— Миледи, с вами все в порядке? — заставил меня встрепенуться голос Хельварда Финна.

От неожиданности я даже выронила тряпку и жонглировала ею, пока не поймала. Хорошо, что не сама шлепнулась с подоконника. Высоковато было лететь.

Припав ладонью к окну, я посмотрела через плечо и кивнула.

— Да, все хорошо. А чем там занимается принц Мортен?

Хельвард поправил рулоны ковровых дорожек у себя под мышками и ответил:

— Копает сад. Вы же собираетесь его засеивать.

— А как же другие дела?

— Он уже поохотился. Принес птицу для принца Бранда и проверил все силки. Принцу Кристеру и принцу Айварису его помощь оказалась не нужна. А принц Вермунд отправился в Абрахос.

«Явно не за покупками», — подумала я.

— Ясно, — улыбнулась Хельварду.

— Я вам нужен?

— Нет-нет, я справляюсь. Спасибо.

Он пошел дальше, а я перевела взгляд на Мортена.

Тот воткнул лопату в землю, зачерпнул ковш воды из ведра, сделал несколько глотков, а остальное вылил на голову. Мотнув ею, ладонью провел по лицу и, заметив, что за ним наблюдают, повернулся в сторону замка. Я тут же сделала максимально деловой вид, на третий раз натирая окно. Но слишком поздно отвела глаза. Он наверняка догадался, что я на него пялилась. Вот же идиотка любопытная!

Быстренько закончив тут, я переместилась на другое окно и дождалась, пока Мортен «перекурит» и вернется к копке, чтобы снова за ним следить. Если бы с Брандом не случилось несчастье, сейчас он был бы на месте Мортена. Красивый, брутальный, потный. А я вертелась бы вокруг него, подавая воду и обмахивая. Наверное, даже заставила бы надеть платок…

Платок!

Он что совсем с ума сошел, в пекло без головного убора?!

Я швырнула тряпку в ведро, спрыгнула с подоконника, стянула со своей головы косынку и вышла в сад. Несколько раз откашлялась по дороге, убирая из голоса тревогу. Мортену будет слишком жирно знать о моем беспокойстве. Но я же не бессердечная мегера. Я спортсменка и прекрасно знала, чем чреват зной для непокрытой головы.

— Из всех видов удовольствия ты остановил выбор на солнечном ударе? — улыбнулась и остановилась в шаге от него.

Мортен перестал копать, выпрямился и, тяжело дыша, посмотрел на меня.

— Ты знаешь, что это приводит к поражению нервной системы? — Я протянула ему косынку. — Надень, пока не упал в обморок.

Благодарностей я и не ждала. Мортен молча взял косынку, повязал на голову и продолжил копать. И только когда я развернулась уйти, сказал:

— Я делаю это не для тебя.

Я незаметно улыбнулась. Не раскусила? Еще как раскусила! Но продолжила подыгрывать.

— Я так и подумала, — ответила, прежде чем уйти.

Бранд продолжал бунтовать. Наотрез отказывался от еды и воды и никого к себе не подпускал. Если нас не отпугивали его агрессивные рыки, то он просто нас игнорировал.

Я не меньше часа просидела перед его камерой. Рассказывала о том, сколько всего мы уже сделали и что запланировали на завтра. Я и шутила, и плакала, и пела, и была готова сплясать, лишь бы он хотя бы ухом повел. Но Бранд не позволял мне полюбить вторую его ипостась. Более того — он делал все возможное, чтобы я разлюбила и его.

За ужином я не проронила ни слова. Поковырялась в тарелке и ушла в барбакан. Заперлась там задолго до заката. Я и так теряла надежду, а еще Вермунд принес не самые веселые новости из Абрахоса. Стая Рах-Сеима вовсю готовилась к празднику Багровой Ночи. Они собирались соблюсти все волчьи обычаи, в которые входило жертвоприношение. Кого Рах-Сеим намеревался убить, оставалось загадкой. Может, первого встречного бродягу, или Каролину, или… меня, когда откажусь присоединиться к его стае.

Но уснуть мне удалось. Я даже видела сон, после которого пришлось умываться холодной водой. И вовсе не потому что это был кошмар, а…

Я купалась в том самом бассейне, куда меня привел Бранд в мое первое утро в Подлунном мире. Как и в любом нелепом сне, где все возможно, в этом тоже были свои нестыковки. Например, авиация Парада Победы в небе, бабуля с беляшами на пляже и светофор на тропинке. Однако все это было мелочами, влезшими в голову от усталости и упадка духа. В содрогание меня привело кое-что другое.

Вода была невообразимо мягкой и теплой. От нее моя кожа становилась эластичнее и шелковистее. Я завороженно наблюдала, как она стекает по рукам и груди. Смачивала волосы, поливала лицо. Я была счастлива от неземного удовольствия. И расслаблялась, и заряжалась одновременно.

Особенно нежными были мужские руки, скользнувшие по моей спине. Я ненадолго замерла и, прикрыв глаза, откинула голову назад — на широкое плечо. Позволяя властным рукам исследовать мое тело, ползти по изгибам, гладить и ласкать. Я урчала от удовольствия. Впадала в экстаз. Забывалась. А когда мужские пальцы плавно опустились к зоне бикини и проложили себе путь еще ниже, я издала протяжный стон, и мои разомкнувшиеся губы были пойманы в плен обжигающего поцелуя.

В мгновенье мой горячий любовник развернул меня к себе, поднял и усадил на свой пах. И только в тот момент я увидела, кто лишал меня рассудка.

Это был Мортен…

Тогда-то я и проснулась. Умылась, помахала перед лицом ладонями, возвращая себе трезвость ума, и снова легла на софу.

В башне по-прежнему было холодно, но меня бросало в жар от прокручивания сна в памяти.

Как я вообще допустила, чтобы он влез в мою голову? Да еще и в такой роли?! Какие поцелуи?! Он же девственник!

«Ах, Янка, не о том думаешь!» — мысленно ругала себя, ворочаясь с боку на бок.

Мало ли что могло присниться. Это же не значит, что на всем надо зацикливаться. Когда я училась в старших классах, мне после каждого урока физкультуры снилось свидание с физруком. Уж слишком молод он был для учителя. А после слитого в сеть скандального видео с возрастным цензом от известного футболиста мне и вовсе было опасно засыпать. Но все это было от сексуального голода.

Надеясь, что мой сон ничего не значил, я попыталась снова уснуть.

Не получилось. Потому что в долине завыли волки. Чаще и громче, чем вчера. Даже неприступные стены барбакана не заглушали их концерты. Так что мне пришлось поискать себе занятие.

Я решила изучить здешний склад. Зажгла свечу и отправилась по комнатам.

В бесконечных горах хлама и мусора я находила и вполне достойные вещицы. Шкатулки, книги, даже украшения. Бракованные и явно недорогие. Серьга без пары, ожерелье без крупного камня, браслет с изображением оборотня. Нашла и набалдашник с трости или рукояти меча, столовые приборы, старые перья для письма. Но больше всего меня заинтересовали картины с изображением моря, звездного неба, цветочных лугов, леса. Яркие, живые, полные надежды, вдохновляющие полотна. Я просто не смогла пройти мимо и уже утром, едва Хельвард Финн освободил принцев, притащила их в подземелье.

— Что это? — Айварис посмотрел на картины, как на атомную бомбу.

— У вас тут слишком мрачно, — пояснила я, разнося их по камерам и расставляя у стен. — Хочу немного оживить помещения. Ведь приятнее же смотреть на цветы и облака, чем на поцарапанную когтями штукатурку. Я и у себя две штуки повесила. Правда же, красиво?

Довольная собой, я уперла руки в бока, а принцы дружно замерли.

Мортен решил первым прокомментировать мои новые порядки, но я его тут же перебила:

— Скажешь, что вполне недурно? Или напомнишь мне мое место? Что бы ты ни сказал, поверь, мне до лампочки твое мнение.

Лучшая защита — это нападение. Я не только вынудила его попридержать язык, но и увеличила пропасть между нами, пока он не начал казаться мне симпатичным. Мне надо было полюбить Бранда в обличье монстра, а не монстра в обличье Мортена.

— Альмейра, — флиртующе промурлыкал Вермунд, — ты поразила меня в самое сердце. Я целиком и полностью к твоим услугам…

Я толкнула его локтем в живот, едва он попытался приблизиться, и сказала: