясо! — Напомнила ей саксонка, и они вновь направились в главный зал, где все суетливо рассаживались по лавкам, рабыни стояли вдоль стен. Викинги в пол голоса переговаривались о случившемся, легкий гул голосов стоял в помещении.

Рыжая саксонка стала ловить на себе любопытные взгляды мужчин. Женщины с завистью смотрели на ее роскошные волосы, цвета алого пламени.

Привыкшая к подобным красноречивым взглядам, саксонка встала в дальнем углу стены. Рядом с ней напуганная Ингрид, которая все время озиралась по сторонам.

Вот наконец в переполнению залу вошли Харальд и Сольвейг.

Саксонка зорко следила за ними, она видела с какой нежностью на словенку смотрит викинг. Сомнений быть не могло, не ту девку она погубила…

И тут ей в голову пришла одна мысль, от которой саксонка на секунду просияла.

Она внимательно смотрела на Сольвейг, на то как она робко села на край скамьи, рядом с остальными женщинами в ожидании конунга.

— Значит она из словенских земель? — Шепотом спросила Кассандра у Ингрид.

— Да госпожа. — Ответила рабыня, понимая о ком спрашивает рыжеволосая леди.

— Отлично…

Спустя несколько минут гул в зале утих, викинги замолкли. Люди сосредоточенно смотрели как конунг Ингви стал проходить к своему резному креслу. Поступь его была тяжёлая, лицо омрачено случившейся бедой. Рядом с ним, облачённая в серое атласное платье, молча шла невеселая Ингеборг. Принцесса смотрела себе под ноги, гордо держа осанку как и положено деве севера.

Следом за ними ступал юный Бьёрн, голова его была перевязана, но саксонка узнала в нем мальчишку, об которого больно ударилась когда бежала в женский дом.

Липкий страх закрался в сердце девушки, но ничего! Она уже знает что сейчас скажет…

Конунг устало сел в своё резное кресло. Праздник был омрачён столь печальным событием, кто то поджег баню где мылась дочь ярла Олафа.

Ингви перевёл взгляд на старика, тот глядел себе под нос и беззвучно шевелил тонкими морщинистыми губами.

В зале стоял легкий гул от голосов, все в смятении ждали когда конунг начнёт говорить.

Ингеборг присела рядом с отцом, оправляя складки шёлкового платья. Ноги утопали в мехах горностая, которые были разложены на невысокой возвышенностью где восседал конунг. Девушка нервно перебирала пальцами, подумать только, ведь в этот момент в бане могла оказаться она сама!

Наконец Ингви махнул рукой. В зале тут же стало тихо, он окинул взглядом всех присутствующих. Ещё четверть часа назад тут было веселье, сейчас же на лицах людей виднелся страх и волнение.

Юный Бьёрн напряжённо рассматривал каждую женщину, как будто пытаясь вспомнить ту самую незнакомку которую он повстречал, перед тем как заметил пожар. Возможно эта баба была как то связана со случившейся трагедией и смертью его отца.

— Народ севера, как вам уже известно, сегодня ночью произошёл страшный пожар. — Конунг посмотрел на Бьёрна, мальчишка грустно глядел себе под ноги, пытаясь держаться изо всех сил. — Сегодня этот храбрый викинг спас дочь ярла Олафа от страшной смерти! Но в эту трагичную ночь и сам потерял своего отца, Хьярти. — Ингви пристально всматривался в лица каждого, как будто пытаясь разглядеть виновника. — Он лежал мертвым возле горевшей бани. Один вершил его судьбу!

В зале вновь загудели голоса словно пчелиный улей, викинги негодовали.

— А что если Хьярти поджег баню? Все знают какой он пьяница! А затем и сам упал, напившись до беспамятства разбив себе голову! — Из зала закричал Льет Мортенссон, сосед Бьёрна и покойного Хьярти.

— Ты лжёшь! — В сердцах воскликнул Бьёрн, сжимая руки в кулаки. — Его голова была пробита, он не мог так упасть! Кто то убил моего отца а затем поджег баню!

— Ты говоришь что перед тем как обнаружить пожар, ты вышел во двор из за дурноты? — Конунг обратился к Бьерну.

— Так и было, после своего первого рога, мой желудок скрутило, мне стало плохо! — Бьёрн ветер со лба испарину, — Затем я решил пройтись, мне хотелось подышать свежим воздухом что бы хмель окончательно выветрился из моей головы. Когда я подошёл к частоколу, я не обнаружил на посту ни одного воина, что показалось мне удивительным… — Конунг свёл брови на переносице. Он жестом руки перебил мальчишку.

— Кто из дозорных сегодня оставались у ворот? — Ингви грозно посмотрел на своего хирдмана. Ивар тут же вышел вперёд. Толпа стоявшая за его спиной казалось прожигала его спину.

— Мой конунг! Сегодня на посту я оставил Барри и Рольфа!

— И где же они были, раз в это время случился пожар?! — Ингви чуть поддался вперёд, грозно взирая на Ивара. Хирдман знал ответ. Они ослушались его, и решили немного выпить на пиру, посчитав что за время их отсутствия в поместье ничего не случится.

Ярл Олаф вдруг рассмеялся. Но в его смехе слышалось презрение и боль. Старик встал с ловки. Опираясь о стол, он подошёл к конунгу.

— Какие славные воины в твоих землях, великий конунг! — Олаф сморщенными пальцами отдёрнул ворот рубахи, лицо его раскраснелось, ко лбу прилипли пряди седых волос. — Вели их вздернуть на виселице! Или нет, это слишком лёгкая смерть для них! — Старик безумным взглядом оглядел всех присутствующих в зале — Сжечь их заживо, пускай на своей поганой шкуре испытают все мучения которые перенесла моя дочь!

Ингрид втиснулась от страха в стену, сглотнув ком в горле, она с ужасом смотрела на ярла, животный страх сковал ее. Рабыня посмотрела на Кассандру, на красивом лице саксонки читалось спокойствие. Нет, она не предаст ее! Ингрид нечего бояться, никто ее не видел, она сделала все незаметно.

— Где сейчас Барри и Ральф? — Спросил конунг. Ивар огляделся, но викингов нигде не оказалось. Скорее всего те спокойно спали где нибудь на сеновале, ничего не подозревая о случившемся.