— Главный дом занимает пять тысяч квадратных футов, — сказала я. — Нижний этаж разделен на два крыла. У каждого крыла есть хозяин. Четыре спальни наверху, все с ванными комнатами.
— Четыре спальни? — спросила Арабелла. — Значит, мама и бабуля займут нижний этаж, а мы — верхний?
Сказать, что она казалась не в восторге, стало бы преступно грубым преуменьшением.
— Можем и так сделать, — сказала я, — или мы можем жить в других зданиях.
Арабелла прищурилась.
— Что ещё за другие здания?
Я повернулась спиной к особняку и указала обеими руками в стороны.
Семья повернулась. По обе стороны подъездной дорожки, разделенной живой изгородью, раскинулся лабиринт зданий и зелени. Слева возвышалась круглая башня высотой в три этажа. Справа, наполовину скрытые ландшафтным дизайном, стояли три двухэтажных дома площадью по шестнадцать сотен квадратных футов каждый, соединенные переходом на втором этаже. Между ними и нами располагались сады, скамейки, беседки и водные объекты. Каменные дорожки, спроектированные пьяным моряком, извивались через все это, пытаясь соединить здания и, в основном, терпя неудачу.
Леон заметил башню. Его взгляд стал отсутствующим, что обычно означало, что он думает о летающих кораблях, крылатых китах и космических пиратах.
— Моя.
— Там нужно немного ее подделать, — предупредила я.
— Пофиг.
Берн сделал шаг вперед и пророкотал:
— Мне нравится то место. — Он подождал мгновение, пока слова до нас дойдут, и пошел направо, начиная спускаться по каменной дорожке к домикам.
— Куда ты собрался? — крикнула мама.
— Домой, — ответил он, не оборачиваясь.
Она посмотрела на меня.
— Руне нравятся гостевые домики?
Я кивнула.
Мой старший двоюродный брат и моя лучшая подруга медленно, но верно приближались к браку. Руна с ее родным братом жили с нами, и было все труднее и труднее игнорировать Руну, которая первым делом по утрам выскальзывала из комнаты Берна в ванную через коридор.
Я могла это понять. Мы с Алессандро каждую ночь спали в одной кровати, но по совершенно разным причинам нам обоим было неловко, чтобы он переехал в мою комнату, поэтому мы решили, что он останется в боковом здании, а я буду держать окно открытым. Для него залезать в окно и вылезать обратно было бесконечно предпочтительнее, чем миновать всю мою семью только для того, чтобы добраться до моей двери.
— Где я собираюсь расположиться? — спросила Арабелла. — Я собираюсь расположиться в одном из домиков?
— Я думаю, они определились, — сказала мама, наблюдая, как Берн ускоряет шаг. — Берн и Руна возьмут один, а дети Эттерсонов возьмут другой или другие.
— Позади главного здания есть хижина, — сказала я Арабелле. — Ты можешь жить там.
Она пустилась в обход дома. Мы с мамой пошли за ней следом по узкой дорожке, обрамленной техасскими оливковыми деревьями, текомой с все ещё с последними ярко-желтыми цветами, и зарослями аспидиастров с толстыми зелёными листьями.
— Значит, Берн с Леоном забрали себе самые плюшки, а мне остались одни крошки, — бросила Арабелла через плечо.
— Ага, — кивнула я. — Ты же у нас младшенькая.
Она пробурчала себе что-то под нос. Бесить ее было одно удовольствие.
— Чем, говоришь, было это место? — спросила мама.
— Неудавшимся домом отдыха. Первый владелец построил главный дом, башню Леона и больший гостевой дом. Затем поместье продали человеку, решившему превратить здесь всё в «деревенский» отель для Превосходных и Значительных. На его сайте это называлось «Загородным местом отдыха для хьюстонской элиты».
Арабелла фыркнула.
— Он владел этим место около двенадцати лет и построил все это дополнительное безумие. Его бизнес рухнул, и теперь он пытается избавиться от недвижимости, чтобы рассчитаться с долгами.
Ничто в этом поместье не соответствовало какой-либо планировке. В довершении ко всему, второй владелец счел себя достаточно умелым, и самостоятельно сделал большую часть ремонта и инженерных систем, вместо того, чтобы нанять профессионалов. По словам нашего строительного инспектора, его умелость вызывает большие сомнения.
— Сколько он за него хочет? — спросила Арабелла.
— Двадцать миллионов.
— Это превышает наш бюджет, — заметила мама.
— Не совсем, если мы получим доп. финансирование, — сказала я. Мы уже подали заявку в ипотечную компанию, которой владел Коннор, и она была одобрена в рекордно короткие сроки.
— Мы можем позволить себе оплатить половину, — сказала Арабелла. — Но это место не стоит и двадцати миллионов. Я имею в виду, что у меня даже нет дома. Я буду жить в хижине…
Мы повернули за угол, и вступили на тропинку, оставив зелень позади. Перед нами раскинулся огромный каменный внутренний дворик с гигантским бассейном в римском стиле. За роскошно большим бассейном внутренний дворик сужался в длинную каменную дорожку, которая спускалась к озеру площадью четыре акра. Между бассейном и озером, с правой стороны, стояла еще одна трехэтажная башня.
Там, где башня Леона выглядела как нечто позаимствованное из нормандского замка, эта башня могла бы вписаться на морском побережье Палм-Бич. Аккуратная, белая, с крытыми балконами на двух верхних уровнях и солнечной террасой на крыше, она создавала явную атмосферу отдыха. Узкий проход соединял ее балкон на третьем этаже с главным домом. Из всех здешних домиков это было самое новое место и требовало наименьшего количества работы, чтобы стать пригодным для жилья.
— Твоя хижина, — объявила я.
Арабелла побежала через внутренний дворик.
Мы с мамой прошли мимо бассейна к берегу озера. Вдоль воды тянулась спортивная дорожка, а крыши трех других домов торчали из зелени в случайных местах по ее периметру.
— Южный вход находится там. — Я указала на другой конец озера. — Мы можем организовать бабулин гараж на том месте, лицом к дороге. — Нам придется купить ей гольф-кар, чтобы добираться до него. Бабуля Фрида была энергичной женщиной, но ей было далеко за семьдесят.
— Мы действительно можем позволить себе это место? — спросила мама.
— Да. Если мы отложим двадцать пять процентов, у нас будет достаточно на годовые деловые расходы и останется полмиллиона на ремонт. Нам придется отложить ремонт, и нам нужно будет вложить средства в поголовье скота для получения сельскохозяйственной льготы. В доме уже есть солнечные батареи, так что мы сэкономим на этом немного денег, но нам понадобится помощники по хозяйству и, возможно, какая-нибудь горничная.
Мама ощетинилась.
— Мне никогда в жизни не были нужны горничные. Если ты достаточно взрослая, чтобы иметь свое собственное пространство, ты обязана содержать его в чистоте.
— Я не спорю, но главный дом огромен, и у нас есть еще казармы и офисы. Мы все будем очень заняты. Будет целая армия людей, которых нужно будет контролировать, принимать решения о ремонте, а у нас все еще остается наша обычная нагрузка, а также другие дела…
Мое время больше не принадлежало мне полностью. Часть его принадлежала моей семье и управлению нашим Домом, но другая, значительно большая часть, принадлежала штату Техас и сложным переплетениям, в которых были замешаны магические семьи.
Арабелла вылетела на балкон третьего этажа.
— Нравится ли мне это место? Нет. Я его обожаю!
Мама усмехнулась.
— Что ж, ты получила ее голос. Где вы с Алессандро остановились?
— Вон там. — Я указала налево, где на берегу озера стоял двухэтажный дом. — Он, наверное, сейчас там. Тебе нужно, чтобы я провела экскурсию тебе по главному дому?
Мама отмахнулась.
— Я сама разберусь. Иди к нему.
Я быстро обняла ее, и стала подниматься по лестнице из патио на дорожку, ведущую к двухэтажному дому, который мы с Алессандро выбрали для себя.
Надеюсь, он все еще там. Я отправила ему сообщение, когда мы подъезжали, но он не ответил. Возможно, уснул.
В нашем мире подобные мне, Превосходные, обладают огромной силой. Даже обычные пользователи магии могут вызвать много разрушений, особенно если их магия боевого уровня. Никто не хочет хаоса, который произошел бы, если бы магам позволили беспрепятственно разгуливать по округе. В то время как все подчинялись законам, когда дело касалось магов, гражданские власти оставляли исполнение указанных законов на усмотрение самого магического сообщества. Пользователи магии в каждом штате управлялись Ассамблеей, которая, в свою очередь, подчинялась Национальной Ассамблее.
