Я ощутил приближение паники, лихорадочно соображая, что можно придумать еще. Помогла Светина. Встревоженная моим долгим молчанием и что-то по мне, видимо, заметив, она задала весьма шаблонный вопрос:

– Что-то случилось?

– Да, – не стал отрицать я. – Мне не вернуться домой.

Я пересказал девушке мои соображения. Она нахмурилась, но лоб ее быстро разгладился:

– Объекты есть не только в этом городе. И ты мне рассказывал, что ваши люди поехали на один из них. Разве нет?

– Да. То есть не совсем… – Я стал вспоминать, что при мне говорилось о «командировке» Ивана и Стаса. – Они поехали в один из городов, чтобы проверить слухи. Есть ли там на самом деле объект – неизвестно. К тому же, ребята пропали… – И тут меня словно пыльным мешком по кумполу шарахнули. – Погоди-ка… А может, они обнаружили объект, перешли сюда и не могут вернуться?

– Куда именно они поехали? – посмотрела на меня Светина. Я ответил. Она кивнула: – Там живет моя подруга. Сейчас…

– Что «сейчас»? – спросил я, но Светина подняла руку – подожди, мол, – и я вспомнил, каким образом связываются друг с другом «аборигены».

По мере беседы с подругой она все больше хмурилась, и у меня тревожно сжалось сердце.

Наконец с лица Светины исчезло выражение отстраненности:

– Ваши люди там.

Я обрадованно заелозил, но девушка с зелеными волосами убила мою надежду на корню:

– Но тебе туда соваться не стоит.

– Почему?! Если они попали сюда через тот объект, то и я…

– А что это за объект, тебе не интересно?

– Да какая разница! Я и в нужник полезу, лишь бы домой вернуться.

– А в отделение полиции?

– Но это же не… – начал я, но по выражению лица Светины сразу все понял. – А что с ребятами?

– Ребят сразу взяли. Но едва они рассказали, кто такие и откуда, их передали госбезу. Скорее всего, их вообще оттуда увезли. Может, сюда, а то и вовсе в столицу. Думаю, ты понимаешь, что соваться сейчас туда – это последовать за твоими друзьями.

– Они мне не дру… – машинально забормотал я, но тут же опомнился и впился в Светину взглядом: – Откуда ты все это знаешь? То есть откуда это знает твоя подруга? Мало ли что там болтают, каждому слуху верить не стоит.

– Это не слухи. Ее муж как раз там и служит, вот она со мной «по секрету» и поделилась. Самое интересное, что один из «пришельцев» – это его двойник. А второй «везунчик» – тоже полицмен, здешний, кстати, – приехал туда по делам. Ими сразу «Прорыв» заинтересовался, сюда привезли, а то бы тоже безопасники забрали. Да может, и заберут еще.

– Короче, попали мы с Иваном и Стасом… – пробормотал я.

– Их так зовут? – сочувственно вздохнула Светина. – Какие у вас имена интересные…

– Это у вас имена интересные! – внезапно разозлился я. – Только мне у вас совсем не интересно, я домой хочу! Зачем вообще в эту авантюру ввязался?!

Светина лишь забарабанила пальцами по «рогам управления». Да и что она могла сказать? Посочувствовать? Она и так, я думаю, сочувствовала, но, понимая, что словами делу не поможешь, предпочла промолчать, за что я ей был весьма признателен. Мне стало стыдно за истерику, и я открыл уже рот, чтобы извиниться, как вдруг поднялась моя дверца.

– Стоит отойти – и место уже занято, – вроде и шутливо, но с хорошо различимой неприязнью произнес кто-то удивительно знакомым голосом.

– Василий, пересядь назад, – сказала Светина.

Я выбрался из «огурца» и оказался нос к носу с мужчиной, лицо которого было мне еще больше знакомо, чем голос. Все-таки сами себя мы слышим несколько иначе, нежели звучим со стороны. А вот касаемо внешности… Да, в зеркале мы тоже не видим оригинала, но ли́ца, как правило, более-менее симметричные, да и фотографии своей особы наблюдаем не так уж редко. Короче говоря, кто передо мной, я понял сразу. В отличие от него. Несчастный Вокар нелепо, смешно заморгал, поднял руку, попятился…

– Скажи: «Свят-свят-свят!», – посоветовал я. – Вдруг поможет?

– Василий, прекрати паясничать! – одернула меня высунувшаяся из автомобиля Светина. – А ты, Вокар, успокойся и сядь. Сейчас я все расскажу.

– Кто это?.. – жалобно вякнул Вокар. – Не смешно, Светина, совсем не смешно!

– Я сказала: сядь! – негромко, но властно рубанула та и зыркнула на меня: – К тебе это тоже относится.

Я поднял заднюю дверцу, сел и приготовился к продолжению. Не скажу, что мне было приятно наблюдать «себя» со стороны – скорее, наоборот, – но ситуация складывалась занимательная, я даже на какое-то время забыл о своем катастрофическом положении. А Вокар, стоило ему усесться на мое прежнее место, заметно успокоился и буркнул Светине:

– Только не говори, что он с Двойки.

– А если скажу?

– Это невозможно. Никто еще туда не…

– При чем здесь «туда»? – перебила Вокара подруга. – Он как раз «оттуда».

– Чушь, – сказал тот, но в его голосе я услышал явное, обращенное ко мне: «Не молчи! Давай, рассказывай!»

– Та́к меня еще никто не обзывал, – хмыкнул я. – Кстати, Василий, – протянул я между передними спинками руку.

– Вокар, – буркнул двойник, но руку пожимать не стал. Ладно, мы не гордые. – Докажи, что она права.

– «Она»?.. – вспыхнула Светина. – Имени у меня больше нет? Может, я тоже чушь?

– Не передергивай, – проворчал Вокар. – Пусть он расскажет! Почему я должен верить непонятно кому на слово? Где ты его вообще подобрала?

– Слушай, умник, – повернулась к нему подруга. – Ты хочешь со мной поссориться? Заметано. Только давай наедине, без посторонних.

– Радует, что он для тебя посторонний.

– Ляпнешь еще что-то подобное – и пойдешь домой пешком! – зашипела Светина. – Человек попал в беду, а ты ведешь себя, как последний кретин. Удивлюсь, если тебя взяли в «Прорыв».

– Между прочим, взяли, – пробубнил Вокар. – И между прочим, уже завтра… – Тут он бросил на меня косой взгляд и замолчал.

– Договаривай, – сказала девушка. – Что «завтра»?..

– Я это даже тебе не имею права говорить.

– Себе-то имеешь. А там практически ты, – мотнула в мою сторону головой Светина. – И он все равно уже все знает.

– Ты разболтала ему, что я сказал тебе по секрету?! Ну, знаешь ли!..

– Нет, ты точно кретин. Он оттуда! Понимаешь? Оттуда, с Двойки! И ему нужно вернуться назад. А сделать он это может только через объект Сопричастности, и только если ты будешь находиться поблизости. Сам посуди, откуда бы самозванец мог это знать? Зачем бы стал туда рваться? И почему, дубина ты неверующая, он похож на тебя, как два твоих выпученных глаза?

– Они не похожи… Они симметричны. И радужки все равно отличаются.

– Ты просто невозможен, Вокар! Ты же не был таким занудой! Тебя будто подменили.

– Ага, на него, – буркнул мой двойник с такой отчетливо слышимой ревностью, что Светина не выдержала и рассмеялась. А потом сказала:

– Раз он тебе так не нравится, то и помоги ему вернуться домой. Лично у меня идей нет. В общем, ситуация такая…

И Светина пересказала все, что мы до этого обсуждали. После того как она замолчала, Вокар долго еще сопел, а потом выдал:

– Если все это правда, я знаю, как ему отсюда убраться.

Ревность – очень гадкое чувство. Я, разумеется, знал о своей повышенной ревнивости, и несколько раз за это расплачивался. Но только не в этом случае! Сейчас мой отвратительный недостаток впервые сыграл мне на руку. Правда, теперь ревновал не совсем я, зато дивиденды полагались обоим: я вернусь домой, а мой двойник избавится таким образом от возможного соперника.

Я не шучу и почти на сто процентов уверен, что Вокар ни за что не пошел бы на эту авантюру, если бы не ревновал ко мне Светину. Не такой я – в смысле, он – человек, чтобы столь безрассудно рисковать. Однако он не только согласился с этим планом, но сам его и предложил.

Ситуация складывалась следующая… На завтрашнее утро в «Прорыве» была намечена проверка способности Вокара к переходу в Двойку. На возможность видеть наш мир его проверили сегодня, и мой двойник его увидел. Ему предложили бы и выйти тотчас же, не дожидаясь утра, но наши миры находились в противофазе по времени суток – и если здесь время уже клонилось к вечеру, то у нас заканчивалась ночь. Руководители «Прорыва» решили не рисковать, а провести эксперимент в то время, когда в Двойке, наступит глубокий вечер, и в случае удачного перехода у «переходника» будет меньше шансов столкнуться с ненужными свидетелями. Так во всяком случае это объяснили Вокару.