– Здравствуйте, – промямлил Артём, а с Ксенией поговорить можно?

– А вы кто? – поинтересовался бородач.

– Я… старый знакомый… а вы, должно быть, её муж?

– Совершенно верно, – подтвердил мужчина догадку Артёма, – меня Фёдором зовут.

– Я Артём.

– Ксении нет дома, – сообщил Фёдор, – сегодня она поздно будет, поехала в город очередной раз проходить обследование. Измучилась она у меня совсем. Вот скоро пойду её на станцию встречать с электрички. Машина наша в ремонте, надо идти за ней, чтобы не одна она шла пешком через лес в потёмках.

– Фёдор, разрешите мне пойти с вами Ксению встречать, – взмолился Артём, – не подумайте ничего плохого. Мне надо прощение у вашей жены попросить. Я очень виноват перед ней…

– Ну раз виноват, пошли.

В сгущающихся сумерках мужчины подходили к железнодорожной станции. Раздался гудок подъезжающего электропоезда. Когда электричка остановилась, из вагона вышла Ксюша. Она застыла в изумлении, увидев рядом со своим мужем Артёма.

– Вы поговорите, коли так надо, – сказал Фёдор и деликатно отошёл в сторону.

– Послушай, Ксюша, прости меня за всё, – запинаясь, проговорил Артём.

Ксения молча глотала слёзы. Она ничего ему не ответила, а подошла к мужу и сказала:

– Пошли домой, Фёдор.

Артёму ничего не оставалось делать, как только поплестись следом за семейной парой, проклиная своё прошлое.

Они шли лесной дорогой.

– Кто-то идёт нам навстречу, – сообщил Фёдор, включая фонарь, – странно, зачем кому-то идти на станцию, ведь электричек сегодня больше не будет.

Артём задрожал. Он почувствовал, что ноги его подкашиваются.

– Это женщина какая-то, – сказала Ксения и стала вглядываться во тьму, пронзённую лучами фонаря.

– Это за мной, – глухо выговорил Артём.

– Ну ничего себе! – удивился Фёдор, – я свою жену встречаю, а тебя, Артём, значит, женщина встречает.

– Это чудовище! – выпалил Артём, – уходите!

– Ты что, мужик, сбрендил? – недоумевал Фёдор, – пить меньше надо…

Но его речь прервал истошный крик жены. Посмотрев вперёд, Фёдор увидел жуткое существо. Оно, щёлкая окровавленным ртом и протянув вперёд скрюченные руки, двигалось прямо на Артёма.

– Ксюша! Прости меня! – заорал Артём, – мне, похоже, конец пришёл! Хоть умирающего прости! Я так виноват!

Лихо, услышав отчаянные возгласы своей жертвы, хищно ухмыльнулось и зачавкало, пуская зловонные слюни и предвкушая трапезу. Фёдор, схватив какую-то палку, подбежал к страшной женщине-монстру и заорал:

– Пошла прочь, нечисть!

Но лихо, устремив на него единственный глаз, криво улыбнулось и продолжило надвигаться на Артёма.

– Господи, помоги! – взмолился Артём.

Жуткое лицо чудовища исказилось смертельной злобой. Оно, зашипев и совершив прыжок вперёд, оказалось совсем рядом со своей жертвой. Но Фёдор, размахнувшись, шарахнул чудище палкой по спине. Однако лихо даже не обратило на это внимания, оно пожирало Артёма своим взглядом, находясь от него на расстоянии двух шагов. Окровавленная рука с длинными когтями протянулась к Артёму…

– Артём! Я тебя прощаю! – вдруг раздался голос Ксении.

Артём уже приготовился умереть, но, как только Ксюша прокричала о том, что он прощён, лихо резко замерло. Оно издало жуткий замогильный вой, от которого у всех троих чуть сердце не остановилось. Чудовище повалилось на землю и закорчилось, как полураздавленный червяк, царапая почву когтями. Артём видел, как лихо начало сморщиваться и уменьшаться в размерах, пока совсем не исчезло. Ошарашенные Фёдор и Ксения долго не могли пошевелиться.

– Что это было? – проговорил наконец Фёдор, придя немного в себя.

– Это лихо, – запинаясь, ответил Артём, – лихо одноглазое. Оно приходит к лиходеям, чтобы забрать их жизнь.

Прошёл год с небольшим с той страшной ночи. После воскресной службы в церкви Артём подошёл к Петровичу и сказал:

– Сегодня девять дней со дня кончины моей мамы.

– Да, Артём, я помню, – ответил старик, – ты хорошо сделал, что забрал её из дома престарелых. Она провела последний год своей земной жизни, почувствовав заботу и любовь сына.

Артём вздохнул и сказал:

– Жаль, что я раньше был таким чудовищем.

– Теперь ты всё понял и, слава богу, исправляешься, – подбодрил его старик и прошептал, хитро подмигнув, – знаешь, что по секрету поведала мне моя жёнушка? У Фёдора и Ксении скоро будет малыш!

– Это поистине лучшая новость, что я слышал за последнее время! – прослезился от радости Артём.

Спустя несколько месяцев Артём продал свой дом и уехал. Кто-то рассказывает, что он пожертвовал все деньги от продажи дома кризисному центру для женщин с детьми и принял монашество. Другие утверждают, что он просто поменял место жительства. Так или иначе, но больше Артём Красавчик в посёлке ни разу не появился.

– Чёрт! Вот идиотка! – Наташа с досады дёрнула большой навесной замок на калитке.

Затем снова внимательно перебрала ключи на связке с брелочком-сердцем. Будто надеялась обнаружить ранее незамеченный, который подошел бы к замку. Не нашла. Девушка тряхнула головой, откидывая с лица пряди рыжих волос, озадаченно закусила губу и огляделась по сторонам. Дневной свет медленно уходил, уступая место мягким сумеркам. В дачном посёлке стояла безмятежная тишина, нарушаемая лишь пением сверчков да свистом соловьёв в небольшой рощице на окраине. Ни голосов людей, ни лая собак. Посёлок словно вымер в столь ранний вечерний час.

Наталья посмотрела на старый деревянный дом, темнеющий за забором. Нахмурилась, размышляя о том, как же так вышло, что на связке ключей от родительской дачи не оказалось самого главного – отпирающего калитку. Что же ей, Наташе, теперь делать? Не возвращаться же обратно по темноте. Она живо представила пустую платформу, окруженную густыми зарослями кустов. Как долго она простоит там в ожидании электрички, и насколько это может быть опасно? Проверять она не хотела. Равно как и возвращаться домой после того, как вдрызг разругалась с мамой и соврала ей, что едет в общагу, чтобы не слышать больше нравоучений. Но и в общежитие девушка не поехала. Меньше всего она желала общаться с соседкой по комнате, разболтавшей всем о том, что Наталья встречается сразу с несколькими парнями. Дура набитая, болтающая ерунду о других лишь потому, что у самой жизнь не клеится. Единственное место, где Наташа могла укрыться ото всех и побыть наедине с собой – эта дача, на которую не попасть из-за запертой калитки.

Девушка набрала в грудь воздух и с шумом выдохнула, пытаясь унять раздражение и злость. Потом воровато огляделась по сторонам, высматривая, не наблюдает ли кто за ней. В доме напротив вроде шевельнулась занавеска, точно кто-то, украдкой подглядывающий, резко отпрянул от окна. Или же это была лишь игра воображения? «Да какая разница, – сердито подумала девушка. – Пусть смотрят, если больше нечего делать. Я же не в чужой дом лезу, а в свой». Она ещё раз оглянулась по сторонам. Тёмные окна домов равнодушно взирали на неё, топчущуюся в нерешительности у ворот. Словно застеснявшись этого мнимого взгляда, Наталья перекинула небольшой рюкзачок через забор и шагнула в сторону, под защиту буйной зелени разросшихся у калитки кустов сирени. И только там скрытая от посторонних глаз девушка ловко перемахнула через преграду и мягко приземлилась в густой траве. Навстречу ей вылетел десант комаров, закружился вокруг лица, радостно пища. Наташа разогнала их рукой, поднялась на ноги и шагнула к лежащему на дорожке рюкзаку. Что-то дернуло её за ногу. Лодыжку обожгло болью. Девушка потеряла равновесие и, взмахнув руками, неуклюже упала на землю. Комары вернулись, торжествующе кружа над поверженным противником. Наталья села и оглянулась назад, желая понять, что держит её. Вокруг щиколотки обмоталась толстая нить, которая вместе с длинной травой образовала нехитрую ловушку для недотёп. Вымещая на ней всю свою досаду, Наташа дёрнула нить изо всех сил, и та лопнула с еле слышным хлопком. Поднявшись на ноги, девушка отряхнула налипший на одежду сор и, подхватив рюкзачок, поспешила к дому.