— Запомни, ты всегда можешь обо всём меня спросить. Но бывают ситуации, когда каждый из нас должен работать автоматически. Пообещай, что ты будешь внимательно меня слушать и всегда будешь слушаться, тогда я научу тебя многому и важному. И совершенно бесплатно. Но это я так, шутки ради. Первое. Существует так называемая кривая забывания Эббингауза, согласно которой через шесть дней в памяти остаётся около 20 % изученного материала. Увы, наш мозг не всегда справляется с массой получаемой информации. Второе. Для запоминания большого объёма информации умные люди придумали мнемоники. Медицинские мнемоники помогут тебе увеличить процент запоминаемого минимум до 50 %. Они помогают запомнить не только анатомию, биохимию, фармакологию, но и болезни и синдромы, нормы анализов, даже оказание неотложной помощи и т. д. И третье, для начала запомни — для снятия кардиограммы наложение стандартных отведений начинают с правой руки по правилу «Каждая Женщина Злее Чёрта», т. е. красный-жёлтый-зелёный-чёрный. Запомнил? Молодец.

И таким способом Алиса учила и Матвея, и Богдана, помогая в работе и другим своим товарищам по профессии. И они учились легко, со смехом и огромной пользой. Вот и сейчас она сидела напротив и тихо что-то бурчала себе под нос.

— Алиса Дмитриевна, прибыли.

Матвей открыл дверь, выскочил из машины, схватив чемодан с лекарствами и кардиограф, Алиса быстро соскочила со ступенек и взглянула на серую многоэтажку:

— Какая квартира, Матвей?

— Тридцать вторая, Алиса Дмитриевна.

— Пошли, студент. Надеюсь, домофон и лифт работают.

Через время они вошли в ярко освещённую квартиру, дверь в которую им открыл слегка бледный, но абсолютно здоровый на первый взгляд молодой человек.

— Это вы нас вызывали?

— Да, у меня боли в животе и немного подташнивает.

— Давно? — Алиса прошла в комнату, огляделась. Диван, кресла, полки с книгами, в углу рабочий стол с огромным монитором, рядом с клавиатурой чашка с каким-то тёмным напитком, надкусанный бутерброд.

— Что давно? — Парень резко остановился и уставился на врача.

— Давно подташнивает, спрашиваю.

Молодой человек сел на краешек дивана, застеленного шёлковым покрывалом, и задумался. Затем глубоко вздохнул и совершенно спокойно заявил:

— Ну я обследовался в нашей поликлинике, мне назначили лечение и диету. Но я не имею времени на эти каши и всякую хрень, извините.

— А лекарства вы принимаете?

— Нет. Я прочитал инструкции и отзывы в интернете. Вот смотрите — написано «Эглонил» по одной таблетке один раз в день. А вы знаете, что это психотропный препарат? Я что по вашему шизофреник, что ли? Теперь «Омепразол». Он относится к противоязвенным препаратам. Но мне делали гастроскопию — у меня нет язвы! К тому же он может вызвать слабость, сыпь и анемию, а у меня и так показатели красной крови низковаты. Я уже не говорю про антибиотики! Назначать антибиотики при гастрите — это верх некомпетенции и невежества врача.

— Скажите, — перебила пациента Алиса Дмитриевна, — у вас брали анализы на бактериальную флору?

— Вы имеете в виду Helicobacter pylori? — спросил молодой человек с неким превосходством.

— Но если вы знаете название, то я могу сделать вывод, что у вас обнаружен данный микроорганизм, то есть вы полностью обследованы, врач назначил вам лечение, но вы при этом не соблюдаете диету и не принимаете лекарства… Позвольте, а зачем тогда вы вызвали нас?

— Как зачем? Чтобы вы сказали, что со мной.

— С вами тяжёлый гастрит, молодой человек. И если вы не будете лечиться, то язва вам обеспечена. Кстати, кофе вам нельзя. И бутерброд с копчённой колбасой тоже. Если у вас нашлось время на приготовление такого вида ужина, то думаю, что сварить гречневую кашу, которая не требует каких-либо физических затрат, вы в состоянии. А за ложный вызов в следующий раз вас оштрафуют.

Алиса гордо вышла из квартиры, за ней спокойно шагал Матвей.

— Так вы что? Вы даже не осмотрите меня?

— Вы когда в поликлинике-то были? — чуть обернувшись спросила Алиса.

— Вчера.

— Вас врач осматривал?

— Конечно, живот мял, бумажки читал.

— Вот и прекрасно. Осталось, чтобы и вы бумажки прочитали и начали выполнять данные вам рекомендации. Всего доброго. Будьте здоровы.

Алиса вышла из подъезда и подняла голову вверх, поёжившись от мороза. Небо было усеяно яркими звёздами. Матвей посмотрел на врача и тихо спросил:

— Вы расстроились из-за него? Пустяки, не обращайте внимания.

— Нет, Матвей, я в порядке, вот только он не будет лечиться. Из принципа. А через месяц-другой его привезут в больницу с кровотечением и не факт, что сумеют спасти. А виноваты будем мы, медики. Вот так. Ладно, дядя Паша, рация чего говорит?

Водитель приоткрыл дверцу машины и тихо ответил:

— Говорит, что это у меня сейчас тошнота начнётся, если не сожру пару бутеров. Давай в машину, стоит на холоде. И ты, каланча молодецкая, тоже в тепло. Не хватало ещё поморозить бригаду. Кто тогда работать будет?

Медики быстро погрузились в тёплый салон, машина медленно выехала со двора и помчалась по пустому городу домой. На подстанцию.

— Мам, мы ушли! — Матвей открыл дверь, пропуская Богдана и прислушиваясь к шагам матери. Екатерина Александровна вышла в коридор, вытирая руки цветным полотенцем. — Я всё помню, ма. Звонить вечером и утром, не ходить по улице без куртки и смотреть под ноги, потому что скользко, а человек очень легко ломается.

Катя улыбнулась и перекрестила вышедших мальчишек. Она закрыла дверь и проводила взглядом их до машины, подождала, пока за ними закроются автоматические ворота и вернулась на кухню.

Ира и Аня сидели у стола, сосредоточенно рассматривая что-то на экране ноутбука.

— Хочу, — Анна уверено ткнула пальцем в монитор. — Хочу это. И всё! И пусть только твой Серёжка, Катюша, попробует меня лишить такого платишка. Я ему нос откушу.

Ира внимательно посмотрела на выбранную модель платья, затем осмотрела подругу и с сомнением произнесла:

— Ты уверена? Ань, тебе уже как бы за пятьдесят… внук уже есть. А ты такое ничего себе платишко выбираешь!

Аня посмотрела на Иру и с улыбкой задрала нос кверху:

— Я недавно прочла одну фразочку, под которой готова подписаться. Внуки — это не причина, чтобы женщина чувствовала себя немолодой. А вот спящий рядом дед реально напрягает.

В глубине дома раздался приглушённый смех, а затем раздался голос Игоря Шанина:

— Аня, детка, я же всё слышу.

Анна испуганно прикусила губу и замахала руками, прося Катю закрыть дверь. Затем подруги сдавлено хихикнули, а Катя прошептала:

— Уже сколько в этом доме живём, а я до сих пор не привыкла, что так хорошо слышны наши разговоры.

— Это всё твой Алёшка виноват, — Аня толкнула Ирину плечом. — И зачем только так спроектировал ваши дома, а?

Катя виновато улыбнулась и пожала плечами:

— Это всё из-за меня, Анют. Чтобы слышно было, если грохнусь или позову на помощь. Ты же знаешь, что последние несколько лет я не очень-то прыгаю, всё больше ползаю, хотя так иногда хочется в операционную вернуться.

Она глубоко вздохнула и отвернулась к плите, на которой дымился огромный казан. Ира и Аня быстро переглянулись. Три года назад под свой пятый круглый юбилей Екатерина Александровна Воскобойникова перешла работать в поликлинику при Центре травмы в связи с ухудшающимся самочувствием — травмы и перенесенные операции напоминали о себе всё чаще и чаще. Сын к тому времени закончил школу и поступил в тот же медин, что когда-то закончила мама и её подруги. Катя очень надеялась, что Матвей останется и дальше с ней и Серёжей, но мужчины всё решили иначе. Заперевшись однажды в комнате сына, они долго о чём-то говорили, а потом Матвей, оглядываясь на отца, что в молчании ужинал и периодически кивал, поведал маме, что хотел бы пожить один. Бабушкина квартира, в которой когда-то жила сама Катя, пустовала, и Матвей решил попробовать пожить самостоятельно. Он прекрасно понимал, что в денежном отношении он оставался зависимым от родителей, но сумел убедить маму в правильности выбранного им решения. Катя тогда посмотрела на мужа, но Сергей сжал её ладонь и тихо попросил: