«И когда он успел так накидаться?»

Ясно было одно — развезло Стаса не от алкоголя, скорее всего, замешаны наркотики.

— Стас, пожа-а-алуйста, перестань дурить, — произнесла Таисия, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Дурить? Никто не дурит… Я хочу получить одну недотрогу и уже давно!

Тася не на шутку испугалась, а когда мужские руки сжались на её талии, поняла, что дороги обратно нет. Она закричала, но кто-то прибавил музыку, делая её невыносимо громкой. Валя вряд ли услышала бы мольбу о помощи, потому что сидела в наушниках, а охране мешала музыка из зала.

Девушка пыталась отбиваться, как только могла, но ублюдок, казалось, был сделан из железа. Удары не помогали. Вспомнив о том, куда следует бить в таком случае, Таисия постаралась пнуть между ног и, судя по реакции парня, получилось. Он на несколько секунд ослабил хватку, что позволило чуть вырваться, но тут же схватил девушку за руку и дернул на себя.

— Ах ты, тупая дрянь! Я хотел по-хорошему, чтобы и тебе хорошо было, но теперь всё будет иначе!

Стас схватил Тасю за волосы и ударил головой о стену. В ушах послышался противный треск, сменяющийся гулом, голова закружилась. Девушка чувствовала, как Стас стянул с неё джинсы, но ничего не могла поделать с собой. А потом последовала боль, словно её разрывают на части. С губ сорвался негромкий стон, а перед глазами окончательно померк свет.

Пришла в себя Тася в кабинете дяди Вани. Он навис над девушкой с выражением скорби на лице и смотрел, словно на труп. Приподнявшись, Тася поняла, что тело болит. В промежности разливалось отвратительное жжение, даже шевелить ногами было больно. Девушка присела, чувствуя, как кружится голова и посмотрела на начальника.

— Извини, я как раз по делам отлучился… Не думал, что они до такого докатятся… Если бы я только мог предположить… — пожал плечами дядя Ваня, подтверждая догадки.

На глаза навернулись слёзы. Тася всхлипнула, стараясь бороться с проклятым желанием прямо сейчас пойти и распрощаться с жизнью. Жизнь-то продолжалась, пусть теперь на одну невинную девушку в мире стало меньше. Обидно было, что хранила девственность для своего единственного, а какой-то обдолбанный придурок враз перечеркнул все мечты.

— Дядь Вань, вы полицию вызвали? — шёпотом спросила Тася, стискивая пальцами ткань фартука.

— Мать твоя запретила звонить в полицию. Тёть Света приходила, анализы нужные взяла, пока ты в отключке была, поставила тебе снотворное, ты несколько часов проспала, а мать твоя пошла обивать пороги в офисе Сабурова старшего. Хочет добиться справедливости.

Слёзы потекли по щекам. Родители предупреждали, что однажды такое может произойти, но девушка не верила, а теперь… Уже поздно что-то думать и жалеть. Сердце сжалось от нахлынувшего ужаса. Тася возненавидела себя в эту секунду и решила, что она больше не сможет общаться со Странником. Теперь её жизнь перечёркнута. Раз и навсегда.

— Дядь Вань, я домой пойду… И наверное, сюда больше не вернусь никогда, — выдавила из себя Тася и, держась за стеночку, пошла вперёд, по пути снимая с себя фартук.

Идти было больно, внизу живота всё разрывалось на части, а из глаз текли обжигающие слёзы. Тася не могла понять, зачем Стасу это потребовалось, ведь в его окружении полно девушек, которых и заставлять не требуется выгнуться перед тобой, только щёлкни пальцами. Всхлипывая, она добралась до выхода, и только оказавшись на улице, смогла вдохнуть полной грудью.

Присев на предпоследнюю ступеньку, девушка прикрыла лицо руками и дала волю слезам, наплевав на любопытных прохожих, косившихся на неё. Тася знала, что никто из них не подойдёт, чтобы спросить, что случилось — люди озверели, им нет дела до других. Уняв минутную слабость, она всё-таки поднялась на ноги и обхватила себя руками. На улице уже стемнело. Обычно в это время Тася бежала к дому, чтобы не нарваться на хулиганов, но теперь ей было плевать на всё. Медленно она поплелась по знакомой дорожке, чувствуя, как тело дрожит от холода, но даже если заболеет, то кому до этого есть хоть какое-то дело?

Войдя в квартиру, Таисия услышала глухие шаги, но не решилась посмотреть на отца. Она была уверена, что теперь родители осудят, будут говорить — сама виновата.

— Мать ещё не вернулась, — сухо произнёс отец, а Тася просто кивнула.

Закрывшись в своей комнате, она свернулась на кровати клубочком и принялась рыдать в подушку, сотрясаясь от лихорадочного озноба, бившего по всему телу. Девушка даже не знала, что Стас успел сделать с ней.

«Сколько ему времени потребовалось для того, чтобы закончить начатое?».

«Он предохранялся?».

«Неужели он получил удовольствие от насилия?».

«Почему мама отказалась вызывать полицию?».

Множество вопросов крутилось в голове, но получить ответ на какой-то из них казалось нереальным. Уже и слёзы высохли, оставляя ненависть к самой себе и полное разочарование в жизни.

Услышав голос матери за дверью, Таисия не спешила открыть ей, потому что и не надеялась на поддержку. Скоро стук перешёл на крик: мать грозилась, что сейчас выломает замок, если дочь не впустит в комнату, поэтому Тася поднялась и открыла. Она прислонилась к стене, когда мать ступила на порог и посмотрела прямо в глаза.

— Сабуров пообещал, что хорошо заплатит. Тебе хватит средств на оплату обучения в университете. Всё хорошо, что хорошо кончается…

Тася поверить не могла этим словам. Она не понимала, как мама может говорить, что всё хорошо, когда всё омерзительно.

— Надо мной надругались… Ты считаешь, что это хорошо? — с полным безразличием в голосе спросила Таисия, глядя в пол. — Почему ты не дала вызвать полицию? Его должны были посадить!

Во рту пересохло. Губы болезненно потрескались.

— Сабуров хорошо заплатит за то, что мы не напишем заявление! Неужели это ничего не значит? — прикрикнула мама.

— Ты действительно считаешь, что я должна радоваться его деньгам? Мам, Стаса должны наказать… — старалась добиться справедливости Тася.

Она отлично понимала, что насильник не остановится. Если Стас склонен к такому, то будут ещё жертвы, те, кому может быть хуже. Это она, Таисия, нашла в себе силы, чтобы жить дальше. А если другая девушка не найдёт их?

— Всё уже решено. Мы не станем писать заявление в полицию, — холодно ответила мама.

Тася посмотрела ей в глаза, не понимая, куда делся человек, который твердил о том, что она должна хранить невинность и заботиться о том, чтобы не запятнать честь семьи. Казалось, что деньги превратили мать в другого человека. Человека, для которого понятие «честь» перестало существовать.

— Ты продала меня? — спросила Тася, за что получила звонкую пощёчину.

Мать сверкнула гневным взглядом и вышла из комнаты, бросив напоследок:

— В следующий раз хорошенько думай, прежде чем решишь дерзить матери. Мы с отцом только ради тебя всё делаем.

Женщина вышла, оставляя дочь в одиночестве. Девушка взяла полотенце и направилась в душ, надеясь смыть с себя грязь чужих прикосновений. Больше никогда она не позволит мужчинам прикасаться к себе…

И со Странником теперь уже никогда не встретится…

Две с половиной недели Тася не могла прийти в себя. Отношения с родителями, которые и без того нельзя было назвать нормальными, ухудшились. При любой возможности мама пыталась задеть за больное и сказать, что старается ради дочери, а та просто слишком неблагодарная, чтобы понять, через что матери пришлось пройти, добиваясь от Сабуровых справедливости.

Эта «справедливость» ничуть не радовала. Учиться на деньги, полученные таким путём, не было никакого желания. Тася, вообще, больше не хотела никуда поступать. Она ненавидела себя и мечтала потерять память, только бы забыть прикосновения Стаса и его липкий мерзкий взгляд.

Цикл сбился, и менструация в положенный срок не началась. Говорить кому-то об этом Таисия боялась, да и знала, что услышит в очередной раз: «неблагодарная», «непутёвая», «мы тебе говорили». Заниматься ремонтом ноутбука тоже не хотелось, ведь тогда появится острое желание зайти на свой блог и написать Страннику…