— Всё, котлеты потушились, Катюш, можно выключать духовку и стол накрывать.

Анна развела руки широко в стороны и менторским тоном проговорила:

— Котлета — символ домашнего очага и уюта, смелости, страсти и любви.

— С каких это пор? — Катя быстро перекладывала котлеты в широкое блюдо, застеленное листьями салата.

— Котлета, Катюша, это слияние грубого, порочного мяса наших плотских страстей и разбухшего хлебного мякиша наших романтических устремлений! А добавленный в фарш чеснок вообще говорит о том, что у двоих, эту котлету пожирающих, нет больше секретов друг от друга. Чеснок — как символ бесстрашного соития!

— Анька, ты просто невозможна! Она только что тарахтела об измене, а теперь рассуждает о бесстрашном соитии. — Ирина всплеснула руками и толкнула подругу в плечо.

— А что? Кать, а тортик будет?

Катя с улыбкой посмотрела на подруг и тихо ответила:

— Конечно будет. И тортик, и твои любимые заварные пироженки, и вкусный цейлонский чай, его Серёжа с последней поездки в Азию привёз.

— Ура, — прошептала Анна с улыбкой, потирая ладошки друг об друга. — Только наши люди после алкоголя и жратвы садятся пить чай.

— И обязательно с тортиком или шоколадкой, да? — съязвила Ира.

— Кстати, очень обоснованная тактика, — задумчиво проговорила Анна. — Технически сахар в торте заменяет глюкозу, так что сразу после пьянки типа откапался глюкозой от похмелья. Обосновано?

— Кать, я только сейчас поняла, почему заведующий кафедрой биохимии так любил нашу Голубовскую, в замужестве Шанину — потому что у неё на всякое похмелье уже лечение готово, — Ирина закатила глаза и криво усмехнулась. — К тому же ещё и жрёт без меры, как не в коня корм, ей-богу.

— А что? — Анна виртуозно выхватила лист салата из рук Кати. — Все думaют, что мечтa любой девушки или женщины — нaйти идеaльного спутника жизни. Ха, как бы не тaк! Нaшa мечтa — жрaть и не попрaвляться! Пошли уже, а? Шоколад я уже переварила, теперь чего-то серьёзного хочется. Катюш, я твои маринованные помидоры возьму, ага? Ирка, бокалы тащи!

Катя согласно кивнула. Она смотрела вслед шепчущимся о чём-то подругам и улыбалась. Почти тридцать пять лет дружбы… Тридцать пять… Нет, не правы злые языки! Есть она — крепкая, бескорыстная дружба. Без зависти, без тайн, без злости. И дай бог, чтобы так было и дальше. А пока — к столу! К друзьям, к любимым, к детям.

Мужчины переглянулись, Шанин внимательно посмотрел на Соню и спросил:

— Сонюшка, а ты чем заниматься-то собираешься в ближайшие дни, если не секрет?

— Не секрет, дядя Игорь. Мои планы на эти выходные просты, как бублик, — спать пока не проголодаюсь, а потом есть пока не начнёт клонить в сон. Последние дежурства просто жесть. Тем более каникулы уже всё, с понедельника в школу, так сказать.

— Вот и прекрасно. И дай, пожалуйста, слово, что ты никуда не выберешься одна.

— Я даю всем такое слово, — уверенно ответил за Соню Богдан. — Если задержимся где-то, будем оставаться в нашей городской квартире. Надеюсь, папа, ты не против? Дядя Алёша?

Шанин качнул головой и скосил глаза на Алексея Воскобойникова. Тот тяжело глянул на Богдана и кивнул — он не мог неотлучно оставаться с дочерью, а посвящать в их планы жён никто из них не собирался. Кате ни в коем случае нельзя было волноваться, Даша недавно перенесла непонятный приступ удушья, а Ириска и Анна не смогут промолчать — разболтают точно. Поэтому общим собранием отцов и детей было вынесено решение — «мамам ни слова».

— Нет, это просто пипец, — Алексей держал ладошку дочери и периодически сжимал её, чтобы чувствовать родное тепло. — Я так не смогу, отменю нахер все поездки, останусь дома. Тем более, что Ириска сразу учует, что со мной что-то не так.

— Поэтому ты и уедешь, — Виктор Платов из всех присутствующих казался самым спокойным. — Я подключу к этому своих людей, переговорю с Петром Лаврентьевичем. Видимо, предыдущая беседа не произвела впечатления на этих козлов, если это они были тогда в бассейне. Лидочка, ты остаёшься дома.

— Папа, я работаю, я не могу бросить людей, которые на меня рассчитывают, тем более что Соня сказала правду — с понедельника мы выходим на учёбу, — тут же серьёзно возразила его дочь. — Но на дежурстве я всегда окружена довольно крепкими мужчинами. К тому же, как говорит мама, женщина беззащитна до тех пор, пока у неё не высохнут ногти. А я, папа, ногти не крашу, потому что работаю в хирургии. С работы я одна никогда не езжу, Матвей всегда меня забирает. Да и в институте мы всегда рядом и вместе.

— А если у вас смены не будут совпадать? Ты слабая нежная девочка, дочь, тебе нужна охрана.

Шанин вдохнул и коротко ответил другу:

— Вить, Лидочка права. Да и охрану в больнице можно усилить ребятами Сперанского, как они когда-то охраняли Ирину и Катю. Отделение наше на первом этаже, мимо охраны никто не пройдёт, запасной выход тоже можно заблокировать дополнительной охраной. А Лисица тем временем вместе с Касаткиным узнают всех борзых, недаром Вилен Вениаминович возглавил службу безопасности у Лиса. И Соню в детской больнице можно дополнительно охранять.

— Пап, мне бы немного отдохнуть, — Соня зевнула и встала. — Мы у Матвея побудем, вы нас позовёте, ладно?

Соня медленно вышла из кабинета, за ней быстро поднялись Лидочка и Матвей с Богданом. Отцы молча проводили детей, Сергей закрыл дверь, предварительно незаметно заглянув на кухню, — его Катюша с подругами готовили обед и сплетничали, не обращая ни на что внимания. Это хорошо, пусть побудут в неведении и спокойствии. Они с сыном постоянно старались оберегать маму от волнений и стрессов, правда, с её работой это не всегда получалось, но дома мужчины пытались оградить её от неприятностей. Хотя обмануть Катюшу всё равно не получается. Ох уж эти женщины! И откуда у них эта способность всё чувствовать, всё знать? Врать нельзя — она всё равно всё узнает. Правду говорить тоже нельзя — она может обидеться. Но и молчать нельзя! Она придумает всё сама и использует это всё против тебя же! И как выходить из этой тупиковой ситуации? Наверное, просто заботиться, потому что женщины не любят красавцев или героев, они любят тех, кто о них заботится. А его Катя любит. Крепко и преданно, иногда рискуя своим здоровьем и самой жизнью, чтобы её любимым мужчинам было тепло, уютно и спокойно дома.

— Бля, плохое утро, — Алексей в сердцах ударил себя кулаком по колену.

— Плохое утро — это когда просыпаешься неопознанным трупом. Всё остальное решаемая херня! — Шанин оглядел друзей и обратился к Виктору: — Звони Сперанскому. Пацаны, сыновья наши молодцы, но если стадом на одного — могут не справиться. А я пойду с Лисом переговорю. Да и Касаткин такие дела быстро решает. И по-своему. А ты, Вить, подумай, кто из твоих бывших осуждённых может пойти на такое. Кстати, вы обратили внимание на то, что и Богдан, и Матвей крутую иномарку описали? Значит, при деньгах скоты.

— Или при родоках, — откликнулся Алексей Воскобойников. — Вспомните историю Инны. Тогда те ублюдки сами из себя ничего не представляли, а вот папаши были о-го-го.

— Не скажи, у одного мамаша всё решала, — задумчиво произнёс Платов. — А им сейчас сколько? Они ровесники нашей Инночки, плюс-минус, значит, где-то под тридцать три — тридцать пять, да?

Сергей Воскобойников усмехнулся — вот он возраст, когда они с мужиками своё счастье нашли. А теперь какая-то дрянь им жизнь решила испортить. Но они справятся. Ха, а как теперь старшенький братишка на Богдана Шанина смотреть будет? А мелкий-то молоток! Ишь как Соню в оборот взял. Вот так не успеешь и вякнуть, как внуки появятся. Интересно, как долго ещё Матвей будет свою судьбу искать? Хотя ему всего двадцать летом исполнится, правда, мозгами и суждениями этот пацан превосходит иногда своих родителей и их друзей. Всё-таки современные молодые люди, увидевшие горе, болезни и смерть, взрослеют быстрее своих ровесников, становятся более ответственными. С одной стороны хорошо, а с другой не очень. Ответственность, как правило, поощряется дополнительной работой. А судя по усталости, что накапливается и никуда не девается, работы у сына и его друзей хоть отбавляй. Ладно, надо возвращаться к мужикам. Дети взрослые, конечно, но они навсегда останутся детьми, о которых болит сердце и душа.