Врата были единственным местом, откуда можно было безопасно проникнуть в Декаду, но меня не покидало смутное чувство окружившей нас опасности или, если точнее, затаившейся опасности. И дело было не в нападении и не в возможной осаде (несмотря на объяснения Тройки, я так и не поняла, как это возможно, учитывая, что Декада окружена лимфой, в которой нельзя долго находиться), а в том, что мы пребывали в неведении относительно того, как глубоко проникли корни предательства и есть ли предательские настроение среди работников Декады.

Ничего не происходило.

Вскоре меня начал морить сон, я спросила разрешения уйти к себе. Добравшись до комнаты, я плюхнулась в кровать и не заметила, как заснула. На сей раз, без протекторов в комнате или за дверью.

8. Карты на стол

За ночь количество протекторов у Врат удвоилось — что вовсе не казалось чем-то чрезмерным. Из окна моей спальни открывался вид на склон с Вратами, где рано утром, как и прежде вечером, стояли с мечами наизготовку протекторы. Другой военной силой Фокус не обладал, но и эта внушала уважение.

Я мало что знала о протекторах как таковых. Не знала, как они поступают на службу, где спят и сколько получают за свои работу. Волновали меня и другие вопросы, вроде: многие ли протекторы уходят из опасного ремесла живыми? А если да, то по своей ли воле? Со слов Эдварда, изрядная часть протекторов защищают анкеров всю жизнь. Имел ли он ввиду жизнь анкеров или жизнь самих протекторов?

Как заявили регенты, сегодня от протекторов требовалось не только охранять Врата, но и встретить анкеров, которых решили перевезти в Фокус. Ночью прибыли анкеры Лирии, Геммы и Устоны, теперь ожидали анкера Райт-Райна, Керсария, Элиора и Мийра. Анкерами Геммы и Устоны, как я поняла, были младенцы — их привезли вместе с перепуганными, ничего толком не понимающими матерями. Это могло означать лишь одно: похищенные анкеры этих слоёв были почти сразу же убиты. Видно, такая же судьба настигла и похищенного анкера Элиора — нового «только что обнаружили» — как туманно выразился Тройка.

Содрогнувшись, я поняла, что и вместо меня в Декаде сейчас мог орать и гадить в пелёнки новорожденный ребёнок…

С последним слоем, Мийра, были сложности, так как смена, дежурившая вчера на нем, так и не вернулась, а Десятка наотрез отказался посылать туда еще отряд.

— Будем ждать, — твердил он, — Если смена не объявится, значит, враг взял анкера в плен.

Раздав все надлежащие указания протекторам, регенты удалились в Сердце.

— Дежурство по часу, — скомандовала Стелла, — Мы не знаем, что затеял враг, поэтому нужно быть начеку! Когда прибудет анкер Керсария, я лично проведу ее в Сердце.

Мы с Маром сидели на скамейке возле торгового автомата, откуда было хорошо видно Врата, и наблюдали за приготовлениями протекторов.

— Чипсы, — парень взял в автомате пакетик, — Саш, будешь?

Я вежливо отказалась, не желая перебивать себе аппетит перед завтраком.

Мы вместе наблюдали за происходящим у Врат и заметили, что воздух в арке словно сгустился, и следом несколько человек появились прямо из воздуха. Кто-то упал, кто-то удержался на ногах, протекторы, сторожившие Врата, поспешили помочь им.

Стелла обнялась с Холем, первым протектором Керсария, чья смена сегодня ночью отправилась за анкером девятого слоя. Поблагодарила группу и отправилась докладывать о прибытии анкера регентам. Самого анкера в толпе я видела вполне ясно — это была уже взрослая женщина с крашенными в красный цвет волосами и, на мой взгляд, немного чудаковатой и слишком яркой одеждой.

Холь снял с анкера повязку и начал что-то ей объяснять.

— Если не знать, кто есть кто, можно подумать, что мать ведет своего сына, — высказал Мар повисшую в воздухе мысль.

Я мысленно представил себе десять слоев Декады, десять миров… на бутерброд похоже. Вдруг какое-то воспоминание ворвалось в сознание: плакат в поезде! Бутерброд из десяти слоев, юноша в нелепой шляпе, пытающийся его съесть, и благородного вида дама, схватившая его за шкирку.

— Думаю, анкера Мийра перехватил враг, — решил Мар, — Возможно, на пути в Фокус. Было бы славно, существуй этот враг на самом деле — не стоит анкеру здесь появляться.

— Хм? — я обернулась к нему, — Ты о чем? Конечно, враг есть! Он нападал на таких как мы!

Мар пожал плечами.

— Ты же знаешь, я из Риххора, мира механики и паровых машин. Электричество я первый раз увидел в Декаде, но не надо считать нас дикарями. Вот к примеру…

Он достал из кармана маленькую коробочку, сделанную то ли из гладко отполированного дерева, то ли из кости. Размером она была не больше спичечного коробка, из неё выступало какое-то колёсико и несколько штырьков-кнопок.

— Что это? — спросила я с любопытством.

— Всего лишь музыкальная шкатулка, — задумчиво сказал Мар. Надавил один из рычажков — и зазвучала тихая приятная мелодия. — Механика и ничего кроме…

Никогда бы не подумала, что музыкальная шкатулка может так звучать! Это было не обычное треньканье и звяканье, которое издают заводные игрушки, а полноценная музыка. Мне даже показалось, что я слышу звуки духовых инструментов!

Мар пощёлкал кнопками — мелодия сменила тональность, потом зазвучала громче, потом началась новая, совсем другая.

— Механика, — повторил Мар. — Крошечные колёсики и шестерёнки, соединённые воедино… Держи!

Он протянул коробочку мне, я машинально её взяла.

— Подарок, — пояснил Мар. — Управление несложное, разберёшься. Там десять часов музыки, заводится сама, от движений твоего тела. Включить-выключить вот этой кнопкой…

— Спасибо… — растерянно сказала я, выключая шкатулку. — Это… это очень круто!

— Так вот, — продолжал Мар как ни в чём не бывало. — Я, как ты знаешь, покинул Риххор в раннем детстве и не по своему желанию. Но в механике немного разбираюсь. Всегда есть пружина или иной механизм, дающий энергию. Есть множество зубчатых колёс, которые передают движение. Есть управляющие механизмы — кнопки, рычаги, верньеры. Есть оконечные механизмы — делающие ту или иную работу, в случае музыкальной шкатулки — музыку. И есть цель — то, для чего устройство создано. Шкатулка создана чтобы дарить человеку радость. Жизнь, если рассудить здраво, та же механика…

Он скомкал пустой пакетик чипсов, поискал глазами урну, вздохнул и зашвырнул мусор в кусты.

— Какая цель происходящего? — спросил Мар.

— Убить анкеров, — ответила я.

Мар поморщился.

— Это не цель, это работа. Цель мы не знаем! Можем предположить, что цель — уничтожение Декады, но и это не наверняка… Мы знаем какая работа происходит: нападения на анкеров, их убийства… считай это всё звучащей мелодией. Откуда берётся для этого энергия тоже в общем-то понимаем.

— Да? — удивилась я.

— Антидекадовцы. Их хватает в многих мирах. Они есть и среди знающих, которые хотят большей власти, и среди изоляционистов, которые хотят прервать все контакты десяти миров.

Я кивнула. Это звучало вполне разумно.

— Итак, мы знаем источник энергии происходящего и знаем работу, промежуточные действия, — продолжал Мар. — Мы примерно догадываемся об управляющих механизмах — кого-то можно купить, кого-то запугать, кому-то польстить и поддержать его амбиции. Но кто давит на кнопки и какой цели добивается, нам пока не ясно.

— Остались ещё зубчатые колёсики, — напомнила я.

— Молодец, Саша, — согласился Мар. — Кто вокруг нас может непрерывно двигаться, передавать импульсы энергии, отзываться на нажатие кнопок, играть на чужих чувствах? Кто настолько вездесущ?

У меня похолодело в груди.

— Регенты? — сказала я неуверенно. — Знающие?

— Регентов отбирают и готовят очень долго, они проходят множество проверок, безоговорочно преданы миру, откуда пришли, — сказал Мар. — И к тому же каждый обладает полнотой информации лишь о своём слое. Если бы вдруг все регенты стали предателями, им не потребовалось бы никаких усилий по уничтожению анкеров.