Смертью. Полной энергетической.
Моя душа просто растворится навсегда и больше никогда не уйдёт на перерождение. Просто потому, что нечему и не из чего будет перерождаться: энергия-то вся уйдёт в процессе «перетаскивания» моей души в связку проклятий, навешанных на Женю. С чем уходить? Не с чем.
Так что я пытался надышаться перед смертью.
И, ожидаемо, времени мне не хватило.
К назначенному времени мы прибыли в храм. Тот самый, где женили Алека, а потом и Серова. Где могли пожениться мы...
— Ты не передумал? — спросил храмовник, к которому я обращался неделю назад.
— Нет, — решительно ответил я.
— Что ж... тогда прошу, дети. У нас всё готово.
Мы прошли к алтарю, а дальше...
Встали у чаши. Я — спиной ко входу, Женя — напротив меня, как раз лицом к двери. Так правильно. Выходить-то ей.
Храмовник сделал разрезы на наших ладонях, соединил наши руки и запел низким вибрирующим голосом, но я не слушал его. Просто не мог.
Я видел, что Женя едва сдерживала слёзы боли, но ничего не мог поделать, не мог забрать у неё эту боль. Мне нельзя было пользоваться магией, вся энергия до последней капли должна уйти в ритуал, иначе... иначе всё будет напрасно, а Жене никто не поможет.
Тьма наполняла зал храма, поднимаясь от пола всё выше. Воздух уже гудел от напряжения...
Я чувствовал, как силы покидали меня. Чувствовал, как сердце сковывал лёд, а демон внутри пытался бороться с чёрной смертью.
Извини, дорогой, между нами и Женей выбор я сделал не в пользу нас. И менять его не собираюсь.
Страшно. Очень. И так тоскливо...
— Саша?
— Прости, — выдохнул я и, поддавшись порыву, сорвал последний поцелуй с губ своей истинной. — Живи долго. За нас двоих.
Тук-тук. Тук. Тук...
Пятого удара сердца не случилось.
— Саша!
Дцать лет спустя: и жила она долго и несчастливо
Там же, тогда же
Евгения Унгевиссова
Было больно. И холодно. И страшно.
Я не понимала, что происходит, а объяснять мне никто ничего не торопился. Мол, н моего ума дело. Меня просто поставили перед фактом старта ритуала, храмовник даже не потрудился рассказать хоть как-нибудь коротко о сути обряда, но доверия — и ему, и Саше — требовал безоговорочного.
А разве у меня был выбор?
Либо ритуал и возможность пожить подольше, либо мучительная смерть в ближайшие несколько дней.
И я морально готовилась к последнему. Плохо получалось, но всё же...
Кажется, обошлось. Ритуал всё-таки начался.
Наша кровь, смешиваясь, шипела, стекая по стенкам чаши, стоящей на алтаре. Тьма постепенно заполняла зал храма, будто напитывая всё пространство своей силой. Даже воздух, казалось, становился плотнее, гуще с каждой секундой, а я чувствовала постепенно появляющуюся бодрость.
Вот только... Саша резко бледнел.
Что происходит? Что с ним?
— Саша?
— Прости, — выдохнул он.
Он... он всё-таки врал.
Как я раньше не догадалась?
Только сейчас я обратила внимание на формулировки, все его многочисленные оговорки, которые демон всё это время использовал, на грустные улыбки и желание проводить вместе каждую свободную секунду на этой неделе.
«Не будет возможности остаться вдвоём», «ты будешь жить долго», «с тобой всё будет хорошо»... А с ним? С ним что будет?
Попыталась выдернуть руки, но Саша держал меня крепко, не давая прервать ритуал.
Я же ему доверилась! Почему он не рассказал мне о том, что хочет забрать у меня проклятия? Мы бы что-нибудь придумали вместе, подключили бы ещё друзей...
Но Саша предпочёл решить за всех.
А я, дура, поверила в то, что у нас на самом деле много времени впереди...
Кажется, я всё-таки умерла. Не физически, нет. Меня добил короткий поцелуй с привкусом горьких невыплаканных слёз и тихий срывающийся шёпот:
— Живи долго. За нас двоих.
— Саша!
Я провалилась во тьму, захлёбываясь её вязкой силой, а перед глазами стояло мертвенно-бледное лицо демона.
Саша…
***
Очнулась я... где-то. Понятия не имею, куда попала, только это явно был не храм. Какое-то тёмное пространство, не имеющее постоянной фор...
— Саша! — я бросилась к лежащему неподалёку демону.
Нет...
Только не это.
Меня затрясло. Неужели он из-за меня?..
Попыталась найти хоть какие-то слабые признаки жизни, но...
— Не дыш-шит. И уже не задыш-шит, — раздался откуда-то странный шипящий голос, а из тёмной материи совсем рядом со мной вдруг «соткался» огромный чёрный змей.
Почему я его видела среди тьмы, почему я вообще здесь видела — всё это мне не было важно, потому что я, кажется, навсегда потеряла своего человека.
Осознала только поздно, что он мой.
По щекам потекли горячие слёзы.
— Хватит с-сидеть на тьме, вс-ставай и иди, — зашипел на меня змей, недовольный тем, что я не проявляю к нему никакого интереса.
А какой интерес я могла проявлять? Перед глазами всё плыло от слёз, а изрезанные руки всё ещё отчаянно пытались нащупать пульс у демона на шее.
— Вс-стань и иди! — зашипел у меня прямо над ухом змей.
— Не пойду, — всхлипнула я.
— Ты дур-ра? Вон выход! — кончик хвоста ткнул куда-то вперёд.
Кажется, там было какое-то светлое пятно вдалеке, но из-за пелены перед глазами я не могла рассмотреть по-хорошему.
Да и не хотела.
— Без Саши не пойду.
— Он мёртв, ты не врубаешься что ли? Полностью, абсолютно! От него даже души не осталось, ритуал её полностью уничтожил. Ну, вернее, дожирает в данный момент. Он умер ради тебя, а ты собираешься просто так от этого дара отказаться?
Я слушала и не могла поверить в... во всё то, что змей шипел мне на ухо.
— Да не нужна мне жизнь такой ценой! — воскликнула я.
— Подарочки — не отдарочки, — издевательски протянула тёмная сучность. — Проход для твоей души закроетс-ся через нес-сколько минут. Брос-сай это бездыханное тело и ус-спей с-спасти хотя бы себя.
— Я никуда без него не уйду.
— Так и с-сгинешь тут, — махнул хвостом мой шипящий бесящий собеседник. — С-стоило ли демону тогда идти на такую жертву? И вообщ-ще, ты что, любиш-шь его что ли, что так прицепилась? Так живому нужна любовь, а не хладному трупу. А ты хоть раз с-сказала ему, что он тебе дорог? Нет. Так чего воеш-шь? Иди с-спас-сайс-ся хотя бы с-сама!
Змей всё шипел и шипел, давя психологически, вынуждая и соблазняя уйти.
Но только...
В какой-то момент градус душевной боли достиг своего максимума. Я расплакалась ещё горше от осознания, что никак не могу помочь своему — да, своему! — демону. Что он умер из-за меня и для меня. Что я на самом деле ни разу не сказала, что он мне дорог, ведь «ты мне нравишься» — это немного о совсем другом.
Боже, за что?
И почему именно сейчас я наконец признала, что Саша — мой, что я хочу быть рядом с ним?
А я ведь... если бы я не ломалась столько времени, не сопротивлялась, мы бы были вместе дольше...
Обняла Сашу. Вот только он не обнял в ответ. Ему вообще уже было всё равно.
— Бабы — дуры! — прошипел змей и куда-то исчез, не став продолжать пытаться меня убеждать..
А меня — рыдающую об утерянном счастье — накрыла спасительная темнота.
Это конец?..
Тамара (уже) Серова
К нам в гости нежданно-негаданно наведался мой побратим. А он у меня... весьма своеобразный товарищ. Задорит всех по полной программе, и Гриша исключением не стал.
Не успела я ничего сказать, как эти двое сцепились и покатились по полу.
Кажется, они хотят друг друга немножечко убить, но это не точно. Серов вон вроде скалится и рычит что-то из серии «выпустить кишки и примотать ими его голову к забору»... Да, он в зверином обличье. Да. Не спрашивайте, почему так. Ему удобно.
В общем, я минут семь уже наблюдаю сию прекрасную картину.
Сэм хоть и был моим сослуживцем, но где же это видано, чтобы не самый сильный дроу, пусть и будучи носителем весьма специфической магии, мог совладать с одним из лучших воинов-оборотней? Я вот про такое не слышала.
