Но не сейчас. Сейчас они явно были не на одной волне. Михаил его слышал, но не понимал.

– Ты о чем вообще?

– Да обо всем! Всегда, когда мы оставались одни, ты не давал мне ни сантиметра личного пространства. Тут же обнимал или целовал. Но не сегодня! – Слава почувствовал, как его щеки начинают краснеть, поэтому закрыл лицо и второй ладонью. Его голос теперь звучал приглушенно и обижено. – Я знаю, что ты не в восторге от того, что я сначала был на практике, а потом уехал домой, даже не увидевшись с тобой ни разу. Понимаю, если ты зол или разочарован. Так выскажи все мне, и я перед тобой извинюсь.

Ярослав тяжело опустился на табурет, не заметив, что как раз в этот же момент Миша собирался его обнять. Парню пришлось опустить руки, чтобы не стоять, как идиоту.

– Два месяца очень долго, да? Извини за это лето, – снова тихое шарканье ногой по полу, из-за чего было сложно разобрать, что сказал Слава почти шепотом.

Наконец, он решился задать вопрос, который мучал его с самой их встречи сегодня у техникума. Михаил выглядел слишком счастливым и беззаботным для человека, который провел два месяца в разлуке с любимым человеком. Вот, например, Слава точно выглядел, как дерганный напряженный болванчик.

– Тебе нравится кто-то другой? – не поднимая головы, пробормотал Ярослав.

– Чего?!

– Ну, парень или, может, девушка? – Ярослав положил руки на колени и сжал тонкую ткань брюк. – Ты сейчас ведешь себя так, будто бы я твой брат или приятель. Я понимаю, после лета я изменился, наверняка, теперь тебе не хочется… А я скучал по тебе. И, знаю, мы не виделись из-за меня, но…

– О, силы небесные, Слава, что ты несешь? – Михаил опустился на колени перед парнем и положил свои ладони сверху его рук. – Ты всегда все видишь только в черном цвете, да?

Миша чуть потянулся вперед и уперся лбом в лоб Славы, пытаясь поймать его взгляд. Но тот закрыл глаза, которые почему-то щипало.

– Два месяца – это не долго. Если ты забыл, то я был влюблен в тебя больше полугода, прежде чем мы стали встречаться. И в эти полгода у меня ни с кем не было отношений. А если точнее, то между моей последней «девушкой» и тобой у меня почти три года никого не было. Так что не переживай из-за этого лета. У нас еще впереди куча времени вдвоем, – парень улыбнулся, поднял руку и провел кончиками пальцев по волосам Славы. Солнце превратило их цвет из огненно-рыжих в матово-золотой. – Что касается твоей внешности, то ты прекрасен, как и всегда. Ну, ладно, может, немного по-другому. Но даже если волосы у тебя станут голубыми, как у Мальвины, а нос будет как у Буратино, я все равно буду любить тебя!

– Эй! Ну зачем ты так? – Ярослав резко прижал обе ладони к лицу, закрывая свой нос, а Михаил не удержался и рассмеялся.

– Так почему ты сам не сделал первый шаг, если хотел? – Миша отвлек Славу от его носа, прикасаясь к обнаженной коже на животе и груди кончиками пальцев.

– Потому что это делаешь ты. Обычно это делаешь ты. Я решил, что раз ты обо всем заботишься: о том, где нам встретиться, о том, чтобы я не схлопотал солнечный удар; то я должен быть более терпеливым и позволить тебе делать все так, как тебе хочется.

– Ты никогда не был терпеливым, вообще-то. Стеснительным был, смущенным был, неуверенным был, ну, пару раз. Но не терпеливым, – задумчиво сказал Миша и потянул Славу к себе, вынуждая его обнять себя. – И я не хочу, чтобы ты был терпеливым со мной или ради меня.

Ярослав крепко обнял парня, машинально поглаживая его по спине. Михаил расслабленно улыбнулся и положил голову ему на плечо. Несколько минут они просто наслаждались объятиями, благо в гараже было действительно прохладно и не хотелось сорвать с себя кожу от жары. Поэтому и прикосновения друг к другу были невероятно приятными. Но Слава чувствовал, что нужно договорить то, что его волновало, иначе Миша будет опять волноваться за них обоих.

– Но я правда подумал, что у тебя кто-то есть. Ты был сегодня таким счастливым, когда мы встретились. Как кот, объевшийся сметаны!

– Слава, скажи честно, ты у меня дурачок? – Михаил отстранился от Ярослава и слегка встряхнул его, взяв за плечи. – Конечно, у меня кто-то есть. И этот кто-то – ты. И я был счастлив, потому что, наконец-то, увидел тебя. Я знал, что буквально через час, я смогу взять тебя за руку, поцеловать, сказать, что я скучал и люблю тебя. Так что да, я был очень счастлив!

– Тебе надо книги писать, – проворчал смущенный Ярослав, снова закрыв лицо руками. – У тебя язык подвешен!

– Я, пожалуй, останусь электриком. А ты опусти уже руки, я тебя за сегодня толком и не видел, – поддразнил любимого Михаил и поцеловал каждую кисть Славы, отчего тот зарычал, но ладоней от лица не убрал.

«Льды Арктики» исчезли так же внезапно, как и появились. Равновесие между ними было восстановлено, и Миша чувствовал себя самым счастливым человеком в мире. Пожалуй, до холодов они со Славой могут проводить выходные здесь. Жаль, что в гараже не было отопления.

– Кстати, на верхней полке стеллажа есть матрас, а дверь гаража запирается изнутри, – Михаил снова лукаво улыбнулся и поднял брови. – Так что, если ты не голоден, у меня есть предложение на более интересное времяпрепровождение.

– Да! – слишком быстро согласился Слава, но потом смущенно добавил: – Только выключим свет?

***

– Шах и мат, – сказал Михаил Петрович, передвигая ферзя.

– Ты же говорил, что у тебя нет шахматного звания, да? – Файзулла картинно опрокинул своего поверженного короля, а потом сделал большой глоток чая с молоком.

– Ну, какое-то время я ходил в шахматный клуб, но получать звания мне было неинтересно, – пожал плечами Михаил.

– Не то, чтобы ему это не предлагали, примерно тысячу раз, – с гордостью в голосе уточнил Ярослав Александрович. – А я никогда не понимал, зачем столько разных фигур? Нет, игра хорошая, кто спорит. Но шашки мне ближе.

– Партию? – тут же предложил Файзулла, доставая пакетик с шашками, как какой-то фокусник.

Игра началась по новой, только теперь играли Ярослав и Файзулла, а Михаил вернул себе книгу и продолжил чтение.

– Вот сколько вас знаю, никак понять не могу, на чем вы сдружились? – без капли смущения в лоб спросил Файзулла, съедая три шашки противника подряд. – Ведь в какой сфере жизни вас не сравни, всё у вас с точностью до наоборот. Один семьянин, другой карьерист. Один интеллигент, другой «свой в доску». Шахматы против шашек. Собаки или кошки, а?

– Однозначно, собаки, – со вздохом заявил Михаил Петрович, вспоминая своего четвероного друга Эдисона.

– Конечно, кошки, – вместе с ним ответил Ярослав Александрович.

Файзулла засмеялся, и хозяева квартиры вместе с ним. Они и сами знали, что во многом были разными, может поэтому им было так интересно общаться столько лет? Вообще-то, они старались не поднимать этот вопрос, хотя иногда порассуждать о том, что их объединяло, было приятно.

– Ну, мы оба электрики? – усмехнулся Михаил и посмотрел на Ярослава, подмигнув ему.

По выражению лица Миши Слава давно научился определять подтекст в его словах. И Михаил был гораздо более язвительным, чем людям казалось на первый взгляд. Простая фраза «мы оба электрики» скорее всего означала, что «вы недостаточно знаете нас и наши секреты, чтобы увидеть что-то, кроме как ярлык профессии, навешанный на нас обществом».

Ярослав, например, не был интеллигентом: ни по происхождению, ни по духу. Но при этом легко мог сойти за такого, особенно когда Михаил брался за его внешний вид. Ну а Михаил не был семьянином в привычном понимании этого слова, но у него были Смирнитские, которые считали его своей семьей.

– О, а еще мы оба любим моих детей и внуков! – уверенно за двоих сказал Слава, переворачивая одну из шашек вверх ногами, сделав ее «дамкой».

– О, сейчас начнётся, – беззлобно вздохнул Файзулла и приготовился слушать об очередной победе или достижении кого-то из большой семьи Смирнитских.