Кайл тихо посмеивается, я слышу, как он закатывает глаза.

— Пап, все хорошо, — уверяет он. Я воспитывал Кайла с восьми лет, и в Интернете писали, что дети не должны называть опекуна папой или мамой. Я должен был напоминать ему о том, кто я ему, но кто же устоял бы перед слезливыми осиротевшими глазками, умоляющими меня стать его отцом? По-моему, сейчас ситуация повторяется. Те же глазки, только Мередит не называет меня папочкой. Я совсем извращенец, если теперь очень хочу услышать такое обращение, произнесенное ее тихим голоском мне на ухо? — Просто хотел спросить, как ты поживаешь. Нашел ли ты себе кого-нибудь? Я все еще жду сестру или брата. Тебе нужна женщина, папа, и родные дети.

— Я вырастил тебя, — возражаю я. — Ты мой сын. К тому же, я не в восторге от мысли о смене подгузников и младенческим крикам по ночам.

— Пф, — фыркает Кайл, точно закатывая глаза. — Просто ты не встретил ту самую, поэтому и ведешь себя, хуже моих сверстников, у которых вместо мозга работает член.

Я бросаю мимолетный взгляд на Мередит, которая перевернулась на спину и с прикрытыми глазами замерла на середине бассейна. Кайл и не представляет, насколько прав.

— Кстати, у меня есть одна новость. Это какое-то безумие, черт побери, — потираю ноющий пах под столом, чтобы хоть как-то снять напряжение, и разглядываю чертежи нового проекта, хоть как-то отвлекаясь.

— Ты меня пугаешь. О дай угадаю! Раз ты вспомнил про новость при упоминании ребенка, значит, ты все-таки обрюхатил какую-нибудь официанточку в баре у Лу или решил выбраться из захолустья, которое называешь домом? — Кайл цокает языком, явно ухмыляясь с озорным блеском в глазах.

Я смеюсь во все горло. Лу — моя первая подруга в Джексоне. Мы даже повстречались около месяца, но разбежались, поняв, что отношения не для нас. По крайней мере, в то время. Лу — единственная, кого я могу считать другом. Время от времени я захожу к ней в бар и подцепляю официанток или клиентов, за что получаю от Лу.

— Не угадал, — цокаю языком, все еще посмеиваясь. — Помнишь, я рассказывал тебе про семью Ван дер Меер, с которой дружили мои родители? — Кайл напряженно глотает и задерживает дыхание. Он прекрасно знает нашу историю с этой семьей. — Недавно Сьюзен и Генри умерли, а мистер Ван дер Меер завещал мне свою внучку.

— Эээ… что ты имеешь в виду?

Я хмыкаю.

— Этот старик написал в завещании, что девчонка не может пользоваться своими деньгами и имуществом до окончании бакалавриата, поэтому она временно переселилась ко мне, — объясняю я, хотя кто бы объяснил мне. — Не знаю, что он пытался сказать таким решением. Может, показать, что не налажали с внучкой, как с дочерью. Или боялись, что Генри выпросит у бедняжки деньги и растратит все наследство.

— И как она? — скептически спрашивает Кайл.

Горяча, как ад, чудесно готовит, с самыми красивым лицом, что я видел за всю свою жизнь, и с очень соблазнительными губами. Я откашливаюсь и говорю совершенно другое:

— Зашуганная серая мышка.

— Будь с ней полегче, па, — просит Кайл. — Расскажи еще что-нибудь. Как у тебя дела вообще?

Я открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент Мередит вылазит из бассейна. Белье намокло. Спортивный топ прилип и стал второй кожей. Я вижу розовые затвердевшие соски под сырой белой тканью. Боксеры тоже просвечивают, и я понимаю, что на лобке нет ни единого волоска. Интересно, для кого она такая гладкая? У нее есть парень? Вряд ли. Она точно училась в школе с разделением на мальчиков и девочек. Я сам учился в такой, хотя меня это не сделало монахом.

Мередит вытирается, надевает халатик, покрепче запоясавшись и, проклятье, идет ко мне. Опускаю глаза обратно на чертежи и прячу стояк под столом, сдвинувшись ближе.

— Пап? — зовет Кайл. — Ты еще здесь?

Я не успеваю ничего ответить: Мередит стучится в дверь и заходит. Ее плечи часто поднимаются, с волос капает вода, щеки порозовели. Девушка дружелюбно улыбается и заходит внутрь, но не произносит ни слова. Ее глаза, обрамленные слипшимися от воды ресницами, осматривают мой кабинет с памятными работами и высоким стеллажом с книгами. В комнате ничего лишнего, но при этом это единственное «непустое» помещение в доме. Откашливаюсь, привлекая внимание Мер. Ее лицо вспыхивает, и Мередит шепчет:

— Я не отвлекаю? Просто хотела узнать кое-что.

Вспоминаю про мобильный у уха и отрицательно качаю головой. Тогда она продолжает говорить:

— У тебя есть Нетфликс или какие-то кассеты с фильмами? Люблю фильмы и сериалы, и я давно ничего не смотрела, а мне очень хочется, потому что..

— Стой, — хмыкаю я, прерывая ее бормотание. Она чертовски очаровательна, когда начинает нервничать. — Да, у меня есть Нетфликс. Я же не пещерный человек. Прими душ и жди меня в гостиной.

Конечно, в комнате, куда я ее поселил, телевизор намного лучше, но не уверен, что смогу нормально сидеть на постели, где она спала.

Мередит, отсалютовав, бежит на первый этаж, пока я смотрю вслед на ее попку. Кайл снова зовет меня, и я, встрепенувшись, ворчу:

— Все по-старому. Твой старик такой же одинокий и скучный.

— Судя по голосу, она душка, — усмехается Кайл. — Слышал, что ты идешь развлекать гостью. Хорошего дня, па!

— И тебе, Кайл, — выдыхаю я.

***

Она. В. Гребаных. Шортиках. Я вижу линии ягодиц, длинный белесый шрамик на бедре, который не заметил во время ее плаванья. Светло-русые волосы еще влажные, хотя я и слышал жужжание фена из ванной. Они мозолят глаза, напоминая об утреннем заплыве Мер.

— Пароль от аккаунта в шкафчике, там же и диски, — сдержанным тоном говорю я. — Ключ от Wi-Fi тоже можешь найти там.

Мередит кивает и уже начинает листать кинематографическую библиотеку. Ее выбор останавливается на «Темном рыцаре», и я не могу сдержаться и удивленно фыркаю.

— Что-то не так? Мне не подходит этот фильм, как и готовка? — выпаливает девушка.

Ее глаза в прищуре впиваются меня. Раздражение читается на всем лице, как прошлым вечером. Я поджимаю губы: она попала в точку. Мне стоит перестать ее недооценивать.

— Первая часть интересная, — улыбаюсь я. — Удачного просмотра.

Я готов уже вздохнуть с облегчением и уйти на чердак, чтобы выпустить пар, но Мер берет меня за руку, останавливая. У нее такая привычка? Я имею в виду касаться людей, а не действовать словами. Мередит не похожа на тактильного человека.

— Может быть, ты хочешь присоединиться? — отдернув руку, предлагает она. — Это не из вежливости. Просто нам все равно жить вместе, и думаю, стоит иногда что-то делать вместе. Смотреть фильмы, например.

Натягиваю улыбку на губы, а внутри отчаянно кричу. Не могу — или не хочу? — придумать повод для отказа, поэтому утвердительно киваю, засмотревшись на маленький треугольник из родинок возле ее правого глаза. У нее много коричневых крапинок на заостренных скулах, над губой, возле носа, которые проявились, когда она смыла косметику. Ей не нужна штукатурка, ведь ее кожа идеальная. В дневном свете глаза Мередит принимают насыщенный изумрудный цвет без тени голубого оттенка. Она напоминает ангела, чистого и невинного.

— Тогда я принесу что-нибудь вкусное к фильму, — выдыхаю я, стараясь не выдать свою неприязнь к ее предложению.

По пути на кухню решаю подстраховаться и пишу СМС Лу:

«Когда я тебе напишу, позвони мне и наплети что-нибудь о том, что я срочно нужен тебе, иначе тебе придется забирать меня либо из психушки, либо из тюрьмы, либо из морга!»

Ответ приходит сразу же:

«Ты там напился? Маркус, могу сейчас позвонить своему брату-психиатру, я давно ему говорю, что сумасшедшее тебя клиента ему не найти)))».

Закатываю глаза. Мне совсем не до ее шуток, черт побери.

«Лукреция, дерьмо, ситуация 911. Проси, что угодно. Главное — спаси мою задницу, когда я напишу».

Пока подруга выдумывает коварный план, я достаю из шкафчика кукурузные чипсы и пиво. Мер, вряд ли, пила пиво когда-то, но у меня нет содовой или сока. Беру на заметку: надо купить ей чего-то безалкогольного. Телефон вновь запиликал.