Я уже давно затаилась в конце вагона. Встать и попытаться сбежать через открытые двери не давали онемевшие ноги — они предательски ослабли при первых брызгах крови. Теперь же я отвернулась, не в силах смотреть на воцарившийся ад. Позабыв о брезгливости, согнулась к линолеуму, где край плаката демонстрировал кривые ноги обжоры-уродца. Неаппетитно желтый цвет вагонного покрытия, а также распространяющийся всюду солоновато-горклый запах крови и плоти сделали свое дело. Меня замутило.

— Красота, не правда ли? — хладнокровно заметил расклейщик, кивая в сторону дерущихся. — Настоящая машина для убийства!

Я, конечно, не ответила. Мне хреново, пускай себе болтает, пускай хоть убьет меня — мне все равно. Я перестала сдерживаться и меня стошнило.

Будто прочитав мои мысли, расклейщик вернулся к наблюдению за резней, изредка с видом профессионала комментируя ее. Я не слушала. Мне было плевать. Увиденное порвало шаблоны моего школьно-домашнего мирка и спустило их в выгребную яму. Причем яма эта была где-то в аду.

Гость успел ощутимо вымотаться, а лже-пассажиры все лезли и лезли, как червяки из-под земли в дождь. Более того, копящиеся на полу тела серьезно мешали маневрам незнакомца, затрудняя движения.

— Глянь, как синхронно действуют, — сухо похвалил расклейщик, опираясь на штангу своего валика, — Да смотри же, говорю тебе!

Повинуясь его голосу, я невольно подняла голову. Расклейщик удовлетворённо кивнул и продолжил комментировать.

— Как единое целое, честное слово! Тактическое мышление, отточенное на протяжении поколений! — он вздохнул, — Однако одиночки недостаточно, чтобы одолеть меня, — Словно переспорив самого себя, он вдруг нахмурился. — Это, кстати, странно, обычно неразлучники ходят парами.

Он еще какое-то время подождал. Затем вздохнул, выругался и произнес:

— Не стоило за бесценок нанимать этих балбесов! Я совсем скоро вернусь, не скучай тут.

Потрепав меня по голове, словно заботливый старший брат, белобрысый смочил валик в разлитой на полу крови, встряхнул руку, разминая суставы, и зашагал к юноше, отталкивая еще живых и уже умирающих, шагая по мертвым и не переставая насвистывать развеселый и оттого жуткий мотивчик.

Юноша довершил поединок с последним офисным клерком и поспешно отступил в сторону, повернувшись лицом к новому противнику. Он тяжело дышал, ноги его подрагивали, глаза налились кровью.

Но руки его сжимали меч так же крепко, как и прежде.

— Вы удивлены, я надеюсь? — расклейщик, не торопясь, приближался к юноше, не сбавляя шагу, но и не ускоряясь, — Все может закончиться уже сегодня, представляете?

Парень не ответил. Провёл ладонью по лезвию меча, на клинок потекла кровь.

— Смотрю, вы сомневаетесь в себе! — расклейщик осклабился. — Видал я ваши дешевые фокусы, вы к ним прибегаете в самых крайних случаях!

— Ты осквернил третий слой своим появлением, — тяжело дыша произнес парень. — Ты убил ни в чем не повинного человека. Кара настигнет тебя.

— Ах, как мне нравится такой настрой! — расхохотался расклейщик. — Как я люблю старомодный высокий штиль! Обещаю, вы покинете этот свет медленно. Считайте это круизом в смерть, если угодно. Гарантирую муки, жажду умереть и невыносимую агонию под занавес!

Гость внезапно сорвался с места, стрелой ринулся вперед, оттолкнулся от сиденья, оттолкнулся от поручня — и в прыжке рубанул. Расклейщик защитился валиком — тот на удивление легко отразил удар меча — и контратаковал. Юноша ожидал этого, поэтому сыграл на опережение — ушел в защиту заранее, едва нанеся собственный удар. Выигранные мгновения позволили гостю взять инициативу в свои руки. Он перехватил валик, выбил его из рук белобрысого, а затем рубанул врага сверху вниз — тот из своего положения не мог ни защититься, ни отойти.

Но тут рука расклейщика перекрутилась в суставе, вытворив совсем уже нечеловеческий трюк, и, ухватив гостя за голень, дернула. Юноша рухнул, но падение смягчили тела. Расклейщик опустился на четвереньки и выгнулся дугой. Конечности его внезапно вытянулись на добрый локоть, щелкнули и обзавелись дополнительным суставом. Разорвав плотно сидящий на нем костюм, чудище прижало одной рукой запястье гостя вместе с мечом, а другой ухватило за шею. Ботинки лопнули и слетели с его ног, а вместо ступней там оказалось что-то вроде обезьяньих лап с длинными цепкими пальцами! Теперь расклейщик до боли напоминал паука-переростка (только с четырьмя конечностями вместо восьми и человеческой, хоть и распухшей головой).

— Восхитительно! — выкрикнул паук, — Вы решили, я из Мийра или Райта, раз тусуюсь с этими отбросами?

— Честно? Надеялся, — прохрипел гость, упираясь ногами в туловище паука и силясь высвободиться.

— Было очевидно, что вы объявитесь, мы ждали! Люпены ничего не стоят, я же из высших и вам не по зубам! — паук бросил взгляд вполне человеческих глаз на меня. — Люди зря нас недооценивают!

Как ни старалась я отвести взгляд от драки, это оказалось выше моих сил. Происходящее захватило меня, и я уже ждала финала, словно смотрела голливудский кинокомикс.

Мысль о кино вдруг напомнила мне сцену из какого-то фильма. Заёрзав, я согнулась в три погибели и завела ладони под себя, потом потащила их вперёд… и у меня получилось! Теперь скованные запястья были хотя бы впереди, а не за спиной. Первый раз в жизни я порадовалась своей нескладной фигуре и длинным рукам.

Я услышала шуршание на крыше вагона. Паук, похоже, тоже что-то почувствовал, потому что подозрительно поднял голову. Впрочем, гость ухитрился заехать ему сапогом в промежность, и, хотя хватки монстр не разжал, удар исподтишка напрочь отбил у него охоту отвлекаться.

«Он не справится, — мелькнула в голове мысль, — Помоги ему, дурында!»

К своему удивлению, я встала. Подхватила обеими руками валик и неуверенно направилась в сторону дерущихся. Штанга оказалась неожиданно твёрдой и холодной, а сам валик, несмотря на мягкую поверхность, увесистым будто дубинка. Это явно было оружие, лишь выглядевшее инструментом.

Уже весь багровый, с капельками крови на губах, юноша увидел меня, но виду не подал. Лишь извернулся и поддал пауку в живот. Монстр зашипел от боли, но хватку лишь усилил. Странно! Мне кажется, или он пытается его удушить?

— Боюсь, круиз отменен, придется покончить с тобой быстро, — прострекотал паук, — Я еще должен доставить девчонку, а она будет брыкаться…

В этот миг я подошла достаточно близко к чудищу, чтобы нанести удар. Какой-то миг медлила, затем вскинула штангу… Нога паука извернулась, схватила меня за шею, тряхнула так, что я выпустила из рук валик, и с силой отшвырнула. Ударившись спиной о сиденье, я растянулась на линолеуме.

— Ух! Ух! Отважная! — загоготал паук, — Да только кишка тонка!

— Проверим, какие кишки у тебя? — донеслось с потолка.

Паук задрал голову, и в тот же миг из аварийного люка в потолке на него спрыгнула фигура. Тень приземлилась чудищу на спину и скатилась на пол, на ходу пропоров врага лезвием. Хватка чудища ослабла.

— Подонки… — выдохнул он, захлебываясь кровью и оседая, — Но часики тикают…

Юноша без труда высвободил руку с мечом и рубанул паука по шее. Тот замолчал — голова покинула плечи и плюхнулась рядом с гостем. Отползти юноша не успевал, так что просто заслонился рукавом — секундой позже на него свалилась гигантская туша, а из отрубленной шеи брызнула вязкая черная жижа.

— Мы подонки, но подонки стайные, — девчонка оттолкнула недвижимое тело паука, освобождая товарища, — Потому и выживаем.

Если возраст юноши прикинуть было можно, то определить ее возраст — затруднительно. Ростом незнакомка была повыше юноши, но вместе с тем казалась значительно младше — возможно, из-за хрупкой восточной внешности или чересчур пластичной мимики.

Когда юноша отряхнул с себя слизь, вытекшую из паука (хотя толку от этого было мало), оба крепко, хоть и сдержанно, обнялись.

— Наконец-то, — возмущенно буркнул юноша, тщетно пытаясь утереть грязное лицо столь же грязным рукавом рубашки.