Харальд был груб с ней, он вонзался в неё все с большей силой, в тугие глубины ее женской плоти, воспламеняя и удовлетворяя свое желание. Крики Кассандры потонули в тяжелом дыхании Харальда.

Викинг вдруг остановился, повернув девку лицом к стене, он овладел ею сзади, намотав рыжие волосы на кулак. Сгорая от стыда, саксонка держалась за деревянную спинку кровати, она и представить себе не могла что так мужчина может любить женщину.

Терзая саксонку пол ночи, на рассвете викинг все же отпустил девку. Он отстранился от нее, опрокидываясь на парчовые подушки. Выпитый за вечер эль выветрился с головы, тело сладко ныло после любовных утех. Кассандра прижалась к нему, положив свою голову на его крепкое плечо. Харальд слышал ее мирное дыхание, девка уснула.

Викинг скривил губы. С утра он даст ей пару золотых браслетов да дорогие тряпки на платья. И отправит назад в рабский дом.

Викинг аккуратно поднялся с постели, пытаясь не разбудить девчонку. Он оделся и взяв секиру, направился к выходу.

Уже у дверей Харальд посмотрел на спящую саксонку. Одеяло скаталось под ней, оголяя белоснежную грудь, рыжие локоны разметались на подушке. Губы слегка припухли от его жарких поцелуев.

А может оставить бабу себе? Пускай девка согревает ночами. Может с помощью неё удасться забыть гордую словенку? Но тот голод что вызвала Сольвейг, не удовлетворила даже красивая саксонка.

Где то внутри Харальда словно пронзила молния. Он опять увидел пред собой словенку. Ее тихая красота не была такой броской как у англичанки, но что то в ней было такое, отчего Харальд терял голову.

Довольно! Надо вырвать ее из сердца!

Харальд глубоко вздохнул, тихо прикрыл за собой двери. На дворе забрезжил алый рассвет.

Наступила середина февраля. Могучие фьорды укрылись белым покрывалом, суровые ледяные ветра обдували побережье. Несмотря на то что море не покрылось коркой льда, из за непроглядных туманов и северных циклонов, викинги не ходили в плавание.

Зимними вечерами женщины ткали покрывала сидя у очага, рассказывая маленьким детям легенды о мировом дереве Иггдрасиль и битвах храбрых викингов, мужчины же ходили на моржовую охоту, или же разделывали тушу выброшенного на берег кита.

Сольвейг впервые увидела полярные ночи. Они завораживали своей красотой, загадочное северное сияние манило своим тайным величием, танец теней и света поражал своими красками.

— Что это такое? — Спрашивала девушка у Свейна, заворожённо смотря на сияющий небосвод.

— Северяне говорят что это мост Биврёст — дрожащая арка, пересекающая небо и соединяющая миры Асов и людей. — Мальчик зябко потер ладони, согревая онемевшие пальцы своим дыханием. — Один из воинов поведал мне, будто бы по этому мосту спускается сам Бог Один на своей колеснице. А ещё прекрасные валькирии, на крылатых конях спускаются по Биврёсту, в мир людей Мидград и отвозят самых храбрых воинов в чертоги Валгаллы.

Сольвейг слушала рассказы Свейна и дивилась, сколько же интересного и необычного у варяг.

Три месяца прошло с тех пор как она прогнала Харальда, не было от варяга вестей и как то тоскливо становилось на душе девичьей. Ночами, когда вьюга завывала под дверью свою грустную песню, доставала девушка из мешочка шёлкового серьги резные, и водила по ним пальчиком, камешек зелёный разглядывая.

А может так лучше? Сама ведь прогнала его, думала Сольвейг, кричала надрывно что бы прочь уходил, так что же мысли навязчивые в голову лезут беспрестанно? Забыл давно о ней викинг и ей следует жизнь свою обустраивать, да прекратить вспоминать варяга.

Как то ранним утром прибежала молодая рабыня из поместья конунга. Служанке Ингеборг, Арне стало плохо. Жар уже второй день не спадает.

Сольвейг наспех одевшись, прихватила корзину с травами, и скорее поспешила в поселение.

Снег скрипел под ногами, утренний морозец щипал за щеки, девушка потуже перетянула шерстяной платок на голове, и аккуратно ступала по проторённой заснеженной тропинке.

Возле дверей главного дома, Сольвейг вдруг заметила двух викингов. Северяне отряхивали тулупы от налипшего снега, передавая походные лыжи двум рабам. Одного из них девушка узнала, он был в хирде Харальда, кажется его звали Ульви, второй был пониже ростом, с большим шрамом на щеке, викинг был не знаком ей.

Воины, сняв шапки зашли внутрь, не заметив девушку.

Знахарка вдруг опешила, неужто и чужанин прибыл в земли конунга? Сердце отчаянно заколотилось в груди. Но во дворе больше никого из приезжих не оказалось, Сольвейг постояв ещё с пару минут, грустно вздохнув, направилась в покои Арны.

Спустя пару часов, сварив для служанки Ингеборг лечебный отвар от простуды, и дав ей настойку от кашля, девушка собралась уходить в свой лесной домик.

Ингеборг подарила ей меховые рукавицы в знак благодарности за оказанную помощь, и отправила с богом. Сольвейг благодарно поклонилась и прихватив свою корзинку, вышла из покоев.

Проходя мимо пировального зала, девушка услышала мужские голоса, она притаилась за дверью и стала слушать наречие варяжское, пытаясь понять смысл сказанного. Уроки Свейна не прошли даром, теперь Сольвейг могла даже перекинуться парой фраз. Бывало северяне по доброму смеялись над ней, когда девушка по ошибке путала слова. Лицо вдруг покраснело, подслушивать было неприлично, но сердце так отчаянно просило узнать что нибудь о Харальде. Может случилось чего? Не в силах отойти, Сольвейг замерла у стены.

За столом восседал конунг Ингви, напротив него находился Ульви и Барди.

Викинги ели горячую мясную похлёбку, их лица обросли бородой за время пешего похода до Хедебю.

— Так что же Харальд? — Спрашивал конунг.

Ульви утёр подбородок, начал говорить.

— После того как мы оборонили Борнхольм, люди признали его своим ярлом. Оставшиеся воины из хирда покойного ярла Снорри, поклялись на священных браслетах в верности Харальду, он никого не принуждал силой, и те могли отказаться, но таких не оказалось.

Барди закивал головой, рана на его щеке затянулась, образуя глубокий шрам на левой щеке.

— Да все верно. Харальд велел построить навесы в поместье, и пока не выпал снег, сам лично ходил по лесу и выбирал деревья для нового драккара. Всю осень мы валили ясень и сосну, Харальд сказал что именно эти деревья хороши для киля и шпангоутов. — Барди отпил эля, — Ярл сам лично вместе с хирдом тесал доски. Харальд велел обстричь всех овец в поместье, приказав женщинам шить парус. После того как выпал снег, постройка перешла под навесы, думаю к весне мы поплывем в Англию на новом драккаре.

Конунг одобрительно улыбнулся. Все таки сын решил сам построить свой корабль. В его венах течёт кровь настоящего воина!

— Значит его дела идут в гору! Это меня радует!

— Да. Поэтому мы прибыли сюда, по просьбе Харальда, сообщить что он согласен плыть весной в земли саксов, и возглавить твой поход, конунг!

— Хвала Одину! Передайте ему, что это известие меня очень обрадовало!

— Скол! — Воскликнул Ульви, викинги подняли наполненные кубки.

— На весеннем тинге, когда лёд тронется, я перед всеми признаю его. Скажите Харальду, что я буду ждать его. — Конунг отпил из чаши эль. Может это наконец воссоединит их потерянную связь. В груди вдруг защемило, старший сын Ингемар так и не вернулся с похода. До сих пор известий о нем не было.

— Благодарим за гостеприимство, конунг! Мы передадим твои слова нашему ярлу! — Ульви учтиво склонил голову.

Сольвейг стояла у дверей боясь быть замеченной, прижав меховые рукавицы к груди. Девушка мало что поняла из разговора северян, но главное все таки услышала. Чужанин стал князем земель далёких, да живет теперь там.

Лишь по весне сюда прибудет.

Горькая улыбка коснулась ее лица, мысли грустные вновь одолели девушку. О ней давно и думать перестал!

Сольвейг вдруг решительно поняла, не гоже изводить себя думами о чужанине. Теперь в его жизни нет места для неё, так тому и быть! Разошлись отныне их пути дороги, тем и лучше!