Но отсутствие естественных укрытий не помешало Шектену всю свою историю развиваться и при этом не быть уничтоженным в многочисленных войнах. Даже угроза набегов с севера, со стороны кланов Бланда, была не так и велика; относительная близость Парты и Королевского Тракта позволяла очень быстро прийти на помощь портовым городам, да и эта часть Гонгорского Королевства была самой густонаселенной. Тут были леса и плодородные земли для возделывания, так что крестьян, знати и, соответственно, потенциальных бойцов тут хватало. А после достижения мира с Бландом город и вовсе процветал.

Кандалы с меня не сняли — но хоть в клетку не засунули, и на том спасибо. Судя по разговорам моих сопровождающих, мы пробудем в Шектене не менее трех дней, пока для нас не сформируют охранение и пара крепких гонгорских солдат, что были отданы в распоряжение брата Итана, не закупят для нас продовольствие. Также мы должны были дождаться какого-то подкрепления, хотя каждый раз, когда речь заходила о новых членах отряда моих тюремщиков, у брата Итана резко портилось настроение. Видимо, это должен был быть кто-то из гонгорской знати и одним богам известно, что посулил Кватт местным за помощь в военной интервенции против Клерии. И за мой захват, конечно же.

То что на меня не жалели денег, я понял, когда мы въехали на постоялый двор, арендованный одним из жрецов. Это было небольшое, но крайне ухоженное хозяйство, которое, по все видимости, ориентировалось на обслуживание зажиточных токонских купцов. Тут был отдельностоящий жилой дом с комнатами для постояльцев, трактир, просторная конюшня, собственный колодец и даже небольшая кузня — быстро перековать лошадей и привести четвероногий транспорт в надлежащий вид. Встретил наш отряд из двух десятков человек невысокий мужичок с плоским лицом южного кочевника в опрятном и даже местами дорогом платье. Особое внимание я обратил на тонко выделанный платок на его шее и пару массивных перстней на пальцах обеих рук.

— Господа! Господа! Рад видеть жречество Кватта! — заголосил хозяин двора, отбивая поклоны перед Итаном.

Мужичок безошибочно определил в жреце Единого старшего группы, хотя Итан всегда держался ближе к хвосту нашей колонны. Жрец не страдал высокомерием и вместо того, чтобы идти во главе отряда, торгуя лицом и грудью, предпочитал, как старый волчара, держаться чуть позади, чтобы видеть сразу всех подчиненных и, если надо, быстро отдать соответствующие команды.

— Да-да, — рассеяно ответил Итан, высматривая что-то на дворе, — да, уважаемый, мы прибыли. Посланник уже здесь?

В ответ мужичок только отрицательно закачал головой, мол, нет, никого не прибыло кроме достопочтенного жречества с сопровождением, но хозяин постоялого двора заверил Итана, что прибытия переговорщика со свитой он ожидает со дня на день.

О каком переговорщике идет речь, мне, само собой, не сообщили, но я заметил, как Итан недовольно дернул щекой. Видимо, речь шла о его старом знакомом, которого, будь воля жреца, он бы никогда больше и не видел.

Прибытие в Шектен имело и свои плюсы. Меня наконец-то сводили в баню, где я смог нормально помыться, а так же выдали смену одежды — все это время я пробыл в своем поддоспешнике, который от грязи и пота можно было уже просто ставить в угол. Об исходящей от меня вони можно даже не говорить.

При первой же возможности я попытался выведать у Итана, кого же он ожидает, но жрец на контакт не шел, а в ответ на мой вопрос, который я задал в обеденном зале, только махнул рукой. Через мгновение бойцы уже проводили меня в специально отведенную для пленника комнату без окон и с крепкой дубовой дверью.

Что сейчас происходит? Это будет какой-то политический торг или почему Итану приходится сидеть в гонгорском городе и ждать прибытия какого-то вельможи? И, собственно, зачем?

Я упал на лежак с тощим матрасом из соломы и попытался сконцентрироваться, но мысли разбегались, как напуганные зайцы. В итоге, так и не придя ни к каким удовлетворительным выводам, я просто отключился — чистый, полностью сытый за довольно долгий промежуток времени, я больше не мог сопротивляться тяжести, что навалилась на веки.

Мне снилась Лу. Она была где-то в темноте бездны и тихо звала меня, пытаясь найти огонек моей души в мрачной пустоте безмирья.

В итоге мое любопытство на тему того, кого же ждет Итан, было удовлетворено. Впрочем, правильно говорят: бойся своих желаний. Когда я увидел фигуру, которая всем своим видом излучала высокомерие, я пожалел, что так хотел узнать, кого же мы ждем на рандеву в Шектене.

На третье утро нашего пребывания в городе, на двор нашей гостиницы прибыла кавалькада во главе с каким-то пижоном.

Посланник выглядел вполне типично для местного аристократа. Худощавый, довольно высокий, исключительно высокомерный, а по долетающим до меня обрывкам фраз я понял, что это клериец. А это означает, что меня ждут проблемы, хотя куда уж больше?

То, что неизвестный аристократ был проблемой, я убедился буквально через полчаса — по доносившемуся снизу, из обеденного зала гостиницы, тонкому истеричному визгу. Звуки эти, само собой, аристократ извлекал из недр своей глотки. Что ему отвечал Итан, я не слышал, но, очевидно, разговор был непростой.

В тот момент, когда крики вроде-как поутихли, дверь в мою комнату-камеру распахнулась и один из сопровождавших меня все эти недели гонгорцев коротко рявкнул:

— Подъем! На выход!

Пришлось подчиниться, пусть мне и очень хотелось запустить моему тюремщику в лоб увесистым сапогом. Впрочем, наша схватка была бы короткой и бессмысленной: однорукий и безоружный я против здорового и вооруженного коротким мечом солдата сделать ничего не мог. Тут гением быть не надо, чтобы предвидеть итог подобного столкновения.

Внизу кипели страсти. Раскрасневшийся хлыщ сидел прямо напротив поджавшего губы брата Итана, а я, как стало понятно в момент моего появления в зале, был причиной возникшего конфликта.

— И чего это он такой довольный? Он у вас в гостях или в плену? — прошипел аристократ, глядя на меня.

Ну, объективно, обращались со мной прилично. Если бы не бесконечно молящиеся жрецы и отвары против ментальной магии, которые мне приходилось пить дважды в день — я договорился с Итаном, что буду делать это добровольно — мое похищение с поля боя вполне могло сойти за путешествие. Ну, еще кандалы, которые с меня сняли только единожды — в бане. Кстати, в кандалах оказалось крайне неудобно подтираться. Меня не пытали, не морили голодом и даже не били — максимум, легкий тычок в спину, чтобы указать направление движения. Я не уверен, что даже с попавшими в плен королями обращались в этом мире гуманнее.

— В плену, — коротко ответил брат Итан, — но как я уже говорил, господин Тинт нужен…

— Мне плевать, зачем он вам нужен! — взвизгнул аристократ. — Он уничтожил имение моего господина! Распродал земли! Он должен ответить!

Я только поднял бровь и посмотрел на подручного одного из беглых герцогов. Без сомнения, его прислал Вилс или Варнар, больше некому. Но вот этот визжащий персонаж, почему он так себя ведет? Его точно по голове не били? То есть заговор против короля и покушение на монарха — это так, мелочи, понять и простить? А во всем виноват именно я? И это если не вспоминать то, что герцоги разоряли государство на протяжении пяти лет и сфабриковали дело против де Гранжа.

— Если говорить прямо, Антон Тинт — военный трофей Кватта, — холодно продолжил Итан, покручивая в руках глиняную чашку с каким-то душистым отваром, — и у вас нет…

— Мы создали для вас эту возможность! И вы уверили, что захватите Тинта!

— И мы это сделали, — спокойно ответил Итан. — Вот он, стоит перед вами, в цепях.

— Мы думали, что вы отдадите эту тварь нам!

Итан внимательно посмотрел на ерзающего на своем месте гонца, а потом на меня. Видимо, этот спектакль жрец решил разыграть для одного конкретного человека, и им, очевидно, был не гонец.