Существовали причины, по которым официальное признание Превосходного могло затянуться. Обычно они были связаны с деловыми или семейными соображениями. Например, Дом, вовлеченный во вражду, может отложить испытания, чтобы казаться слабее, чем есть на самом деле, и удивить потом своих противников.

Однако, Кабера не враждовали, и Кейли была неотъемлемой частью сцены молодых отпрысков Дома. Ее Инстаграм и «Геральд» сказали мне, что она была «золотым» ребенком. Она носила дорогую одежду, водила роскошные автомобили, обедала в модных ресторанах и общалась с людьми, которые делали то же самое. Я вытащила ее личное дело из Райса через сеть Смотрителей. Она занималась легкой атлетикой и получила степень бакалавра психологии, а ее оценки на курсах публичных выступлений подсказали мне, что если она и страдала от социальной тревожности, то хорошо с этим справлялась.

Иногда люди намеренно скрывали свои таланты. Оливия Чарльз, женщина, убившая жену Корнелиуса, была манипулятором, магом, который мог навязывать свою волю телам других людей. Она зарегистрировалась как псионик. Но этот сценарий все равно требовал, чтобы кто-то явился на испытания.

Что-то просто казалось неправильным. Я не могла понять, в чем дело, и мне придется допросить Кейли, чтобы получить больше информации.

Мой телефон зазвонил. Агент Уол. Я собралась с духом.

— Алло?

— Это чертовски большая услуга! — Агент Уол прошипел в трубку так, как это делают люди, когда они в ярости, но должны выглядеть спокойными, потому что у них есть аудитория.

— Теперь мы квиты.

— Я не знаю, где мы сейчас, Превосходная Бейлор. Это была постановка. Что, по-вашему, я должен с этим делать?

И откуда он это понял? Команда Линуса успешно скрыла три убийства только за время моего пребывания в должности, и никто об этом не узнал. Они были безупречны.

— Я ожидаю, что вы проведете расследование. Очень громкое. Было бы прекрасно, если бы вы отказались отвечать на вопросы, затем провели пресс-конференцию, на которой дали минимум информации, а затем снова отказались отвечать на вопросы.

— Вы хотите, чтобы я отвлек внимание на себя.

— Я хочу иметь свободу для проведения расследования. Кроме того, вам нравятся пресс-конференции. Вы можете снова надеть тот черный костюм, который, как вы сказали, придает вам непроницаемый, но официальный вид.

— Смотритель знает об этом?

— На данный момент я исполняющая обязанности Смотрителя. Национальная Ассамблея ценит ваше сотрудничество и понимание, агент Уол.

Наступила тишина.

— Он жив? — спросил он.

— Фигурально выражаясь.

Опять тишина.

— Я хочу в дело, — сказал Уол.

— Вы в деле. Я обратилась к вам, потому что доверяю вам. Потому что он доверял вам. Мне нужно, чтобы вы расследовали это дело, привлекли меня в качестве консультанта и взяли на себя ответственность, когда оно будет раскрыто.

— Под «раскрыто» вы имеете в виду правду или прикрытие, которое Национальная Ассамблея сочтет удобным?

— Это будет версия правды, с которой мы оба сможем жить.

Снова тишина.

— Хорошо, — сказал Уол. — До тех пор, пока вы понимаете, что я гребаный агент ФБР, и я не позволю использовать себя или агентство для введения общественности в заблуждение.

Я могла залезть в сеть Смотрителей и предложить ему дюжину примеров того, как ФБР делает именно это. Но мне нужно было, чтобы он был на моей стороне, и я уважала его этику. Она совпадала с моей.

— У меня есть намерения раскрыть это убийство и привлечь виновного к ответственности. Мы не собираемся никого подставлять или позволять кому-либо оставаться безнаказанным. Вы сможешь с этим жить?

— Принимается. Я собираюсь поговорить с семьей Кабера.

— Могу я встретиться с вами там?

— Да. Я собираюсь быть там к пяти. Не опаздывайте. — Он повесил трубку.

Я направилась к кабинету Алессандро. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, положив ноги на стол и прижав телефон к уху. Я постучала костяшками пальцев по дверному проему. Он подмигнул мне.

— Любовь и поцелуи Майе. Чао!

Он повесил трубку и ухмыльнулся мне.

— Чао?

Я никогда не слышала, чтобы он произносил такое в профессиональной обстановке. Чао было очень неформальным, как приветствие, так и прощание, и произошло оно от слова s'ciào vostro на венецианском диалекте, означающего «Я твой раб». Фраза не подразумевалась буквально, она использовалась скорее, как «Я к вашим услугам», и в основном это говорилось молодым людям, друзьям и семье, тем, кого вы очень хорошо знали.

— Какой смысл в стереотипах, если нельзя использовать их в своих интересах?

— Я так рада это слышать.

— Почему?

— Звонил Уол. Он хочет переговорить с семьей. Кейли, дочь Лусианы, моего возраста. Мне нужен граф.

Весь облик Алессандро изменился. Он убрал ноги со стола и выпрямился в кресле, закинув одну длинную ногу на другую. Его поза приобрела элегантность. Выражение лица стало учтивым. Он выглядел светским, слегка пресыщенным, но таким же потрясающе красивым.

— Это тот граф, которого вы искали? — Налет легкого итальянского акцента покрыл его слова, как глянцевый лак.

— Да. Это тот самый парень.

— И что получит этот скромный граф, если пойдет с тобой? — Его голос был подобен бархату.

— Удовлетворение от хорошо выполненной работы?

— Я думал о чем-то более существенном.

— Например, о чем?

— Как только это закончится, мы уедем в отпуск на побережье. Мне все равно куда именно, главное, чтобы была чистая голубая вода и жаркая погода. Никаких встреч, никаких назначений, никакого телефона.

Я понимала, о чем он просил. Независимо от того, выживет Линус или нет, мы сделаем это, потому что это касается только нас.

— Сделаем. Ты примешь поцелуй в качестве первоначального взноса?

— Я был бы дураком, если бы отказался.

Я подошла и наклонилась. Мои губы коснулись его губ. Я начала осторожно и нежно, скорее поддразнивая, чем обещая, просто намекая на грядущие события. Его рот открылся. Я перехватила его дыхание, и мой язык слегка коснулся его языка. Его рука скользнула в мои волосы, и он поцеловал меня в ответ, голодный, но наслаждающийся каждым мгновением. Мы целовались, пока мир стоял на месте, и когда, наконец, мы прервались, чтобы глотнуть воздуха, мне пришлось остановить себя, чтобы не потянуться за его одеждой.

Граф Сагредо одарил меня ослепительной улыбкой.

— Я к твоим услугам, tesoro mio.

Лусиана Кабера с дочерью жили в Ривер-Оукс, менее чем в десяти минутах ходьбы от Линуса, в особняке стоимостью семь миллионов долларов. Дом площадью 8500 квадратных футов располагался посреди ухоженного акра и был построен в том, что Алессандро начал называть европейским стилем Хьюстона, имея в виду, что это был псевдосредиземноморский, бежевый, оштукатуренный дом с колоннадой и необъяснимой круглой башенкой из коричневого камня, которая ни с чем другим не сочеталась.

Алессандро поморщился, когда мы подъехали к дому и припарковали «Носорог» за стереотипным черным внедорожником с федеральными номерами. «Носорог» был специальным проектом бабули Фриды, бронированным внедорожником на заказ, который она создала с нуля. Это был самый безопасный автомобиль, который у нас был, и он не выглядел милитаризованным.

— Сноб.

Он бросил на меня страдальческий взгляд.

— Каталина, зачем здесь башенка? Они ожидают армию средневековых рыцарей и требушетов?

— Никогда не знаешь наверняка, — сказала я ему.

— Это тосканская колоннада, прерываемая шотландской башенкой с окнами в стиле Тюдоров.

— Ты можешь взять меня за руку. Я проведу тебя внутрь, пока ты отводишь глаза.

— В этом нет необходимости.

Зазвонил мой телефон.

— Корнелиус, — сказала я Алессандро и включила телефон на громкую связь.

— Ты была права, — сказал Корнелиус. — Недавно. Меньше двадцати четырех часов.

Черт возьми. Я надеялась, что ошибалась.