Подходил к концу короткий отдых на базе. Впереди было новое, еще более ответственное задание. После провала первого наступления немецко-фашистских войск на Москву гитлеровское командование готовило второе.

Третья и четвертая танковые группы Гоота и Хюпнера должны были нанести удар на Москву с северо-запада с одновременным обходом города на Дмитров — Загорск.

На юге действовала вторая танковая группа Гудериана. В ее задачу входило, овладев Тулой, нанести удар по Москве с юга, а часть сил направить через Коломну на соединение с войсками третьей и четвертой танковых групп к востоку от столицы.

В центре, на можайском, звенигородском, серпуховском направлениях, на кратчайших путях к Москве действовала четвертая армия фельдмаршала фон Клюге.

С воздуха действия немецко-фашистских войск поддерживало большое количество боевых самолетов.

Положение под Москвой в середине ноября было очень серьезным. На некоторых участках фронта немецко-фашистские войска от Москвы отделяло всего лишь тридцать — сорок километров. Требовалось максимальное напряжение всех сил, чтобы остановить врага, а затем нанести ему сокрушительный удар.

В это трудное время 21 ноября в тыл немецко-фашистских войск, действовавших в районе Наро-Фоминска, уходили две группы разведчиков — Бориса Крайнова и Павла Проворова.

Проворов был назначен командиром вместо заболевшего Володи Прохорова. В группу Павла входили Голубев, Емельянов, Кирюхин, Клубков, Морозов, Волошина, Милорадова, Обуховская, Космодемьянская. В группе Бориса Крайнова были Булгина, Брукер, Воронина, Самойлович, Смирнов, Кузьмичев, Леонтьев, Лебедева, Медиокрицкий, Щербаков.

Обе группы на время перехода линии фронта были объединены под командованием Бориса Крайнова. Перейдя фронт, они должны были разойтись и дальше действовать самостоятельно.

Разведчики получили валенки, телогрейки, теплое белье, свитера, шерстяные подшлемники. Зоя решила идти на задание в сапогах и в своем домашнем пальто.

— Так будет лучше ходить в разведку, — объяснила она подругам.

Рано утром подошли две автомашины за разведчиками. Сдав старшине личные вещи, документы, фотографии и письма, надев снаряжение, они выстроились во дворе базы. Командир и комиссар обошли строй, тщательно проверяя оружие, снаряжение. Для каждого разведчика у них нашлись теплые напутственные слова, от которых светлели лица и на душе юношей и девушек становилось спокойнее.

— Учтите, Волошина, что вы комсорг группы, — глядя в глаза ей, сказал комиссар. — С вами идут еще не обстрелянные бойцы. Будьте внимательны к ним, помогите в трудную минуту.

…Осмотр закончен. Раздалась команда: «По машинам!»

Было холодное ветреное утро. Разведчики улеглись на сено, которое не забыл постелить в кузовах заботливый старшина. Почти до самой Кубинки пели песни. Запевала Клава Милорадова. У нее был красивый сильный голос.

В Кубинке простояли недолго. Машины свернули влево, на дорогу, ведущую к Наро-Фоминску. У деревни Обухово остановились. Дальше ехать было нельзя. По реке Наре и Нарским прудам проходила линия фронта. Здесь оборону занимали части дивизии, недавно прибывшей с Дальнего Востока.

Сибиряки радушно встретили комсомольцев-разведчиков, уступили им единственный уцелевший дом в деревне, накормили горячим обедом, а с наступлением темноты четыре разведчика, выделенные командованием, повели их через линию фронта.

Клавдия Лукьяновна в гостях у московских пионеров.

И вот снова на земле, занятой врагом. Но сейчас идти гораздо труднее, чем в октябре. Тогда немцы наступали, и линия фронта во многих местах была разорвана. А теперь, встретив упорное сопротивление прибывших из Сибири свежих войск и московских дивизий народного ополчения, немцы приостановили движение и перешли к обороне. Появились ряды колючей проволоки, минные поля, доты, дзоты, дороги усиленно патрулировались танками, бронемашинами. Деревни были битком набиты немцами, и каждая из них представляла маленькую крепость. Ведь немцы уже успели испытать на себе силу партизанских ударов. Все это значительно осложняло задачу разведчиков и требовало величайшей осторожности.

За первую ночь отряд прошел около двадцати километров. На дневку остановились в заросшем кустарником глубоком овраге. Аля Воронина и Зоя Космодемьянская разделили на двадцать две части три буханки хлеба и сверху положили по кусочку смерзшегося масла. Очень хотелось пить, снег не утолял жажды. Тогда решили разложить маленький костер из сухих сучьев. В котелках топили снег и пили теплую, пахнущую хвоей воду.

С наступлением темноты снова двинулись в путь. До рассвета нужно было перейти шоссе на Верею, минировать его и, разделившись на группы, действовать дальше самостоятельно.

Дул холодный обжигающий ветер. Особенно страдала от мороза Зоя, в сапогах и пальто. Вера отдала ей свой свитер, Аля Воронина — шерстяные носки.

Близился рассвет, когда отряд вышел на большую поляну. Вдали виднелась громада темного леса, где была намечена дневка.

Крайнов приказал Вере Волошиной, Наташе Самойлович и Алексею Голубеву сменить головное охранение.

— Будете идти впереди отряда на расстоянии видимости, — сказал он. — На опушке леса дождетесь нас. Выполняйте!

Головное охранение ушло. За ним через несколько минут двинулся отряд. Кругом царила глубокая предрассветная тишина. Даже смолкли привычные раскаты артиллерийской канонады.

До леса осталось не более ста метров, когда слева раздалась пулеметная очередь. Над головой пронесся рой трассирующих пуль. Разведчики залегли и под огнем неприятеля стали отползать назад, к лесу.

Когда вышли из-под обстрела, недосчитались семи человек: головного охранения и Али Ворониной с тремя молодыми бойцами.

«Что же случилось с товарищами? — с тревогой думал каждый. — Неужели они погибли?»

Поиски ничего не дали. Дальше оставаться здесь было опасно. Ведь немцы могли вызвать подкрепление и окружить лес. И отряд, потерявший почти треть своего состава, направился к деревне Петрищево, где, по данным разведки, находился штаб одной из немецких частей. Решено было теперь объединить обе группы на все время выполнения задания в тылу врага.

Головное охранение уже было в лесу, когда позади немцы открыли пулеметный огонь. Вскоре стрельба утихла, и Вера с товарищами решили разыскать отряд. Лишь к вечеру им удалось найти Алю Воронину и бывших с ней ребят. Но и они ничего не знали об отряде.

— Что будем делать, ребята? — спросила Наташа Самойлович, когда стало очевидно, что продолжать поиски отряда бесполезно.

— Надо действовать самостоятельно, — сказала Вера. — Нас здесь семь человек, есть оружие, взрывчатка, боеприпасы. Не тащить же все это обратно…

— Но у нас нет карты, компаса, — возразил Голубев. — Как же мы будем ориентироваться на местности? Так каждую минуту можно на немцев напороться.

— Компас есть у меня и у Веры, — сказала Наташа. — Карты у нас нет, это верно. Придется обходиться без нее. Поэтому нам надо быть особенно осторожными.

— Правильно, Наташа, — поддержала Вера подругу. — Будем действовать самостоятельно.

Когда стемнело, вышли на опушку леса. Недалеко пролегала дорога, по которой часто шли автомашины, мотоциклы. Чуть правее угадывалась деревня, где, очевидно, было полно немцев.

— А что, если нам, ребята, — предложила Вера, — минировать дорогу к деревне с двух сторон и в полночь, когда фрицы улягутся, устроить им «сабантуй»? Подойдем к деревне поближе и дружно откроем огонь.

Предложение Веры всем понравилось. И вот в полночь, заложив мины, разведчики подползли к деревне. В окна крайних домов полетели гранаты, и вслед за оглушительными взрывами, потрясшими ночную тишину, раздались автоматные очереди, забили частые выстрелы из винтовок и наганов.