За исключением того, что Линус не дал им шанса. В тот момент, когда Лусиана начала творить магию, Линус сбежал. Ее первоначальное нападение едва задело его.

Питу удалось вытащить пистолет, но Кейли убила его прежде, чем он смог что-либо с ним сделать. Лусиана сказала Кейли бежать, взяла пистолет и отправилась выслеживать Линуса. Кейли ушла, а через несколько минут ее мать осторожно вышла из дома и присоединилась к ней.

Пистолет Пита, наконец, обрел смысл. Лусиана подобрала его и планировала застрелить из него Линуса, но она забыла о хранилище, а Линус, оправившись от психической атаки, должно быть, медленнее обычного попытался спуститься по лестнице, запереться и активировать охранные системы. Это дало Кейли достаточно времени, чтобы сбежать. Иногда мы упускали из виду самые простые объяснения. Кейли вышла живой, потому что она могла бегать как кролик.

Удаление моей магии из остальной семьи Каберы и их персонала заняло гораздо больше времени, и к концу я была истощена, как магически, так и физически. В процессе мы вытянули из них большую часть истории. Кейли взяла в заложники своих бабушку и дедушку, убив двух работников, когда они попытались вмешаться. Когда появился Элиас, она также воздействовала на его разум. Единственная причина, по которой он был жив, заключалась в том, что он ожидал нападения и укрепился. Несмотря на всю свою необузданную силу, Кейли понятия не имела, как полностью пробить защиту такого опытного и хорошо обученного мага, как ее дядя. Он получил единственный удар и притворился мертвым.

Два брата Каберы забрали своих родителей и персонал, и Джулиан отвез всех обратно в особняк Кабера в Ривер-Оукс, в то время как Элиас остался, чтобы проследить за уборкой дома родителей и организовать похороны. Ни один из них не выразил никакого желания отстоять Кейли. Скорее всего, они подготовят документы об ее исключении из Дома, как только вернутся домой.

Когда я зашла в наш дом, флешка Линуса ждала меня на столе. Должно быть, Берн или Руна принесли ее.

Линус все еще был без сознания. Это должно было угнетать и беспокоить, но я еще не пришла себя.

Я приняла душ, от которого почувствовала себя немного лучше, надела длинную футболку и свежую пару нижнего белья и забралась на кровать с ноутбуком. А потом я пялилась на него в течение пяти минут.

Я не была уверена, почему колебалась. Я не боялась. Я была… усталой и измотанной. Точно.

Но находиться в неведении было не лучшим вариантом. Я вставила флешку в разъем, получила к ней доступ и быстро перемотала видео до того места, которое запомнила.

— Очень скоро ты столкнешься с кризисом, если уже не столкнулась. Ты сосредоточилась только на одном аспекте своих сил, но твоя магия сложнее, чем ты думаешь. Черные крылья — это первое проявление проблемы, и во времена эмоционального стресса она усугубится.

Линус откинулся назад. Я узнала эту позу. Он был в режиме преподавания.

— Ледяной маг атакует, прячась в толпе. Как ты его найдешь?

— У него единственного будет лихорадка.

Магия изменяла законы природы, но не уничтожила их. Ледяной маг мог резко понизить температуру целевого водоема, и хотя магия справится с большей частью перемещенного тепла, часть тепла проскользнет сквозь нее. Воздух вокруг ледяного мага станет заметно теплее. Если он достаточно долго будет продолжать в том же духе, он начнет потеть, а лицо покраснеет.

— Мы определяем ледяных магов как тех, кто замораживает, но мы могли бы также определить их как тех, кто неэффективно генерирует тепло путем перемещения.

К чему он клонит?

— Сирена соблазняет. Наша магия названа в ее честь, но у нее также есть аналог.

Алессандро проскользнул в комнату и остановился. Я поставила видео на паузу и похлопала по одеялу рядом со мной. Я не хотела ничего от него скрывать.

Он подошел, снял ботинки и растянулся на одеяле рядом со мной. Я придвинулась ближе к нему. Он положил голову на мое обнаженное бедро. Я перезапустила грандиозный опус Линуса.

— … у нее также есть двойник. Гарпия.

Что?

— Гарпия летает на черных крыльях. Когда она появляется, она не уговаривает. Она разрушает.

— Гарпия? — пробормотал Алессандро.

— Твоя магия основана на выживании, — говорил Линус. — С того момента, как ты родилась, она сначала оценивала окружающую среду и пыталась устранить тех, кого она воспринимала как угрозу. Из разговора с твоей мамой я знаю, что ты сталкивалась с некоторыми нечувствительными к твоей магии людьми, такими как твой педиатр. Такие люди действительно искренне интересовались тобой. Однако их очень мало, и они далеки друг от друга.

— Кто еще, кроме педиатра? — спросил Алессандро. — И меня, конечно.

— У Корнелиуса и Руны иммунитет, — сказала я ему. — Это странно, потому что иммунитет вырабатывается постепенно.

— Большинство людей в основе своей эгоистичны. Хотя они могут и не желать тебе активно вреда, но когда им предоставят выбор между твоим выживанием и личными интересами, они выберут личные интересы. Этого достаточно, чтобы твое пассивное магическое поле определило их как угрозу. Твой педиатр, с другой стороны, буквально умер бы, чтобы обезопасить тебя.

На экране Линус сделал еще один глоток своего напитка.

— Не по своей вине ты выросла в ужасе от своей силы, и прилагала огромные усилия, чтобы сдерживать ее. Твой контроль великолепен. Но чтобы достичь такого контроля, ты подавила множество своих эмоциональных потребностей, ради ограничения воздействия твоей магии на других людей. Ты не ходила на свидания. У тебя не было друзей. Ты отказала себе в паутине человеческих взаимоотношений, которая удерживает нас на якоре среди себе подобных. Люди — социальные животные, Каталина. Мы можем выбрать уединение, но за это приходится платить.

— Последние пару лет принесли тебе много открытий. Первая лучшая подруга. Первая возможность единолично взвалить на себя тяжелую ответственность. Первая любовь. Первое разбитое сердце.

Я провела руками по волосам Алессандро.

— Первое обдуманное решение убить, — продолжал Линус. — Не потому, что кто-то другой сказал, что ты должна, а как следствие твоей собственной оценки. Это своего рода эмоциональное взросление, которое было сильно отложено. На более глубоком уровне ты приветствуешь эти изменения, и это именно то, что охраняет гарпия.

— Легко списать ее на гнев или страх. Ты можешь победить и то и другое, но ты не можешь подавить гарпию. Гарпия — это любовь.

Я поставила запись на паузу.

Любовь? Визжащее разъяренное существо с черными крыльями было любовью?

— Я говорил тебе, — тихо сказал Алессандро. — Ты все еще остаешься собой.

Я перезапустила видео.

— Гарпия будет защищать тех, кого любит, любой ценой, — сказал Линус. — Она не особенно эффективна в этом. Она не сложная. Она — стихийная сила, которая кричит и разрушает душу своего врага. У ее жертв все еще есть неповрежденный мозг, но сложный клубок мыслей и эмоций, который делает их теми, кто они есть, разрушен. Это постоянное уничтожение эго. Если они не могут ни думать, ни чувствовать, они больше не смогут причинить тебе боль.

Это то, что я подозревала. К тому времени, когда тьма Майкла поглотила Гандерсона, он был уже мертв.

— Исторически сирены пытались найти баланс между двумя аспектами, золотую середину между защитой других и позволением себе немного эгоизма в любви. Идеальным цветом крыльев был серый, который светлел или темнел в зависимости от используемой мощности. Ты поступила наоборот. Твои аспекты аномально хорошо развиты. Это делает тебя самой мощной сиреной в истории, но это палка о двух концах. Ты долгое время отрицала себя, и гарпия подпитывалась яростной, неудержимой любовью к тем, кто тебе дорог. Чтобы защитить их, она сожжет всю твою магию, превысив допустимый порог, а затем она пожрет твой разум, чтобы она могла продолжать кричать. Если это случится, ты умрешь. Мы оба знаем, кто любимчик гарпии.

Я знала.

Линус провел рукой по лицу, будто пытаясь стереть какое-то ужасное беспокойство. Его глаза выглядели затравленными.