Мальчишки еле поднялись из-за стола. Колесов притворно вздыхал и сокрушался:

— Ох, боюсь я — не выдержит ваш крейсер, потонет. Вы же теперь в два раза тяжелей стали.

Он заметил, что Толька выпустил рубаху наружу, чтобы прикрыть ракетницу, и сказал:

— Не прячь. Никто вашу пушку отбирать не собирается. Вы её честно заслужили. Только уж уговор: мы считаем, что вы ребята серьёзные, баловаться ракетами не станете. Не такое сейчас время.

— Да у нас и ракет нету больше. Все истратили, — грустно сказал Толька.

— Ну и хорошо. Меньше соблазна будет. Знаю я вашего брата, — ответил матрос.

Весело, с шутками моряки усадили мальчишек в надувную лодку.

— Не забывайте нас, ребята, приходите, — сказал на прощанье Колесов.

Он долго стоял на корме катера, следил за ними. Изредка поднимал руку. Мальчишки махали ему, пока не заломило плечи.

К берегу грёб Шурка, а Костик сидел на носу, болтал ногами в воде и командовал:

— Право руля! Лево руля!

Вода была такая прозрачная, что казалось, лодка висит в воздухе. И немножко кружилась голова от глубины.

Хорошо, когда под ногами хрустящие голыши. Держа под мышкой свёрнутую оранжевую лодку, как корку громадного апельсина, Толька поёжился, улыбнулся и сказал:

— Ох, и будет мне сегодня трёпка!

Шурка помахал велосипедным насосом:

— Вжик! Вжик! Выпорют капитана!

Толька подпрыгнул на одной ноге, толкнул его плечом:

— А стеклянного человека Шурку ждёт бабушка с ремнём. Вжик, вжик!

Мальчишки засмеялись и зашагали по пустынным утренним улицам.

Город был синий. От моря. От неба.

По городу шли три человека. И наплевать им было на бомбёжки, на завывающие самолёты с чёрными крестами на крыльях. Даже на ремень.

Солнце вставало на тоненьких золотых ногах. И город был синий. Мальчишкам было весело.

Занимался новый день.

По городу шли три счастливых человека. Год войны — очень долгий год, самый большой в их ещё маленькой жизни, а может быть, и больше всей жизни.

Он многому научил их.

Они узнали такие вещи, которые не стоило бы знать ни одному мальчишке, ни одной девчонке на свете: страх, голод, жестокость. Но они узнали и другое: дружбу, доброту, отвагу.

Мальчишки шагали по гулким утренним улицам. Им хорошо было вместе. Вместе им легче и веселее жилось.

Три длинные косые тени, сливаясь, убегали в густую сочную траву.

Они шли навстречу большому жёлтому солнцу. Шли, касаясь друг друга плечами, — три человека, у которых всё впереди.