– И что же ты сделала? – без интереса спросила Энни.

– Подсыпала в бутылку с колой слабительного и демонстративно принялась ее открывать на перемене. Естественно, эти придурки отняли у меня ее и выпили сами. Ты бы видела их лица, когда они узнали, что все это было подстроено, – Джози по-детски рассмеялась, – и каждый раз после их шалостей, я давала отпор: подсовывала червей и дохлых мышей в рюкзаки, один раз даже принесла собачье дерьмо и измазала куртку Грегори. Потом, когда наше финансовое положение стало расти, я попросила отдать меня на курсы самообороны. После этого ни один ублюдок больше ко мне не подошел.

Энни встала, разминая затекшую спину.

– Вряд ли я смогу отомстить Майклу, думаю, дохлых червей и собачьего дерьма будет мало для такого.

– Не-е-ет, – улыбнулась Джози, – у меня есть предложение повеселее. Тебе не нужно ничего делать с Майклом, за тебя все сделают.

– Кто? – тут же спросила Энни, – и что сделают?

– Расскажу, если сделаешь кофе.

Энни хотела было спросить Джози о ее отце, что с убийцами, как чувствует себя ее мать, как она сама себя чувствует, хотя бы ради приличия, но тут же передумала. Они не настолько близки, чтобы говорить о таком, хоть Джози и внушала к себе доверие. В любом случае, она не выглядела убитой горем, может, потому, что умела отлично скрывать свои истинные чувства. И. как считала Энни, если человек не говорит об этом, значит, он не хочет поднимать эту тему. А лишний раз вторгаться в пространство другого было жестоко, к тому же после такого горя. В любом случае, Энни решила, что ее расспросы будут выглядеть не как сочувствие (хотя Джози явно дала понять, что ненавидит жалость), а как вынюхивание новых сплетен, а потому решила не говорить об ее отце вообще ничего.

– Твои предки когда вернутся? – Джози без приглашения прошла на кухню, открывая ящики.

– К двум. Так что у тебя есть время рассказать все в подробностях, – Энни проследовала за девушкой и поставила чайник греться.

– Тогда с тебя еще и во-о-он то печенье, – кивнула Джози на верхнюю полку.

Энни стойко держалась, чтобы не рассказать Миринде о том, что с ней произошло за те три дня, которые они обе пропустили, сидя по домам. Они встретились на перекрестке возле продуктового, чтобы Энни как можно меньше находилась одна по пути к колледжу.

– Выглядишь неплохо, – Миринда высунула нижнюю губу и оценивающе кивнула подруге, – сделала макияж?

– Немного подкрасила ресницы и волосы уложила после душа, – отмахнулась Энни, однако она сама чувствовала, что выглядит лучше, чем раньше. Правда, девушка все также выбрала джинсы и широкий лонгслив вместо юбки и каблуков, в этом она не могла себе отказать. Туфли никогда не нравились Энни, и дело было даже не в ее росте, а в том, что это было дико неудобно. И кто сказал, что каблуки – это красиво? Почему женщина должна терпеть неудобства ради того, чтобы нравится мужчине?

– Все равно, так тебе лучше, – подытожила Миринда, и выкрикнула, что было сил проезжающему мимо парню, когда тот заикнулся об Энни, – пошел в зад, урод!

– Ты поосторожнее со словами, – улыбнулась Энни. Рядом с Мириндой она уже не чувствовала себя жертвой, а после проведенных дней с Джози и ее предложения и вовсе осмелела. Энни распирало желание снова подойти к Майклу и как следует врезать ему на глазах у всего колледжа, однако это было не нужно, она знала. По крайней мере, не сейчас. Миринда словесно отбилась еще от компании парней на улице, но зайдя в колледж, девушка уже не смогла справиться. Кто-то снова шлепнул Энни по заднице, кто-то выкрикивал неуместные вопросы, но когда телефон Миринды звякнул, девушка тут же потеряла свою уверенность в два счета. Лесси прислала ей то же самое фото, гулявшее по интернету, но теперь в верхнем левом углу было написано: «Энни Ноанс. Гильбург», а в центре красными буквами по всей фотографии: «шлюха». Тут же телефон Миринды снова издал противный «звяк», и Энни еще ближе склонилась к подруге. Нарезка кадров из фильмов для взрослых с лицом Энни под веселый бит заставил сердце девушки колотиться быстрее. Но не от стыда или страха, нет. Это была растущая с каждым вдохом злость и ненависть к Майклу. Это он все начал. От жжения в груди и дрожи в ногах Энни отвлек громкий смех и пиликание мобильников проходящий мимо студентов. Кто-то лишь усмехался, кто-то смотрел на Энни, морща нос, кто-то пытался высмеять.

– Энни, ты куда? – Миринда попыталась остановить подругу, со всех ног помчавшуюся к расписанию, а затем на лестничную площадку, но Энни даже не посмотрела на подругу и кинулась к Майклу. Она пробежала три лестничных пролета, переступая через одну ступеньку так быстро, что сама не поняла, как оказалась на четвертом этаже. И еще раз посмотрела на цифру четыре перед входом. Майкл заслуживал то, о чем говорила Джози, теперь Энни была уверена. Девушка быстрым шагом, дыша ртом, направилась к кабинету, в котором вот-вот должна была начаться лекция.

– Сто-о-ой, стой, стой, – кто-то резко схватил Энни за шиворот и оттянул назад, не дав переступить порог кабинета. Энни забрыкалась, однако до нее тут же дошло: это Джози, – что ты, мать твою делаешь, Энджи?

– Энни блин! Меня Энни зовут! – прошипела девушка, убирая чужие руки от себя.

– Плевать. Живо сюда!

Джози втянула голову в плечи, словно так она стала менее заметной, и шмыгнула в женский туалет. К счастью, от туда только что вышла компания студенток, и теперь там было пусто.

– Ты что творишь? – глаза Джози бегали по лицу Энни. Девушка щелкнула замок на двери с внутренней стороны.

– Ты видела, что они рассылают теперь! Господи! – Энни дала волю слезам и с силой топнула по кафелю, – это никогда не закончится!

– Закончится, поверь мне. Помнишь, о чем мы говорили?

– Да, но…

– Месть – блюдо, которое подается холодным, слышала такую фразу? Сейчас глупо что-то делать на глазах у всех. Так ты выставишь себя той еще идиоткой, и снова завирусится ролик с твоим главным участием. Если ты хочешь этого, то – пожалуйста! – Джози махнула ладошкой на дверь, – давай. Мне плевать, что дальше с тобой будет. Только потом не проси меня снова тебе помочь.

– Да-да, – Энни вытерла слезы рукавом, – ты права. Я просто… что-то вышло из-под контроля…

– Если ты и дальше не сможешь держать себя в руках, учти, ко мне больше не подходить. Тебе повезло, что я была рядом, – Джози резко повернула голову на стук в дверь. Задергалась ручка.

– Извини, Джози, такого больше не повторится, – тихо сказала Энни, включая воду, чтобы умыться. Джози одобрительно кивнула ей в зеркало, а затем зашла в кабинку и нажала кнопку смыва, подождала несколько секунд и, подойдя к входной двери закричала:

– Какого черта ты закрыла? – она щелкнула замок, вырываясь наружу. Возле двери столпились студентки, с интересом проследив взглядом за Джози, а затем обернулись на Энни.

– Я думала, я тут одна… – подыграла Энни, выключив воду, а затем также быстро покинула туалет.

***

Следующие дни Энни снова прибегла к тактике мистера Энкинса. Сначала было сложно сдерживаться в ответ на унижения и смешки, но потом это вошло в привычку. Еще дома в собственной спальне Энни подготавливала себя к тому, что в колледже на нее многие обратят внимание. И это будет совсем не то внимание, которое хотела бы девушка. «Это не обо мне. Это не про меня. Это не я», – повторяла Энни каждый раз, когда кто-то выплевывал пошлую фразочку. Но с этим справиться было легче, чем с физическими унижениями. Старшекурсники частенько распускали руки, шлепая Энни (и пару раз даже Миринду) по заднице, парни помладше могли кинуть в девушку скомканный лист бумаги или запустить бумажный самолетик в голову, а один раз смелый первокурсник залепил в волосы Энни пожеванную жвачку. Тогда девушка с трудом сдерживала слезы, а после, придя домой тихо плакала в подушку.

Несколько раз за эти две с половиной недели она видела Джози в коридоре. Но та либо не смотрела на нее вовсе, либо лишь «здоровалась» взглядом. Энни знала, что подходит и разговаривать с ней нельзя, поддерживая легенду о том, что она одиночка и ни с кем не общается. Правда, они и не общались с тех дней, когда Энни приболела. С Мириндой разговоров стало меньше. Энни попросила не говорить о Майкле и всей этой ситуации, да и девушка частенько зависала дома, готовясь к экзаменам.