– С тыквой? Вот та-а-акой? – развёл руки в стороны и спросил Стера, и степь вновь огласилась раскатистым хохотом волкодавов.

Компания ходко пошла по дороге, и минут через двадцать уже подходила к зажиточному хутору. То, что хутор был зажиточный, виделось сразу. По добротным заборам-частоколам из крупных, хорошо ошкуренных брёвен. И по выглядывающим из-за заборов крышам бревенчатых изб. Ворота всех трёх усадеб были закрыты, хотя солнце только-только нависло над горизонтом, примериваясь половчее упасть вниз. Волкодавы удивлённо переглянулись, и Дредай проговорил тихо:

– Может, лихого люда боятся?

Хват повёл нервно шеей и сплюнул в дорожную пыль:

– Это почти в центре губернии? Тут до Медяна вёрст двадцать всего!

Буеслав молча сдвинул ножны с мечом к переду и отстегнул ремешок, закрепляющий меч, дабы выхватить его в случае опасности без задержек. Жито покосился на товарища и так же молча пошёл к лошади. Отстегнул от седла палицу и положил её на плечо, крепко ухватив за рукоять. Дредай с Хватом расчехлили копья, и даже Вея, посмотрев на соратников, достала лук и ловко пристегнула тетиву. А потом сняла с лошади колчан и быстро закрепила на спине за плечом. Стера спокойно посмотрел на приготовления волкодавов и ходко пошёл к первому забору. Компания сторожко потянулась за ним. Хват хотел было сказать что-то, да сплюнул вновь и рукой махнул.

Когда до ворот первой усадьбы оставалось не более десятка саженей, из-за забора вдруг раздался глухой голос:

– Холера у нас, люди добрые! Идите с миром мимо!

Путники остановились, как вкопанные, а Стера с каким-то болезненным любопытством принялся рассматривать мощный забор. Потом скинул с плеч свой вещевой мешок, покопался в нём и достал алую накидку. Набросил на плечи и позвал негромко:

– Выглянь-ка на миг!

За забором застонал кто-то, послышался шорох и грубый голос прокричал:

– Видящий, ступай с Богом мимо! Нам помощь не требуется!

– Это мне судить, требуется ли вам помощь, – ответил Стера, и от тона его вздрогнули волкодавы, так как была в этом голосе сталь, о которой и не подозревали невольные попутчики, – Открывайте ворота во имя Господа!

– Ты же знаешь, что не откроем, видящий! – вновь раздался из-за забора тот же голос: – У нас тут три жинки и пятеро детей! Не уйдёшь – ей же ей – порешим всех!

Стера внимательно посмотрел на дубовые ворота, которые и тараном враз не прошибёшь, на частокол в два человеческих роста из брёвен, заострённых сверху. Посмотрел на клонящееся к горизонту солнце и сказал помягче:

– Если крови на вас ещё нету – отпущу! Слово даю!

– Есть на них кровь! – взвился к небесам истошный женский вопль, – Убейте их всех!

Послышался звук удара и женский крик захлебнулся вдруг. А из-за забора вновь раздался грубый голос:

– Вот и побалакали, отче. Иди, куда шёл! Нам терять нечего, но кровь видящего не хотелось бы на свои руки брать.

Стера покачал головой и спросил:

– Если уйду – обещаете всех в живых оставить и самим уйти отсюда без добра?

За забором завозилось, зашуршало. Хвату показалось, что он даже слышит злобный шёпот-переругивание лихих людей. В том, что именно лихие люди захватили хутор, теперь не оставалось никаких сомнений. А Стера повернул голову чуть вбок и сказал тихо:

– Всё осмотри! Кто! Где! Сколько их!

А потом так же внимательно уставился на забор. Спустя несколько минут из-за забора послышался тот же голос:

– Обещать мы тебе ничего не будем, видящий! Мы не хотим тебя убивать, но ежели останешься – порешим, клянусь! Просто иди, куда шёл.

– Так я сюда шёл, – просто ответил Стера, – Потому отворяйте ворота. Больше я с вами гуторить не намерен!

Солнце уже коснулось горизонта, но света ещё было много, и Хват ругал себя, что подошли всей толпой, не подумали разделиться, чтобы часть зашла сзади. Тогда была бы возможность перелезть через забор незаметно и напасть на татей с тылу. Сейчас же разделяться было глупо. И Стера и пятеро волкодавов были у разбойников на виду. Хват приблизился к видящему и спросил тихо:

– Что делать будем, брат? Дуром попрём на забор – могут из луков расстрелять или копьями заколоть. Да и ворота не вышибем.

Стера покусал губы и ответил не менее тихо:

– Их там внутри пятеро. Двое тяжело ранены, обмотанные лежат, а трое здоровые. Двое возле ворот, а третий возле женщин и детей стоит. Те связанные прямо посреди двора.

Хват переминался с ноги на ногу, а Стера всё так же улыбался, и буравил ворота взглядом, будто прожечь хотел. А потом произнёс, еле шевеля уголками губ:

– Если Жито к воротам подбежит, я по нему смогу через забор перемахнуть и попытаться людей спасти. Но предупреди, что стоять он должен, как дуб! Прямо по нему побегу и с него прыгать буду!

Хват тронул плечо видящего, показывая, что понял, и отошёл назад к волкодавам. Быстро рассказал Житу, что нужно сделать и тот пробасил:

– Готов, Стера!

– А готов – давай! – сказал видящий и Жито рванул к частоколу. Подбежал и влип в брёвна, напрягся максимально, готовясь принять тело видящего. А тот следом бежал. Ухватил руками за плечи богатыря – миг – и уже ногами на плечах стоит. Присел и прыгнул вверх, уцепился за острые концы брёвен и переметнул крепкое, жилистое тело на ту сторону. Вея натянула лук, наставила на частокол и оскалилась хищно, будто не женщина – волчица настоящая! Дредай возле неё остался, следуя главному правилу – один из бойцов всегда охраняет лучника. А Хват с Буеславом рванули к воротам. Стали колотить в дубовые створки, да без толку. Даже под острым клинком Буеслава морёный дуб еле подавался.

А во дворе раздались сдавленные крики, шум и спустя одну минуту ворота вдруг распахнулись, и перед волкодавами предстал потный, запыхавшийся видящий. Накидка его была разорвана, а на груди большой порез. Вея ахнула, отбросила лук и кинулась к парню. А Стера закинул свой клинок в ножны и сказал:

– Разбойники без сознания. Связать надобно! – и грустно посмотрел на разорванный плащ.

– Ты ранен! – Вея подскочила к видящему и стала судорожно расстёгивать запачканную кровью рубаху. Дредай с Хватом забежали во двор, а Буеслав потащил из сумки бинт.

– Да нет, ерунда, – Стера смутился, пытался отстранить девушку: – Царапина вовсе!

– Не егози, – нахмурилась девушка, и шлёпнула видящего по руке. Расстегнула рубаху и посмотрела на рану. На левой части груди снизу вверх, чуть наискось, шёл глубокий порез. – Буй, бинт давай!

Девушка требовательно протянула руку напарнику, и тот протянул моток перевязочного материала.

– А ты чего стоишь? – Вея хмуро посмотрела на Стеру: – Руки вздымай!

Парень вздохнул тяжело и поднял вверх руки, будто сдаваясь перед настойчивостью девушки. Та отцепила от пояса пузырёк, зачерпнула оттуда густую жижу зелёного цвета и стала мазать рану, отчего видящий ойкнул, но тут же прикусил себе язык. Вея ловко обработала порез, и сноровисто стала вязать вокруг груди бинт. Пара минут, и она уже стягивала узел, потом придирчиво осмотрела дело рук своих и кивнула удовлетворённо:

– Опускай руки!

Стера с облегчением выполнил приказ и поёжился немного:

– Можно рубаху новую из мешка возьму?

– Бери, – махнула рукой девушка и подняла с земли разорванную, испачканную кровью одёжку. Посмотрела критически и промолвила: – Только на тряпки или заплатки!

Стера поплёлся к мешку, а Вея подняла с земли и разорванный плащ. Придирчиво осмотрела его и крикнула в спину видящему:

– А накидку зашью – лучше новой будет!

Жито тоже зашёл во двор и через пару частей выволок двоих связанных разбойников. Ещё одного, ругаясь и сплёвывая, не сильно и церемонясь, проволокли за ноги Хват и Дредай, и бросили небрежно в дорожную пыль рядом с двумя предыдущими. Потом вернулись назад и выволокли двоих раненых. Хват сплюнул, посмотрел на раненых и решил:

– Буеслав, эти всё равно не жильцы…