Наша королевская гвардия всемирно известна своими изнурительными тренировочными протоколами и исчерпывающим процессом проверки. После прохождения серии тестов на умственную и физическую подготовку требуется пять лет, чтобы пройти путь от рядового солдата до рядового гвардейца; еще два года, прежде чем вы окажетесь в одной комнате с кем-либо, имеющим отдаленное значение, во время службы.

Те немногие, кто достигает элитного уровня — те, кто живет и работает на территории дворца, охраняя непосредственно королевскую семью — посвящают свое существование только одной цели: защищать и следить за Ланкастерами. Двадцать четыре часа в сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Жертвуя любым шансом на нормальную жизнь, с домом, супругой и малышом, бегающим по двору. Потому что служба в королевской гвардии — это не просто выбор профессии.

Это призвание.

Все это для того, чтобы сказать… Я даже чихнуть не могу без того, чтобы это не было задокументировано где-нибудь через спутник. Поэтому у меня нет абсолютно никаких шансов подкрасться к Гейтхаусу — редким, утилитарным казармам и учебным помещениям на краю территории замка, где наши солдаты высшего ранга проводят свободное от службы время. Они, вероятно, знали о моем приходе еще до того, как я сделал хоть один шаг на улицу, в бодрый вечерний воздух, стуча зубами от холода и тревоги.

Когда я вхожу в парадные двери, каждый охранник на большой арене, похожей на спортивный зал, стоит наготове, взгляд устремлен вперед, позвоночник выпрямлен. Я почти отшатываюсь при виде семидесяти пяти самых смертоносных, высококвалифицированных мужчин в стране, выстроившихся в пять аккуратных рядов и с воинственной точностью ожидающих моего обращения к ним.

Потому что это устрашает, или что-то в этом роде…

Я втягиваю неглубокий глоток воздуха, пахнущего потом и антисептическим спреем, позволяя ему сгореть в моих легких. Мой взгляд перемещается от мягких матов для спарринга к висящим боксерским мешкам и обширной коллекции свободных весов и тренажеров. Здесь нет ни произведений искусства, ни декора. Это далеко не похоже на остальную часть замка, которая до отказа набита многовековой антикварной мебелью и витиеватыми настенными украшениями. У меня такое чувство, будто я попал в другой мир.

В каком-то смысле, наверное, так оно и есть.

Расположенный на небольшом расстоянии от Уотерфордского дворца как по архитектурному проекту, так и по повседневной деятельности, Гейтхаус функционирует в значительной степени независимо от остальной монархии — как и стражники, которые здесь живут и работают. Как и любые другие граждане Германии, они в конечном итоге подотчетны власти короля… и все же, только по роду своей деятельности, они также уникальным образом освобождены от нее.

Ни один закон не может быть нарушен, когда речь идет о защите короны.

Я была здесь всего один раз, и в то время я была в таком оцепенении, что почти не помню, как это произошло. Это было через три дня после катастрофической коронации. Через три дня после того, как я обняла своего отца и увидела, как жизнь исчезает из его глаз.

Лайнус был в больнице. Страна была в состоянии паники. Мой мир все еще был в тумане шока, страха и догадок. И я была полна решимости найти ответы.

Кто имел доступ к бокалу с шампанским? Какой смертельный яд был подмешан в него перед тем, как Лайнус сделал глоток? Были ли какие-нибудь версии о том, кто мог сделать такое? Было ли это нападение связано с пожаром, в котором погибли король Леопольд и королева Эбигейл?

Я врывалась в эти же двери, ища аудиенции у главного человека. В поисках ответов. В поисках чего-либо, что могло бы облегчить нити тревоги, запутавшиеся в моей грудной клетке.

Вместо этого я натолкнулась на кирпичную стену, которой оказался командир Рэмси Бейн — тонкогубый человек с еще более тонким запасом терпения. Широко известный как личная марионетка Октавии — и иногда любовник, если верить сплетням в замке, — он так далеко в ее кармане, что может быть и ворсом.

Он стоял, скрестив руки на широкой груди, и смотрел на меня без малейшего сочувствия, пока я умоляла его рассказать мне, кто пытался убить моего отца. Несмотря на мои отчаянные мольбы, он отказался давать мне какие-либо ответы.

Я не отчитываюсь перед вами, принцесса, сказал он мне, в его голосе звучало явное презрение. А теперь, если вы позволите… мы должны возобновить обучение.

Скажем так, я не в восторге от перспективы еще одной встречи с этим человеком.

Возможно, на этот раз все будет по-другому, неубедительно говорю я себе. Возможно, он выслушает меня честно и с вновь обретенным уважением…

Почему-то, пока я иду через тренировочную арену, мои шаги звучат громко в тишине, у меня есть предчувствие, что это не так.

Когда я останавливаюсь перед солдатами, я сжимаю колени, чтобы они не дрожали, и делаю глубокий вдох, молясь, чтобы выглядеть храбрее, чем я себя чувствую.

Учитывая, что меня вот-вот стошнит, планка установлена довольно низко.

— Ваше Королевское Высочество, — рявкает хрипловатый мужской голос, привлекая мое внимание на грузного мужчину в военной форме, стоящего в нескольких футах слева от меня. Ему около пятидесяти, с коротко стриженными волосами и стальными серыми глазами. В них нет ни капли приветствия.

Бейн.

Какое идеальное имя для такого человека.

— Мы ждали вас.

Мои губы кривятся.

— Я вижу.

Мне кажется, я слышу хихиканье одного из охранников, но звук затухает быстрее свечи, когда холодный взгляд Бейна прорезал ряды. Неповиновение здесь не терпят — можно подумать, что один несанкционированный смешок может свергнуть весь режим.

Никогда еще желание закатить глаза не было таким сильным.

Бейн оглядывается на меня, его оценка непоколебима.

— Какое неожиданное удовольствие видеть вас здесь, принцесса. — По его тону ясно, что он не видит ничего даже отдаленно приятного в моем присутствии в его владениях.

— Я прошу прощения, что прервала вашу тренировку. Обещаю, это не займет много времени.

— Меня уже проинформировали о вашем желании иметь личную охрану. — Его выражение лица, если это возможно, становится еще более каменным. — При всем уважении…

Мои брови поднимаются. По моему опыту, люди, которые ставят фразу «при всем уважением» в начало предложения, уважают вас меньше всего.

— Это нелепая предосторожность, Ваше Высочество.

— Оу? — спрашиваю я. Искра чего-то — возможно, это ярость — вспыхивает во мне.

— Уверяю вас, это подразделение функционирует бесперебойно, — говорит Бейн голосом, который покорил куда более великих людей, чем я. — Создание так называемой Гвардии Принцессы не в ваших интересах. Это только разделит и ослабит ту самую систему, которую мы создали для вашей защиты. И, честно говоря, я отказываюсь выделять что-либо из своего и без того ограниченного бюджета на финансирование дополнительных зарплат для этого фарса.

— Только это не потребует ничего из вашего бюджета, поскольку солдаты уже получают зарплату, — заметил я, говоря сквозь стиснутые зубы. — Их зарплата останется прежней; все, что изменится, это то, что вместо ежедневной ротации обязанностей, я бы хотела, чтобы небольшой контингент охранников оставался исключительно рядом со мной на более постоянной основе. Специальное подразделение, которое подчиняется только мне, знает мой график досконально и может предвидеть любые угрозы до того, как они материализуются.

— Как я уже говорил, это смешно. Вы полностью защищены при нынешнем положении вещей.

Медленно скрестив руки на груди, я наклоняю голову на одну сторону.

— Правда? Я полностью защищена?

Он жестко кивает.

— Как ты можешь так говорить после событий, которые произошли за последние два месяца — прямо у тебя под носом! — Я недоверчиво качаю головой. Он либо умышленно невежественен, либо просто бредит. — Как ты можешь притворяться, что я в безопасности, когда все в этой комнате знают, что кто-то там чертовски решительно настроен стереть Ланкастеров с лица планеты?! И, насколько я могу судить, пока что они делают это довольно тщательно!