Тетка Росава соскочила с лавки.

— А ты не лезь старуха, отец он ей! А ты никто! Того глядишь больше совсем ее не увидишь!

— Я не пойду! Я останусь с бабушкой! Сама же меня прогнала! — Леля встала возле Белявы, на лице мачехи показалась злая усмешка.

— Не пойдёшь? Слову батюшки перечишь?

Леля молча смотрела на неё глаза не отводила, спину держала ровно.

— Коли не пойдёшь, так сам поволочу! За косу намотаю! Пущай все видят! — Горислав стукнул кулаком по столу, отчего вся снедь заходила ходуном.

— А ты не шуми Горислав, и хозяйство мне не порть! Раз не хочет, пусть остаётся! — Знахарка нахмурилась, не нравилось ей все это.

— А я тебе говорила отвести эту дрянь на торжище! Распутная девка! Говорила я тебе не твоя она дочь! Нагулянная! Теперь и сама вон вольничает!

Горислав подошёл к Леле и грубо схватил ее за руку.

— Слово отца для тебя уже ничто? Я вот проучу тебя! — Леля стала убирать руку Горислава, бабка Белява покачала головой.

— Отпусти ее Горислав! Это же кровь твоя и плоть! Совсем голову заморочила тебе Росава, как можешь ты дочь родную, да на торжище?

— А вот так! Коли мое слово для неё все что ветер в поле, так я ее…

Внезапно дверь избы с грохотом распахнулась, на пороге появился здоровый чужеземец, в кожаных штанах и полотняной рубахе, украшенная по вороту двуцветной тесьмой с изображениями животных. К рукавам рубахи были пришиты серебряные застежки, на плечах его был накинут плащ, пристёгнутый золотой фибулой. Следом зашёл ещё один, только ростом поменьше. Леля от страха вдруг перестала сопротивляться.

— Варяги… — Прошептала тетка Росава, пятясь назад.

Чужаки тем временем, огляделись. Тот что был повыше, чуть наклонил голову, низки были потолки в избушке знахарки для такого великана. Бугры мускул перекатывались при каждом движении его рук, на бедре поблёскивала большая серебряная секира. Пегие как лён волосы доходили до плеч, пряди некоторых волос были заплетенны в замысловатые косицы, перетянутые кожаной тесьмой. Он с безразличием осмотрел всех присутвующих, и что то сказал своему товарищу. Тот что был пониже, держал железный топор, на руках его были вытатуированы узоры и сакральные руны.

Высокий воин прошёл в горницу, скрепя половицами, поступь у викинга была мягкая, но твердая. Оперся плечом об дверной косяк, скрестив крепкие руки на груди. Чужанин недобро оскалился.

Неужели княже не дал отпор варягам? Напали душегубы? Али за травами какими зашли к бабке Беляве?

В комнате чувствовалось напряжение, Харальд смотрел на этих напуганных людей, смотрел в их лица, в которых читался ужас и страх смерти. Тысячи глаз он повидал в многочисленных набегах и военных походах. Но таких как у этой словенки, что стояла прижавшись к старухе, викинг ещё не встречал. Красота богини Фрейи ничтожна мала, по сравнению с красотой этой вендской девки. Красивая словенка была вся соткана из света. Ее шёлковые волосы цвета меда, водопадом падали на плечи и струились по тонкой талии. Хрупкие запястья, нежная лебяжья шея… Ее зелёные глаза, огромные и слегка раскосые, они напомнили Харальду глаза рыси, однажды угодившей в его капкан на охоте. В глазах зверя бушевало такое же огненное пламя, и Харальд так и не смог убить его. Не смог уничтожить это гордое и свободное животное.

Харальд заметил ее еще в лесу. Девка куда то спешила, придерживая полы поношенного сарафана, слегка оголяя изящную щиколотку, в руках держа корзину то ли с ягодой то ли с травой какой лечебной. Что то внутри Харальда потеплело, и викинг последовал за ней. Будучи отменным охотником, ему удалось проследить ее путь незамеченным, как же все таки хорошо что они с Ормом решили сходить на охоту. Продав пушнины горностая и византийские вазы в словенских землях, Харальд со своим хирдом уже собирались было отплывать, но решили немного поохотится в вендских лесах. Харальд жестом показал Орму следовать за ним, и хирдман молча кивнул.

Следом за девицей в избу вошли старик и немолодая тучная баба.

Спустя десять минут викинги стояли около дверей ветхой избы, поросшей мхом. Хорошо зная словенское наречие, Харальд слышал весь разговор за бревенчатой стеной лесного жилища. Его смутило как эту прелестную словенку, называла немолодая баба «распутная».

Боится девка, подумал Харальд, смотря на Лелю. Вон как глазищами зыркает, да ресницами хлопает.

Вот и приплыли драконы с севера, подумала Леля, во все глаза смотря на чужаков. Одним своим видом, они наводили кромешный ужас. Таких великанов она ещё не встречала. Вот о чем говорила бабушка Белява. На секунду Леля поймала взгляд викинга на себе, его серые глаза сияли серебром, в них плескался лёд холодного моря. Лёд холодных земель, заснеженных фьордов, откуда и прибыли эти чужаки. Внезапно варяг заговорил на родном наречии Лели.

— Так значит ты хочешь продать свою дочь? Отвести ее на торжище? — Он с прищуром взглянул на Горислава, у того кровь отступила от лица, на лбу появилась испарина.

— И сколько же золота ты попросишь за неё?

— Дак я… — Горислав потерял дар речи. Горло свело спазмой. Судорожно сглотнув, он утёр краем рукава выступившую испарину. Леля посмотрела на отца, того била мелкая дрожь, тетка Росава стояла белее снега. И лишь одна бабка Белява не выражала никаких эмоций.

Варяг нахмурился, он ждал ответ, но Горислав то ли от испугу, то ли от растерянности переминался с ноги на ногу.

Харальд подошёл к Лели, взяв девушку за точенный подбородок посмотрел в ее глаза. На удивление девка даже не дёрнулась, как это часто бывало у женщин при виде нормандца. Казалось ее не пугали шрамы на его лице, шершавые пальцы провели по нежной девичьей коже, Харальд сделал усилие над собой, что бы не дотронуться до ее розоватых губ, слегка потрескавшихся по краям.

— Что же ты такого сделала, что твои родичи хотят продать тебя на торжище?

— Пускай сами слово молвят… — Тихо ответила Леля, не сводя глаз с викинга. Что ему понадобилось от неё?

Харальд отдёрнул руку, и бегло взглянул на тетку Росаву так и не дождавшись ответа от отца. Его трусость смешила Харальда, в далёкой северной Норвегии, лишь мужчина держал ответ за семью, а этот трясётся как осиновый лист. Такому впору носить бабье платье.

— Распутница она! С хлопцем чужим спуталась, да из дому сбежала! Бесчестная она! — Выпалила Росава-Пришли забрать домой ее, непутевую! Упирается, идти не хочет, ох и намучились с ней!

Леля от такого наглого вранья не знала что и сказать, это надо же как тетка Росава все перевернула!

— Язык без костей! Чего мелешь, неразумная? Белены объелась? — Охнула бабка Белява.

Харальд холодным взглядом окинул красивую словенку. Значит девка задирала подол перед мужиком, не вступив с ним в замужнюю связь…

— Позор семье нашей! Как людям в глаза то смотреть! — причитала Росава, немного осмелев. Для пущей уверенности промокнула глаз краем платка. — А ведь у нас ещё малец имеется и девица на выданье! Да только кто теперь то свататься придёт, коли эта безобразница так всех опозорила! Ой ой!

— О чем говорят эти венды? — Спросил Орм, с интересом поглядывая на голосившую бабу. Харальд не отводя взгляд с Лели, негромко ответил по норвежски-

— Эта девка их дочь. Она ведёт себя распутно, оттого и хотят отвести ее на торжище, так как опозорила семью.

Орм громко засмеялся.

— Неужто ты хочешь купить эту бабу? В Каттегате тебя ждёт твоя сарацинка. Или ее жаркие поцелуи тебя уже не согревают по ночам?

Харальд пропустил мимо ушей его шутку, он обратился вновь к Гориславу.

— То что говорит твоя жена, это правда?

Стоявшая за спиной мужа, тетка Росава больно толкнула его в бок.

— Да…Вот из дому ушла, без спроса моего… — Горислав опустил голову. Бабка Белява укоризненно покачала головой. Леля прижала руки к лицу. Вот те и родимый Батюшка.

— Тогда я куплю ее. Сколько золота ты попросишь за свою порченую дочь? — Харальд опять посмотрел на Лелю. Теперь словенка была напугана, ее глаза казалось смотрели ему прямо в душу, с мольбой. Но нет, он не отступится теперь. Чем то его зацепила эта девчонка. Сначала он просто хотел проследить за ней, узнать где она живет, возможно даже остаться на некоторое время в землях вендов, что бы потом познакомится с словенкой, узнать ее. А дальше если бы все пошло хорошо, просить ее отца выдать замуж. Конечно он мог бы просто выкрасть девчонку, но конунг запретил набеги на земли славян, с тех пор как начали промышлять торговлей. Но девка оказалась порочной, потоптанной другим. На такой не женятся! Только разве что вдовцы, или старые ярлы. Глупая баба! Злился мысленно Харальд. Он видел ее всего пол часа, но за это время казалось часть его сердца ушла на поруки этой порченой девки. Он вздрогнул. Его глаза сузились, потемнели, рука по привычке нащупала холодную рукоять секиры. Да что с ним?!