Вердикт был однозначен:

— Идём.

Разборкам быть.

Иронично. Особенно с учётом того, что, когда меня представляли стае, практически все они были возмущены нашим с Гришей братанием, а тут вон рвать и метать за меня готовы. Или из-за того, что замешаны давние противники? Не знаю, я так и не поняла.

Воистину, неисповедимы пути мужских мыслей...

Я всё время держалась рядом с Гришей и Сашей — эти двое не отходили от меня ни на шаг. И не скажу, что я была против, совсем наоборот.

Мы как-то очень быстро добрались до поселения чёрных волков, и нам там были немного не рады. Самую малость.

На входе в деревню, привалившись к забору, стояла черноволосая оборотница.

Она была красива, ещё и изящная в отличие от большинства крепко сбитых женщин своей расы (все оборотни были весьма и весьма крепки, независимо от второй ипостаси, будь ты хоть медведь, хоть опоссум, мышц у тебя будет много — по словам Гриши, так проще оборачиваться) и неформат. Вот вообще ни разу не классическая оборотница: выбритый висок, татуировки по плечу, нож на поясе...

Смуглая кареглазая брюнетка с тонкими чертами лица устало вздохнула, наблюдая нашу процессию, но продолжила стоять всё там же.

Стояла босая. На снегу. В феврале. В одних только кожаных брюках и кроп-топе.

Да мне на неё даже смотреть холодно было!

Но окончательно заморозил её тон:

— Зачем пожаловали?

— Зачем пожаловали? — холодный тон черноволосой красотки не оставлял сомнений в её настрое.

Хотя было видно, что она сильно устала, хочет пойти броситься под одеяло, а она тут вынуждена с нами стоять, своё время тратить в ожидании, пока «сильные стаи сей» соизволят выйти и начать самостоятельно решать вопрос с незваными гостями.

Однако никто из оборотней не стал ничего отвечать, а мы — я, Саша и братья-дроу (Айшу в ультимативном порядке отправили домой, а меня не брать не могли — всё-таки именно я была причиной конфликта), пока молчали и не отсвечивали.

Зато вот стая вела себя как-то странно: мужчины запрокинули головы и все вместе завыли как-то странно и агрессивно (можно так о вое вообще сказать или нет?), периодически переходя на рык. И эти звуки удивительным образом переплетались в мелодию. Дикую, но такую… родную что ли? Я заслушалась.

— Зря пришли, — зевнула чёрная, когда оборотни смолкли. — Не смогли убить проклятием, — она кивнула на Гришу, стоящего возле нас с Сашей, — добьют так. Но дело ваше, не мой вожак умирать будет.

— Угрожаете? — рыкнул Денис.

— Всего лишь сообщаю вам о планах своего отца, — безразлично ответила девушка, не меняя позы.

Кажется, многие были удивлены её происхождением. Серые так забавно вытаращились на чёрную, но та только едва заметно усмехнулась.

Меня лично другой вопрос волновал. Да неужели ей не холодно? Она стоит на снегу босыми ногами, одета так легко, будто на улице пригревает летнее солнышко... Ненормальная.

Но неожиданно мне стало всё равно на её состояние. Нашлись другие отвлекающие факторы.

Я напряжённо разглядывала собирающуюся и идущую нестройными рядами в нашу сторону стаю. Вернее, это была толпа, состоящая сплошь из черноволосых смуглых мужиков. Ни женщин, ни любопытных детей — никого не было. И атмосфера здесь была какая-то… давящая. Несравнимая просто с тем, что чувствовалось на территории стаи серых. Там отовсюду веяло уютом, любовью и заботой, а здесь… страх, ненависть, отчуждение — я ощущала это именно так.

Казалось, даже птицы не летали над домами, стараясь не пересекать границу этих земель.

В общем-то, я бы тоже ни за что сюда не сунулась по доброй воле, но у меня в отличие от пташек выбора не было: разборок ради я должна была тут находиться. 

Оборотница отлепилась-таки от забора и прошла в «первый ряд», встав чуть поодаль от отца. Она лениво озиралась по сторонам, казалось, будто ищет что-то. Или кого-то.

И, видимо, нашла. Где-то в чаще слева от дороги — я как ни пыталась, не смогла разглядеть, куда она там уставилась, но своим любопытством вызвала у оборотницы едва заметную улыбку. Кажется, её умиляла моя непосредственность. 

Остальным вот только было наплевать.

— Что надо? — рыкнул на нас коренастый мужчина. Судя по всему, именно он был местным вожаком. 

За этой своей агрессией он (как, впрочем, и многие другие мужчины его стаи) скрывал свою глубокую степень офигевания от того факта, что Гриша ещё живой. У них на лицах прямо-таки читалось что-то типа: «Какого хрена? Он же должен был издохнуть кучу времени назад!».

Простите, мужики, я не специально.

Завязалась перепалка. Денис и его приближённые рычали на главу чёрных и его ближайших советников. Шаманы обменивались язвительными комментариями, но...

А мне одной кажется, что чёрные просто тянут время?

— Не нравится мне, что перепалка завязалась с их подачи, — буркнул Саша себе под нос, но я каким-то чудом услышала его в гомоне и рычании двух стай.

— Мне тоже, — мрачно кивнул Гриша, не участвующий в словесных разборках. И озвучил мои же мысли: — Такое ощущение, что они тянут время.

— Почему? — тихо спросила я. Я не понимала, но, может, он сможет объяснить?..

Гриша только пожал плечами:

— Они обычно даже не слушают причину стрелки, сразу бросаются. А тут ещё и первые диалог начали, и девица эта подозрительная...

— Да девчонка-то нормальная, — неожиданно влез Макс. — И искренне хочет тебе помочь.

Вот тут братец малость прифигел и кинул короткий взгляд на волчицу.

— Чёрная? Мне? Да ты шутник. Мы же кровные враги.

— Я абсолютно серьёзен… — Макс обернулся в ту сторону, куда до этого периодически поглядывала обсуждаемая оборотница, и нахмурился. — И вообще, а если она — твоя истинная? Ну или любая другая женщина поселения ей вдруг окажется, ты что, и тогда будешь говорить, что вы — заклятые враги?

Гриша что-то заворчал, а моё внимание снова привлекла оборотница.

Дочь вожака стаи чёрных неожиданно оскалилась и без предупреждения прыгнула на Гришу, обернувшись прямо в полёте. 

И, кажется, она целилась ему в горло.

Григорий Серов

Ум-м… этот запах сводил меня с ума, и я ничего не мог с этим поделать.

Сладкий, с нотками ванили — никогда не любил ваниль, но тут не мог надышаться этим запахом — это был тот самый аромат магии, который я недавно почувствовал от рук Марины. Вот только сейчас он был намного, намного сильнее, и кружил голову, заставляя забыть, кто стоит передо мной. А этого делать было категорически нельзя.

Чёрная. Дочь вожака стаи врагов.

Да, мы никогда не встречались. Да, весь её вид буквально кричит о том, что ей все эти разборки малоинтересны, да и вообще она собиралась лечь спать. Но! Есть одно маленькое но.

У чёрных другие порядки. И волчица, стоящая передо мной, никак под них не подходила.

Непокрытая голова, выбритый висок, брюки, облегающие стройные ножки, майка-поддергайка… Ну не ходят у них женщины так, не ходят! А вот в юбках в пол и платках, так мудрёно повязанных, что оставляют открытыми только лицо, — очень даже. Потому что красота женщины — она для мужа только, и никто другой смотреть на неё не может, иначе его ждёт смерть.

Про поведение этой барышни я вообще молчу. 

Голос громкий, звонкий, а не шелестящий словно трава на слабом ветру. Глазки вовсе не в пол, взгляд цепкий, внимательный, с неприкрытым ехидством. Где, ну где это дикое раболепие, где покорность? Нет ни того, ни другого.

Огонь женщина. Чёрная только.

Но самое интересное было не в её внешности.

Она стояла в одном ряду с вожаком своей стаи и его приближёнными, и никто её не прогонял. А значит, здесь её признали равной мужчинам.

И я категорически не понимал, почему так. Воин? Боевой маг? Кто она? 

Пытался вычленить хоть какую-то информацию из запахов, но ох уж эта ваниль… она перебила их все. А в голову полезли шальные мысли. Совершенно лишние в данный конкретный момент.