– Да если б не я, вообще не было б никаких блинов! Все приходится самой координировать, за всем следить, никакого порядка! – Ритва закатила глаза и придвинула ногой блюдо с блинами к себе поближе.

– Да как же вам не стыдно! – Саня чуть не задохнулась от возмущения, слушая все эти причитания. – Вы вчера ели здесь блины, и Гарри пел, ведь так? Поглядите на Марьятту, она же еле на ногах держится от усталости! А вам лишь бы сидеть да рассуждать, вы каждый день ее обманываете, а Марьятта же просто не помнит ничего! А вы! Вы просто напролом хотите поесть блинов! – Саня хлопала крыльями прямо по столу, попадая то по Гарри, то по мармеладу.

– Думаешь, она хотела сказать «натощак»? – Паси повернулся к Бригитте в недоумении.

– Думаю, она имела в виду «на халяву», – прошептала Ритва. В гостиной наступила полная тишина. Стараясь не смотреть друг на друга и в особенности на Марьятту, пристыженные гости медленно пробирались к выходу. Ритва укоризненно посмотрела на Саню и, хлопнув крыльями, вылетела в окно. Паси, Бригитта и Гарри неуклюже попрощались с ничего не понимавшей Марьяттой и побрели из сада прочь.

– Блинчиков с собой хоть возьмите, – бормотала расстроенная Марьятта вслед разоблаченным гостям. – Невкусные, что ли, сегодня получились? Вон сколько их у меня осталось! Может, хоть с собой завернуть? – обратилась она к Фазанчикам.

Но те, не слушая ее, уже выскочили из калитки и со всех ног бежали домой. Даня глотал слезы прямо на ходу, стараясь поспеть за возмущенной сестрой, которая галопом неслась подальше от дома Марьятты. Детям было ясно одно – такой вкусный и чудесный первый блинный день в Фазанчиково целиком по их вине был безнадежно испорчен.

Марьятта посмотрела вслед убегающим Фазанчикам и снова смахнула лапой набежавшую слезу. «Такие воспитанные, добрые, чудесные дети! – пробормотала она, поправляя фартук. – В нашем абсолютно нечудесном селе!» Белка направилась в дом, но вдруг остановилась, привлеченная странным шорохом из-под крыльца. Перегнувшись через перила, она заглянула под лесенку – пусто! Присмотревшись, Марьятта заметила клочок белой шерсти на ворохе прошлогодней листвы. «Это кто же это у нас такой белый по селу шастает? Совершенно непрактичный цвет для наших обитателей летом, прямо скажем! Пойду-ка полистаю энциклопедию дедушки Калерво, может, у нас в Фазанчиково полярные медведи завелись?» Озадаченная хозяйка зашла в дом и с шумом захлопнула дверь.

«А-а-аф-а-апчхи-и-и», – раздалось из-под крыльца, и на ворох листвы плюхнулся пушистый ком. Через несколько секунд, слегка пошатываясь и невнятно ругаясь, из кучи листьев и пыли на дорожку вылезла кирпично-рыжая лиса с зелеными глазами и совершенно белым хвостом. Потянув носом воздух, она прищурилась и по-пластунски поползла по дорожке, след в след по пути убежавших Фазанчиков. Внезапно остановившись у придорожной канавки, Лиса встрепенулась, махнула пушистым хвостом и издала торжествующий крик, подняв с земли ярко-оранжевое перо, выпавшее из хохолка убегавшего Дани. Облизнувшись, Лиса Аврора сняла со спины спортивный рюкзак, открыла боковой карман и аккуратно положила туда находку. В последний раз оглядевшись по сторонам, опасная преступница закинула рюкзак на спину и бодрой рысью помчалась к горе Култавуори.

– Почему, почему эта деревня называется Фазанчиково-о-о? Почему-у-у? Где тут фазанчики-и-и… Ик! – обхватив тонкие лапы крыльями и содрогаясь от рыданий, Даня громко икал, роняя слезы прямо на грядку с маминым луком. Сидевшая рядом сестра хмурилась и нервно жевала завязку от соломенной шляпки. Плачущий Даня был невыносим, но самое главное – он был абсолютно прав. Никаких фазанчиков, кроме них, в этой деревне не было. Более того, абсолютно все соседи годились им в бабушки-дедушки! Местную школу дети обнаружили почти сразу – на ее дверях висел огромный железный замок, а на столбе во дворе был прикреплен плакат, гласивший, что школа переехала, а здание продается любому желающему. Родители еще неделю назад объяснили им, что в августе, когда начнется учебный год, каждое утро Саню и Даню будет забирать персональное такси, чтобы отвезти в школу «далеко-далеко за лес и речку», а вечером такси привезет их обратно. «Личное такси – это шикарно», – вздохнула мама, а папа посмотрел на детей с завистью. Всю неделю Сане очень хотелось поскорее забраться в это самое такси и узнать, что именно значит слово «шикарно», однако до конца летних каникул оставалось еще две недели.

– У нас никогда не будет друзе-е-ей, – продолжал подвывать Даня. – Тут же одни бабушки и дедушки-и-и-ик! Даже на блины нас больше не позовут, и все это из-за тебя-я-я! – Даня перешел на крик, отчего его хохолок угрожающе выпрямился и теперь переливался на утреннем солнце всеми цветами радуги. Сестра обиженно сжала перышки на крыльях и в ярости выплюнула надоевшую веревку от шляпки.

– Почему это вас не позовут на блины? – дети только теперь заметили Белку Марьятту, катившую мимо их дома огромную клетчатую тележку на колесиках. – Вот сейчас муку куплю и напеку блинов. Да и вчерашние остались. Правда, свежие все ж аппетитнее.

– Ой, к вам память вернулась, да? – Обрадованный Даня перестал наконец икать. Слезы мгновенно высохли. – Вы вчера пекли блинчики и позавчера, и позапозавчера. Это все Ритва и Паси, им лишь бы блинов поесть с вареньем!

– А моя память никуда и не пропадала. Я пеку блины, чтобы ко мне приходили гости. – Марьятта прислонила свою тележку к столбику с почтовым ящиком. – Ритва думает, что я в маразме и ничего не соображаю, а я ее особо не разубеждаю. Так о чем горюем в этот погожий день, молодежь?

Саня и Даня принялись наперебой рассказывать обо всем. О закрытой школе с большим замком, о «шикарном» такси, о том, что теперь они живут в крошечной деревне, а вот раньше по улице в их городе ходил звонкий трамвай, а в школу они переходили целый проспект, и надо было ждать зеленого сигнала светофора, чтобы машины и трамвай остановились пропустить стайку фазанчиков на другую сторону улицы. А в классе было полно детей, а после школы Саня отправлялась в шахматный клуб, а Даня – в кружок рисования и лепки. А еще они ходили в театр, где после спектакля была длинная-предлинная очередь в гардероб за одеждой. Такая длинная, что Даня не выдержал и уснул в ней, и папа нес его домой завернутого в куртку.

– Хм, ну положим, шахматы мы тебе легко организуем, а вот трамвай и светофор потребуют значительных усилий. Хотя Гарри все что угодно сконструирует, он у нас мастер на все руки, – весело рассмеялась Марьятта.

– А волшебную лису с хвостом можно вместо шахмат? – перебила Белку Саня. – Папа еще говорил что-то про свечение, какую-то абракадабру, но тут нет никакого свечения, разве что солнце все время светит. Папа в маразме, да? – Саня с беспокойством посмотрела на Марьятту.

– Сияние? Может, Аврора Бореалис? Ишь ты, даже в городе с трамваями слыхали про нашу Аврору! Ну что ж, расскажу вам про сияние, мука пусть подождет, как и соседи-троглодиты. – Старая Белка присела на крыльцо и принялась неторопливо рассказывать.

…Когда-то много лет назад Фазанчиково было большим селом, в котором работали школа, почта, поликлиника и даже был свой полицейский участок, который возглавлял Мастиф Паси. В селе было столько маленьких детей, что Лосю Гарри, отвечавшему в селе за стройку и ремонт, пришлось расширить слишком маленькую школу двумя дополнительными пристройками. Летом на берегу реки Виллийоки была организована танцевальная школа, которую с наступлением холодов Гарри и Паси перенесли в пустовавший автобусный гараж. Учительница танцев Бригитта развесила по стенам зеркала и бархатные занавески, и неприглядный гараж превратился в просторный балетный зал для обучения маленьких любителей танцев. Однако самой большой достопримечательностью Фазанчиково было, конечно, северное сияние, еженедельный запуск которого входил в обязанности Лисы Авроры.