Южные иберы были, собственно говоря, все бегунами- «пельтастами» и носили в соответствии с разбойничьей жизнью лёгкое вооружение (по типу лузитан), употребляя только дротики, пращи и кинжалы. Все они были живые, расторопные и полные огня, как все гасконцы. С пехотными военными силами у южных иберов, этих отважных басков, была смешана конница, так как их лошади были приучены ходить по горам и легко сгибать колени по команде, когда это было нужно.

На солдатских сходках Ганнибал говорил о том, с какой наглостью римляне требовали выдать его и всех военачальников, рассказывал, насколько плодородна и богата та страна, куда они идут, как дружески относятся к нему галлы — исконные враги Рима. Легкая прогулка за богатой добычей — такой он рисовал своим солдатам будущую войну. Точите все мечи!

И вот в один прекрасный день огромная армия двинулось в дорогу. Настала решительная минута. Тут были все, на любой вкус и цвет.

Храбрые иберийские наемники, из тех что кормятся с копейного острия, в белых полотняных кирасах или в светлых кафтанах с красной оторочкой (хорошие воины, плохих не нанимают карфагенские вербовщики). Переваливающиеся по-медвежьи многочисленные иберийские ополченцы в черном, вооруженные железными дротиками-саунионами. Вислоусые кельты, обнаженные по пояс и вооруженные щитами и закругленными на конце, незаостренными мечами из мягкого железа. Смуглые нумедийцы, уроженцы гор Атласа со щитами из слоновой шкуры. Гордые копьеносцы с блестящих латах и шлемах из чистой меди. Одетые в красные туники стрелки, в красных же колпаках, их колчаны висели на широких кожаных ремнях.

И следом шли балеарские пращники, в своих драных накидках похожие на оборванцев. Вооруженные секирами кельтиберийские воины. Солдаты с серповидными бронзовыми мечами и шапками из звериных шкур на головах. Непонятные варвары с дубинами, татуированные ливийские племена, негры покрытые ритуальными шрамами. И далее — тяжеловооруженные воины, в кольчугах из металла, в массивных бронзовых панцирях и набедренниках, в тяжелых шлемах, украшенных конскими хвостами и пестро раскрашенными перьями.

Но главное внимание привлекали всадники, начиная с гордых и неукротимых в битве нумедийских наездников, что словно срослись со своими конями, украшенных плащами из шкур льва или леопарда отважных сынов пустыни, скакавших на маленьких неоседланных лошадях, до тяжелой кавалерии, вооруженной с ног до головы, и привлекавшей взоры любопытных зрителей сверкающим металлом вооружения и ярким красочным одеянием.

Кони тяжелой кавалерии с серебряными удилами и пурпурными шерстяными чепраками выделялись среди прочих внушительностью, а сами наездники — благородством осанки. Погода чудная, и ослепительное солнце Испании ласково играет на блестящих латах кирасир. Панцирная кавалерия казалась изваянными рукой Праксителя бронзовыми статуями, а не живыми людьми.

У почти полусотни слонов на спинах были деревянные башенки, в которых сидели метатели дротиков; грудь слонов была покрыта металлическим щитом, в центре которого располагался короткий, но острый металлический штырь, а хоботы животных были выкрашены красной краской. Эти серые исполины переставляют свои тяжкие ноги медленно, валко, словно нехотя. Слоны были любимцами карфагенян, за ними с любовью ухаживали, кормили их сластями и баловали. Процессию украшали музыканты, дудевшие во все щеки в металлические трубы и рожки и бившие в барабаны и в бубны. Настоящее переселение народов, с плясками и бубнами начиналось!

Это пестрое воинство говорило на разных языках, молилось разным богам, имело разные обычаи и культурные традиции. Но их всех объединяла и тесно сковывало одной цепью страсть к кровавому делу войны, чувство воинской чести, верность клятве и преклонение перед воинской доблестью своего великого вождя и полководца!

Еще в качестве отягощающих обстоятельств для карфагенской армии добавим тот факт, что Ганнибал для количества выгреб почти все ополчения подвластных иберийских племен. В качестве «пушечного мяса». А среди варваров было немало тех, кто сражался с карфагенянами в последние два года. Для примера можно упомянуть непокорных диких карпетанов, во взаимоотношения с которыми у карфагенян последние пару лет складывалась чудовищная традиция — каждое лето умывать кровью этих мятежников, вырезая значительную часть племени. Наемники Ганнибала омывали туземной кровью иберийские ущелья, нещадно карая селения за непокорность, убивая всех подряд и лишь выжженная пустыня оставалась там где они проходили. Естественно, что все эти варвары были крайне ненадежны….

В то же утро когда армия Ганнибала выдвинулась из Нового Карфагена, севернее, из порта Валенсии, Кирилл отправил свой дерзкий флот в набег на гавань Таррагоны. Этот город, весь украшенный и прекрасный, как ясный драгоценный камень, блистал среди прочих городов Северо-восточной Иберии! Поскольку Таррагона была самым большим портом в некарфагенской части Испании, то три дракарра Лала-Зора сопровождали семеро челнов, наполненных воинами союзного племени констентанов.

Каждый такой челн был похож на большое каноэ, грубо выдолбленное из ствола огромного дерева и содержал два десятка человек. Эти большие лодки были сделаны те благословенные времена, когда еще лесозаготовщики могли валить любое приглянувшееся дерево. Такие боевые ладьи недороги, их ничего не стоит построить и не жаль потерять. Люди на них были под стать своим лодкам, храбрецы-авантюристы.

— Труби, труба, бей, барабан! Воины отправляются в поход в длинных ладьях. Изогнутая корма, голова зверя на носу, режь мужчин, насилуй баб! — такими словами их зазывали в поход.

На финикийских же стремительных драккарах помещалось по полсотни гребцов-воинов на каждом.

В гавани Таррагоны, согласно данным лазутчиков, этой флотилии должны были противостоять шесть боевых триер, парочка более мелких бирем, около двух десятков купеческих кораблей, не считая всякой рыбацкой мелочи.

Поскольку в открытом бою челны констентанов, которыми командовал один из младших королей племени Алете «Заячья Лапа» (в крови которого еще бурлила страсть к сражениям), не могли противостоять боевым кораблям греков в количестве менее четырех к одному, то основной расчет строился на ночном нападении на вражескую гавань и внезапности. Как говорится: «Темнота- друг молодежи».

Флотилия Лала-Зора ходко шла под веслами, искусно маневрируя и держась возле самого берега, чтобы в случае нападения констентаны могли скрыться на суше. При таком развитии событий более быстрые драккары могли оторваться от любого противника. Если же эту флотилию заметят с берега, то известить врагов уже не успеют. Челны движутся со скоростью всадника, но лошадь не может скакать длительное время — ей нужно отдыхать. А человек на охоте может загонять до полусмерти почти любое животное.

Ясный весенний день предвещал спокойное плавание. Прекрасная погода для навигации. Подул легкий попутный бриз, все суда поставили приставные мачты и подняли паруса. Теперь пиратский флот напоминал отару овец, с белыми подбрющьями парусов. Великолепное зрелище! Переход занял целый световой день, и прятаться днем в укромной бухте не пришлось. Теперь пиратская флотилия растянулась, следуя за кормой флагманского корабля Лала-Зора, находящего верный путь по звездам. Остальные держали курс на потайной фонарь на корме флагмана. Там, отсутствие одной стенки делало свет видимым только с одного направления. Под покровом темной ночи — всегда для смерти путь короче.

Вот и гавань Таррагоны. С давних времен этот город был избавлен от бедствий, посему жители пребывали в беззаботности и безмятежности и богатели, накапливая щедроты моря и суши. Городскую гавань от внезапного нападения защищает сторожевая триера. В ночном свете можно различить в глубине гавани около трех десятков больших судов. Остается надеяться, что ночью такой ранней весной на них не имеется полных команд.