Он замолчал, и я увидела, как в его глазах промелькнула неуверенность. Несмотря на все, через что мы прошли, он не знал, каким будет мой ответ. Это была та часть дороги, где наши два пути либо сходились, либо расходились. Одно слово, одно крошечное словечко, и наша жизнь необратимо изменится. Этот момент был настолько глубоко интимным, что почти причинял боль.

Я встала на цыпочки, обвила руками его шею и посмотрела ему в глаза.

Он ждал моего ответа.

Я поцеловала его и прошептала:

— Да. Мой ответ: да.

Полгода спустя

Утро понедельника началось плохо и становилось только хуже.

С экрана компьютера меня пытался сверлить глазами Рубен Хейл. Я одарила его своим патентованым взглядом Тремейн. К сожалению, вживую он срабатывал куда лучше. Сложно излучать смертоносную угрозу через видеосвязь.

— Мы не будем ничего делать, пока не получим аванс.

Рубену было под пятьдесят, у него был бронзовый загар на лице, коренастое телосложение и тяжелая челюсть. Он также был Значительным. Во многих отношениях иметь дело со Значительными было сложнее, чем с Превосходными. Превосходные были подобны тиграм, смертоносные, но избегающими конфликтов, потому что, когда Превосходные сражались, целые городские кварталы оказывались сожженными дотла. Большинство Превосходных считали ниже своего достоинства запугивать пользователей магии меньшего ранга. Они считали само собой разумеющимся, что их будут уважать, и у них была репутация, которую нужно поддерживать.

Значительные хотели быть Превосходными. Их способности ставили их выше большинства пользователей магии, но все же ниже желанного верхнего уровня силы. Многие из них чувствовали себя вынужденными использовать свой вес, чтобы обеспечить признание их особого статуса. Они ненавидели Превосходных, поэтому, когда предоставлялась возможность безопасно разозлить Превосходного, они ухватывались за нее.

— А теперь послушайте меня. — Рубен наклонился ближе к экрану, открывая мне потрясающий вид на волосы, торчащие из его носа. — Я повелся на вас по одной причине. Вы дешевле, чем Монтгомери.

— Дешевле, мистер Хейл. Это не означает, что бесплатно.

Этим делом занимался Алессандро. Вообще должен быть ответить на звонок он, но в данный момент он охотился за Дагом Гандерсоном, еще одной колоссальной занозой в заднице. Будучи магом преобразований, Даг обладал способностью заряжать ракеты магической энергией. Он использовал свои способности, чтобы ответить на личную обиду, превратив обычный град в магический метеоритный дождь, случайно при этом повредив муниципальное здание.

Ассамблея штата Техас оштрафовала его, ожидая немедленной оплаты. Вместо того чтобы выплатить компенсацию, Гандерсон продолжал скрываться от властей, устраивая беспорядочные обстрелы различных целей. Ассамблее надоели попытки разыскать его, и она обратилась за помощью к Линусу, который послал Алессандро позаботиться об этом.

Выражение глаз Рубена подсказало мне, что он привык давить на людей, словно бульдозером, чтобы добиться своего. Я могла понять, почему Алессандро воздерживался от выполнения какой-либо реальной работы до тех пор, пока не прибудет оплата. На сегодняшний день срок оплаты был просрочен на шесть дней.

— Вы должны быть благодарны, что у вас есть работа, — прорычал Рубен.

Громкие голоса просочились в мой кабинет через стеклянную дверь и стены. Кто-то, или, возможно, несколько человек, кричали в конференц-зале. Странно. Я не могла вспомнить ни одной крупной проблемной встречи, запланированной на сегодня.

— Да вы знаете, с кем вы говорите? — возопил Рубен.

По-видимому, мы достигли стадии переговоров: «Да как вы смеете!».

— Вы подписали договор, мистер Хейл. Согласно условиям…

— Условия меняются.

— Не после того, как вы поставили под ними свою подпись. Вам стоит освежить в памяти определение контракта.

Матильда пробежала мимо моей двери с развивающимися длинными волосами, промелькнув своими худыми десятилетними ногами.

— Вам повезло, что вам досталось мое дело. Очевидно, вы в нем не нуждаетесь.

— Дело предполагает компенсацию за работу. То, о чем вы просите — это благотворительность.

Рубен выпучил глаза и раздул ноздри.

Мимо моего кабинета пробежал Рагнар. Сначала дочь Корнелиуса, теперь брат Руны. Что там вообще происходит?

— Да кем вы себя возомнили? — взорвался Рубен.

— Значительный Хейл! — рявкнула я голосом Трейман. — Кто я такая, не подлежит сомнению. Моя личность, как Превосходной и главы моего Дома, является достоянием общественности. Единственное, что вызывает сомнение — это ваша платежеспособность. Вы потратили достаточно моего времени впустую. Считайте наше соглашение недействительным.

— Вы…

— Не спешите, подумайте, и очень тщательно выбирайте свои следующие слова. С меня хватит вашего позерства. Не делайте себя и свою семью центром моего безраздельного внимания.

Его рот захлопнулся, и он сел ровнее.

— Мисс Бейлор…

— Превосходная Бейлор.

— Превосходная…

Я взяла его контракт и разорвала надвое.

— Наш разговор окончен.

Он в шоке уставился на меня.

Я закончила разговор, подошла к двери и распахнула ее. На меня обрушилась волна шума. Несколько человек закричали одновременно, хор гнева и печали перемежался с рыданиями женщины.

Я прошла по коридору и распахнула дверь конференц-зала. Восемь человек, четверо из них средних лет, сидели и ползали по полу. Матильда и Рагнар стояли в сторонке, выглядя сбитыми с толку.

— Что здесь происходит?

— Она пропала! — простонал за столом белый мужчина лет шестидесяти, закрыв рукой глаза. Белая женщина, на пару лет моложе его в мятном костюме от «Шанель», утешающе приобняла его за плечи.

— Кто пропал? — строго спросила я.

— Ядвига, — сообщила Матильда.

— Вы двое, марш в коридор.

Я вытолкала детей в коридор и закрыла за ними двери.

— Какое отношение первая королева Польши имеет ко всему этому?

Рагнар уставился на меня, разинув рот.

— Откуда ты это знаешь?

Я понятия не имела, откуда мне известно имя первой польской королевы. Это был просто один из случайных фактов, застрявших у меня в голове.

— Ядвига — паук, — пояснила Матильда. — Очень особенный паук.

О нет.

— Это семья Дабровски?

Рагнар кивнул.

Ядвига была совершенно особенным пауком. Размером с карликового тарантула с тыквенной грядки, он был блестящим, как полированное красное дерево. В отличие от брюшка типичного паука, задний сегмент Ядвиги резко обрубался, будто был отрезан, оканчиваясь затвердевшим диском с рисунком, похожим на какую-то древнюю маску. Это придавало пауку уникальную форму песочных часов.

Такой отличительный диск был обнаружен только у одного вида: Гигантской Циклокосмии рикетти. Они были чрезвычайно редки (до сих пор было найдено всего семь экземпляров) и ужасно дорогими. Трифон Дабровски, глава Дома Дабровски, приобрел Ядвигу за кругленькую сумму в 250 000 долларов у китайского фермера, выращивающего апельсины, который и нашел ее. Трифон каким-то образом протащил этого драгоценного паука через таможню и поместил его в роскошный террариум в особняке Дома Дабровски, чтобы он стал звездой его ослепительной коллекции паукообразных, но неделю спустя его украли.

Благодаря Корнелиусу наша фирма заработала репутацию специалистов по разрешению сложных дел с животными, поэтому, когда Дом Дабровски потерял паука, мы оказались естественным выбором. Они практически швырнули в нас своими деньгами.

— Насколько я помню, мы отказались браться за это дело. Матильда, твой отец доступно пояснил, что пауки требуют конкретного мага-арахнида, а вы с ним оба специализируетесь на птицах и млекопитающих.

Матильда вздернула подбородок. Я знала этот взгляд. На меня вот-вот обрушится длинный логический аргумент. Если я позволю его выдвинуть, мы проторчим здесь весь день.